Божественная сила

— Благодарю вас, милостивый сэр. Если бы я нашла что-нибудь достойное похвалы в вашей внешности, я бы похвалила. Почему вы не пострижетесь?

— Сказал девушке комплимент и что получаю в ответ? — пожаловался Базз. — Издевательство. Я не могу себе позволить стрижку. Я самый непредусмотрительный в мире человек. Я, бывает, попадаю под холодный дождь и выхожу из-под него на три доллара беднее.

Эд мрачно произнес:

— Я признаю, что это я выпустил джинна из бутылки. Теперь он знает. — Они недоуменно уставились на него, и он объяснил. — Таббер. Теперь он знает, что он владеет Силой, как это называет Нефертити. Но гораздо хуже то, что она растет.

— Что растет? — хмуро спросил Базз.

— Сила, при помощи которой он накладывает заклятия. Как видно, она у него всегда была, но он только недавно начал использовать ее в таких масштабах.

— Ты хочешь сказать… — начала Элен, которую озарило.

— Я хочу сказать, что эти два первых глобальных проклятия он наложил в ярости, не зная, что делает. Это последнее он произнес специально. Теперь он знает, что может делать это специально.

Эд продолжал:

— Вы задумывались над тем фактом, что мы трое — единственные в мире, если не считать маленькой группы Таббера, которые знают, что происходит?

Базз вытащил новую сигару и вставил в рот.

— Как я могу это забыть? Журналист, сидящий на самой потрясающей сенсации мира со времени Воскресения, и он не может о ней написать! Если я еще раз упомяну Старой Язве Таббера и его проклятия, он обещал меня вышвырнуть из газеты.

— По крайней мере у тебя все еще есть работа, — угрюмо сказал Эд. — Взгляни на меня. Я потратил несколько лет, работая в передаче «Час необычного», которая занималась всякими спиритуализмом, экстрасенсорикой, летающими тарелками, переселением душ, левитацией и бог весть чем еще. Все это время я имел дело с бесконечной вереницей чокнутых, придурков и жуликов. Наконец появился настоящий феномен. И что происходит? Моей карьере крышка.

— Вы оба разбиваете мое сердце, — раздраженно сказала Элен. — Не забывайте, я быстро продвигалась вверх в десятке лучше всех одевающихся женщин страны.

Базз посмотрел на нее.

— А что твой отец? Он был там, когда Таббер проклинал радио. Он не понимает, что происходит?

— Я думаю, примерено наполовину понимает, — ответила Элен. — Он считает, что Таббер — агент Советского Комплекса, который был отправлен саботировать американскую промышленность. Он хочет, чтобы Общество Стивена Дикейтьюра расследовало деятельность Таббера и передало информацию ФБР. Мэтью Маллигэн, разумеется, с ним согласен.

Эд Уандер закрыл глаза, чтобы скрыть свои страдания.

— Великолепно. Я просто вижу эту банду идиотов, рыскающую вокруг палатки Таббера. Новых проклятий будет — как собак нерезаных.

Элен сказала без большого убеждения:

— Общество состоит не из идиотов.

Базз злобно воззрился на нее сквозь дым только что зажженной сигары.

— А из кого оно состоит, по-твоему?

Она вдруг рассмеялась.

— Из придурков.

Базз посмотрел на нее новым взглядом.

— По-моему, я скоро начну относиться к тебе с симпатией, — сказал он, кивая головой.

— Ладно, ладно, — сказал Эд. — Нужно что-то делать. Вы оба это понимаете, верно?

— Да, — сказал Базз. — И что именно делать?

— Может быть, если бы мы все поехали и повидались с Таббером… — озабоченно произнесла Элен.

Эд поднял руку.

— Не продолжай, пожалуйста. Вот сидим мы трое. Элен разгневала его, и результатом были «Домотканый стиль» и то, что очевидно будет крахом косметической промышленности и производства женской одежды. Баззо разгневал его, и результатом был конец радио и телевидения. Я случайно сказал слишком много, в результате он разгневался и свернул весь кинобизнес. Имея за плечами такой опыт, как вы думаете, можем ли мы трое когда-нибудь показываться ему на глаза? Похоже, у нас выдающиеся способности служить поводом к катастрофе; а последствия расхлебывает все человечество.

— Думаю, ты прав, приятель, — пробурчал Базз, не вынимая сигары.

— Но мы должны что-то делать! — запротестовала Элен.

— И что именно? — спросил Базз у всех троих. Ответа не было.

Ни к чему большему они так и не пришли. Все сошлись на том, что что-то нужно сделать. И никому не пришла в голову даже малейшая идея.

Эд в конце концов оставил их размышлять над проблемой, а сам взял кэб добраться до места, где он вчера оставил Фольксховер. Похоже, маленький ховеркар благополучно пережил нашествие народа и поливание пожарными машинами, которые в конце концов разогнали разъяренную толпу и пришли на выручку несчастному киномеханику.

Снова оказавшись на месте происшествия, Эд поразился безумию толпы, возникшему в результате такого простого явления, что они не смогли посмотреть кино, на которое стояли в очереди. Что за черт, ведь уже самый конец двадцатого века, а не времена пионеров Дикого Запада! Нельзя линчевать человека, подозреваемого в том, что он испортил ваше вечернее развлечение!

Или можно?

Что сказал ему участник события? Все на пределе.

Эду Уандеру все это казалось бессмысленным. Да, он был основательно знаком с миром радио и кино и знал, насколько большинство граждан зависит от обеспечиваемых ими развлечений. Но Эд Уандер был сотрудником, а не пассивным зрителем и, по крайней мере подсознательно, относился к своей аудитории презрительно. Он сам, вместе со своими коллегами, смотрел телевизор только как часть работы.

Вернувшись к своему дому, он вспомнил, что нужно зайти в аптеку на углу за газетой, прежде чем подниматься в свою квартиру. Управляющий сохранил для него экземпляр. Остальные экземпляры утреннего выпуска «Таймс-Трибьюн» были, как и вчера, все распроданы.

Эд принял душ, воспользовался кремом NoShav, переоделся в чистое и, прежде чем приняться за газету, заказал себе стакан пива. Автобар не ответил, и Эд нахмурился. Приспособление было рассчитано на разновидности сорока разных напитков и действовало через распределительный центр, который обслуживал эту часть города, примерно так же, как автоматическая кухонная сеть. Эд набрал код «Рыбацкого пунша» — c тем же результатом.

Раздраженный, он подошел к телефону и позвонил в центр. На экране появилась озабоченная пепельная блондинка и, прежде чем он успел открыть рот, сказала:

— Да, мы знаем. Ваш автобар не работает. К несчастью, у нас кончились запасы ввиду беспрецедентного спроса. Из Ультра-Нью-Йорка запрошены новые запасы. Спасибо. — Она отключилась.

Эд Уандер пробурчал что-то себе под нос и сел в кресло, намереваясь приняться за газету. Беспрецедентный спрос. Ну, это не было непредсказуемым. Не имея другого занятия, люди стали куда больше пить.

Газета не имела ни малейшего подозрения по поводу истинной природы катастрофы, постигшей мировые средства массовой информации. Никакого вообще. Базз Де Кемп явно был единственным журналистом, который понимал, что происходит на самом деле, и его городской редактор зловеще предупредил его больше не упоминать Иезекиля Джошуа Таббера и его проклятий. АП-Рейтер и другие агентства новостей не имели ключа к разгадке. В больших статьях и отдельных колонках рассматривались разные гипотезы, начиная от пятен на солнце или радиоизлучения отдаленных звездных систем, и заканчивая ужасными заговорами Советского Комплекса или Европейского Содружества с целью нарушить баланс страны, лишив человека с улицы необходимых ему развлечений. Как именно это было достигнуто, оставалось спорным. Те, кто спорили против последнего обвинения, выдвигали в качестве аргумента то, что катастрофа захватила в той же мере и территорию Советского Комплекса, и территорию Европейского Содружества.