Божество смерти

У края кладбища незнакомец остановился и, обернувшись, отсалютовал священным холмам.

— Все, кто умер в войнах, — герои! — Он повернулся к обступившим его индейцам. — Вспоминая их, понимаешь, что здесь жили большие люди. Настоящие. Оджупа — величайший среди народов, и никому не позволяйте говорить, что это не так. Вы меня поняли?

Двадцать минут спустя они уже въезжали в Энид на сером пикапе. На улицах никого не было, на двери винного магазина — решетка и тяжелый замок.

— Ну вот, — вздохнул Маленький Лось, — приехали.

— Я, конечно, могу подсказать вам, как попасть внутрь, но думаю, такой башковитый парень, как ты, сообразит сам. — Незнакомец хитро подмигнул Лосю. — Это же приключение, братва! Раз — и дело в шляпе!

За все это время на сером костюме незнакомца, казалось, не появилось ни одной складочки. Он выглядел таким же отутюженным, как и в тот момент, когда ступил из огня на землю кладбища народа оджупа. Глядя на него, ребята испытывали странный восторг — даже больший, чем на финальном матче в бейсбол в Оклахома-Сити.

— Вам есть что терять? — Незнакомец оглядел пятерку. — Хотите, чтобы я провернул эту работенку? Ну что ж — заметано.

Он спрыгнул с грузовика, но его опередил Бегущий Олень и первым оказался у дверей магазина. Маленький Лось со свойственной ему прагматичностью решил испытать на прочность заднюю дверь и при помощи монтировки довольно быстро взломал решетку. Взвыла сирена, но Бегущий Олень и незнакомец быстро сориентировались — и задолго до того, как в конце улицы показался свет полицейских фар, они уже мчались в пикапе из Энида с двумя коробками виски, распевая древние военные песни славного племени.

Похмелье — у всех, кроме таинственного чужака, — было убийственным, к тому же оказалось, что резервацию уже прочесывают полицейские — явно по их душу.

— Откуда они уз-знали, что это мы? — язык у Маленького Лося еле ворочался.

— Да я сам им сказал, — с беззаботной улыбкой известил незнакомец. После безумной ночи лоск не сошел с него, а стал будто еще заметнее. Глаза блестели по-прежнему, и безграничная уверенность словно наполняла его крепкие мышцы. Бегущему Оленю показалось, что самое время снять с незнакомца скальп, однако Большой Буйвол, который уже опомнился и перешел со своего безумного языка на нормальный английский, предупредил их, чтобы они не дергались, — ничего хорошего из этого не выйдет.

— Выйдет очень хорошо, когда мы все отправят в кутузка, — Бегущий Олень досадливо сморщился.

— Всех, всех отправят, — поддакнул Маленький Лось.

Услышав их, незнакомец, однако, лишь ухмыльнулся.

— Ну, давай. Пристрели меня, если хочешь. Валяй, — он насмешливо взглянул на них. — Если в мире есть кто-то, кто любит народ оджупа больше, чем я, можете смело выбить мне мозги, парни. Действуйте.

— Выходит, это ты от большой любви заложил нас шерифу?

— И даже если бы захотел, не смог бы придумать для вас лучшего подарка, ребята. Потому что с сегодняшнего дня здесь больше не будет никакого шерифа. У вас перестанут трястись поджилки, едва только вы завидите его голубой драндулет или услышите, как воет эта чертова сирена. И будете ходить по этой земле — вашей земле, земле оджупа — как ее хозяева, а не как ребятишки с мокрыми от страха штанами. Вы мужики или желтобрюхие засранцы? Что до меня — свобода или смерть, так-то вот!

Неуловимым движением незнакомец раскрыл чемоданчик. Внутри поблескивали смазкой пять новеньких автоматов — чуть меньше, чем израильский «узи», чуть больше, чем автоматический пистолет.

— Весь вопрос в том, собираетесь ли вы до старости жить, как мокрицы? Или сможете хотя бы один раз постоять за себя? Достойны вы памяти похороненных на вашем кладбище — или так и останетесь ни рыбой, ни мясом? Я вот лично смерти нисколечко не боюсь, а боюсь рабства, того, как будут смотреть на меня мои женщины, боюсь прожить хотя бы один день как вшивый сурок, который не смеет высунуть из норы носа! Дураком бы я был, если пообещал бы вам, воины оджупа, немедленную победу, но взамен я обещаю вам вернуть утерянное достоинство. А что — единственное, что остается после смерти.

Ни одна из пяти рук, протянувшихся за оружием, не выдала страх предательской дрожью. А на другой день вся резервация, все окрестные земли, вся страна узнала, что произошло в пыльной оклахомской степи. Горстка храбрецов из народа оджупа сравняла с землей пост шерифа, та же участь постигла и посланный отряд национальной гвардии. Над чадящими развалинами взвилось знамя народа оджупа, и каждый думал о том, о чем сказал вслух воин, получивший при рождении имя Бегущий Олень:

— Может, нам до вечер не жить и не удержать победа, но мы тут был, черт их брал, и теперь они знать об этом.

У подразделения федеральных войск, что прибыло к вечеру, тоже было автоматическое оружие и даже бронетранспортер. Их было гораздо больше, чем краснокожих мстителей, и подобные задания были им не в новинку. Но в воинах жил теперь новый дух — дух народа оджупа. Маленького Лося не раздражал больше шум, а неуклюжесть Бегущего Оленя словно сдуло ветром.

Они держались все утро и весь день и только смеялись в ответ на призывы сдаться, громко ругались, когда в мегафон им пытались растолковать безнадежность их положения, а ночью, под покровом темноты, молодые воины соседних племен группками потянулись к развалинам.

В результате блистательной ночной вылазки под началом Бегущего Оленя порядком выросший отряд окружил и взял в плен растерявшихся солдат. Индейцы забрали у них все оружие.

— Мы оставить вас жить, чтобы вы сказать всем, что видеть настоящий оджупа, — сказал Бегущий Олень.

Потертые джинсы и майку с любовными излияниями в адрес Энида он сменил на куртку и штаны из настоящей оленьей кожи; за расшитый бисером пояс был заткнут широкий нож.

— Когда мы вернемся сюда, наши вертолеты закроют даже это чертово солнце!

Сержант федеральных войск был вне себя от ярости: кучка уголовников взяла в плен его лучших солдат.

— Тогда мы драться в тени, — ответил Бегущий Олень сержанту.

Его слова и весть о храбрости воинов оджупа быстро распространились по резервациям. И когда в степи Оклахомы прибыли усиленные подразделения войск, их встретила до зубов вооруженная армия индейцев, доведенных до отчаяния и решивших стоять до конца. И индейцев на сей раз было больше. Солдаты проявили чудеса храбрости — но люди оджупа превзошли их.

Многие из них погибли в этом бою, но не зря сказал незнакомец: «Дерево свободы полито кровью лучших из вас».

Убитых похоронили на священных холмах — всех до одного, несмотря на тревожные вести о том, что новые отряды национальной гвардии уже близко.

В числе погибших оказался и Большой Буйвол — или Буйвол Билл, как звали его белые. Его тоже похоронили с надлежащими почестями, хотя многие усомнились в том, что Большой Буйвол пал в битве. Его нашли с пистолетом, зажатым в правой руке; на правом виске были пятна пороховой гари. Один из воинов припомнил даже последние слова Буйвола. Большой Буйвол Билл повторял: