Божественный Дар

Рука Мелори лежащая в моей ладони сжалась, цепляясь за мои пальцы, словно девушка испугалась, что меня у неё отнимут. В груди разлилось приятное тепло от того, что я ей так нужен. Привлекая плотнее, успокаивающе чмокнул жену в макушку, отметив, что, похоже, мне нравится думать о Мел как о своей супруге.

– Совсем старуха сбрендила! – прошипела Катарина возмущённо. – Как ты ушёл от неё?

– Друзья помогли.

– Хорошо, что ты не стал вступать с ней в схватку, вижу, ты ещё не готов. Но это не отменяет того, что рано или поздно придётся: она так просто не сдастся и не отступит! А если и правда решила, что влюбилась в тебя – и подавно!

– Решила? – заинтересовала меня формулировка.

– Такие, как она, не умеют любить, боюсь, она даже не подозревает о существовании таких слов как самоотдача и самопожертвование. Что ж, я думаю, пока достаточно разговоров, вам нужно отдохнуть и привести себя в порядок. Костюмы у вас, безусловно, красивые, и особенно хорошо в таком смотрится молодой человек, – со смешком покосилась мама на Джаса, – но вам, наверное, холодно. Девочки могут выбрать что-нибудь из моего гардероба, а мальчикам должно подойти что-то из вещей Тревиса. Только на пышечку вряд ли что-либо найдётся, – озадаченно оглядела она Мориса, вынуждая нас прыснуть от того, как «пышечка» надулся после её слов, и теперь полностью соответствовал этому определению.

Катарина проводила нас на второй этаж, где расселила всех по комнатам, что примечательно, Джастину с Лирой выделила одну на двоих, а нас с Мелори распределила по разным.

Заметив моё недовольство по этому поводу, хозяйка замка улыбнулась, шепнув мне на ухо:

– Она ещё не готова принять мужа, который её не помнит.

И что-то такое объяснение ничуть меня не успокоило, нет, я, конечно, Мел понимаю, но до чего же раздражает сама ситуация…

Так как на мне был вполне приличный костюм, а не полупрозрачная юбка, задерживаться в комнате я не стал, и пока друзья возвращали себе цивилизованный облик, спустился вместе с Катариной на первый этаж.

– Надо бы позаботиться о пропитании, – протянул, усердно соображая, где разжиться продуктами.

– Я заметила, что браслет отца у тебя...

– Да, но открывать им порталы я ещё не научился.

– У тебя бы и не получилось этого сделать, надо чётко представлять место, в которое ты хочешь попасть, а ты в этом мире впервые. Но я могу помочь перенестись на рынок. Для начала пойдём, покажу, где находится и как открывается сейф, а то без денег тебе вряд ли что-то продадут.

В кабинете, обставленном добротной дорогой мебелью из красного дерева и стеллажами с разноцветными корешками книг, мама подплыла к висящему на стене портрету мужчины. Обратив внимание, как при взгляде на него глаза Катарины наполнились грустью, понял, что это и есть Властитель Тревис. Отец. Коротко стриженные тёмные волосы, грубые черты лица, волевой подбородок, карие глаза и весёлая улыбка. Судя по всему, от него в моей внешности вообще ничего нет, слишком уж явно я похож на маму.

– Сними картину, – выдали мне указание.

Выполнив требование, обнаружил абсолютно ровную металлическую пластину в стене, и никаких намёков, каким образом она открывается. Да на ней даже ручки не было! Заметив написанное на моём лице недоумение, Катарина рассмеялась.

– Приложи браслет, – дала она мне подсказку.

Стоило только поднести руку, как с тихим щелчком дверца распахнулась, являя взору бархатные мешочки и одинокую тетрадь с пожелтевшими от времени страницами. Взяв один мешочек, заглянул внутрь и обнаружил золотые монеты.

– Тетрадь тоже возьми, она принадлежит тебе.

– Что в ней? – задал вопрос, пряча жёлтые листы во внутренний карман пиджака.

– Позже почитаешь и сам всё поймёшь, а сейчас отправляемся на рынок, призывай трезубец.

Артефакт отозвался сразу, миг и я сжимаю в руке золотой жезл, увенчанный тремя острыми зубцами с большим алмазом у их основания.

– Как давно я его не видела... – прошептала женщина с тяжёлым вздохом, проведя пальцем по одному из зубцов, словно могла его потрогать. – Тебе ничего не надо делать, я сама буду им управлять.

Я и спросить-то не успел, возможно ли это, как Катарина словно туман впиталась в трезубец, отчего он покрылся изморозью.

Переноса я не почувствовал, вроде только моргнул и уже стою возле ряда продуктовых лавочек, даже странно, что ещё работающих в столь поздний час.

14

ДАРЕМ.

Решив, что мясо готовится долго, закупил рыбу, овощи, специи, соль, сахар... и так по мелочи набрались две увесистые сумки. Стоило только пробормотать:

– Вроде бы всё...

Как очутился на большой кухне, сразу попадая под натиск невесть откуда здесь взявшегося Питера. Выхватив из моих рук продукты и вывалив их на стол, он перевёл на меня восхищённый взгляд, сообщив:

– Вот теперь я верю, что ты Бог, и даже согласен на тебя молиться, но не чаще раза в год! – закончил он свою речь, подняв вверх указательный палец.

И совершенно не обращая внимания на мой опешивший вид, начал рассортировывать лежащий на столе провиант.

– Я помогу тебе с готовкой, – появилась в кухне Джейн и целеустремлённо подлетела к столу, хватаясь за нож.

Питер в это время, разложив на доске рыбу, тоже потянулся за колюще-режущим инструментом. Соприкоснувшись пальцами, эти двое синхронно отдёрнули руки, покраснев и отвернувшись.

– Пойдём, – прошептала мне на ухо мама, – не будем им мешать.

Кивнул, но глядя на то, что эта парочка так и стоит истуканами, уйти молча я не смог!

– А вы можете смущаться в процессе готовки? А то, боюсь, мы с голоду загнёмся, пока вы тут варёных раков изображаете!

Глаза Джейн сверкнули злостью и, шагнув ко мне, она прошипела:

– Дарем, потеря памяти отвратительно сказалась на твоём характере, раньше ты таким бесцеремонным и грубым не был! – выслушав эту тираду, я пожал плечами и пошёл на выход.

– Зачем ты так? – догнав меня, тихо спросила Катарина.

– Чтобы поняли, что краснеют вместе, а не по одиночке. Осознать, что не только у тебя есть чувства, но и к тебе, стоя к предмету обожания спиной – невозможно! – усмехнулся я довольно, заметив, как ребята начали бросать заинтересованные взгляды друг на друга.

– Романтик! – рассмеялась мама. – И сводник!

– Только никому не говори об этом, мне «бесцеремонный и грубый» больше нравится! – подмигнул я ей, улыбнувшись.

Улыбка сошла на нет, стоило нам выйти в холл и моему взгляду натолкнуться на спускающуюся по лестнице Мелори. С убранными в высокий хвост и струящимися до середины икр волосами, без грамма косметики на лице, в розовом скромном платье до колен, она выглядела такой хрупкой, невинной и беззащитной, что у меня перехватило дыхание, а сердце остановилось, прекратив свой бег. Безумно захотелось спрятать её в своих объятиях, никогда не выпускать и никому не показывать такое сокровище.