Божьим промыслом. Стремена и шпоры

— Не разгружают, — недовольно кричал ему в ответ кучер.

— Что? — не понял оруженосец Волкова. — Почему?

— Разбежался народ, на площадь все побежали слушать.

— А что слушать? — уточнял фон Готт.

— Да почём мне знать, — зло отвечал возница, — сам не знаю, вот, приехал утром, сено привёз, как договаривались, а хозяин ушёл на площадь, и работники с ним, вот и во всех местах так, никого не разгружают, никого никто не грузит, вот и стоим тут с утра.

«На площадь побежали? — генерал сразу стал думать. — Раз бюргер бросил зарабатывать своё серебро и ушёл с работы, значит, происходит нечто особенное, такое, что смогло оторвать его от его дел».

— Поедемте через проулок, — предложил Максимилиан. — Так тоже можно к казармам выехать.

Так они и поступили; хотя и там было тесно, но им всё-таки удалось добраться до площади, на которой находились казармы. Едва свернув на площадь, барон увидел людей, о которых вчера говорил Гонзаго. Да, два типа бездельничали прямо на углу, один в капюшоне, другой в небольшой шляпе. На самом деле их не так уж и сложно было выявить, мужички слонялись по улице от дома к дому. Барон даже удивился, как он не примечал их раньше. Он остановился и подозвал к себе Хенрика, и когда тот подъехал, он без всякого стеснения, не скрываясь, указал на людей хлыстом.

— Не те ли это мерзавцы, что вы видели тут вчера.

— Те, — сразу узнал первый оруженосец, едва взглянув на шпионов.

— Хенрик, прошу вас, езжайте и скажите им, чтобы убирались отсюда, — произнёс барон с неприязнью.

— Как пожелаете, господин генерал.

Оруженосец уже хотел уехать, но Волков добавил ему вслед:

— Передайте им: если я ещё их тут замечу, отправлю к ним пяток солдат с палками.

— Передам, — обещал оруженосец.

Едва Волков въехал во двор, как к нему тут же направился Карл Брюнхвальд и, поздоровавшись, сообщил:

— К вам люди от бургомистра.

— Давно ждут? — поинтересовался Волков, слезая с лошади.

— Едва вы уехали, так они заявились. Сидят, дожидаются в дежурной комнате.

Волков понял, что нужно решить вопрос с ними сразу, и пошёл в помещение, где собирались дежурные офицеры. Их было двое. И то были не рядовые писцы; кажется, бургомистр поднимал уровень переговоров. Барон никогда не видел этих чиновников, но по их одежде было ясно, что они фигуры значимые. Требующие к себе уважения. Но генерал смотрел на их визит как на возможность показать горожанам, что он уверен в своих силах ещё больше, чем день назад. И решил показать им эту свою уверенность.

— Что вам угодно, господа? — холодно начал он, едва кивнув в ответ на их учтивые приветствия.

Они удивились поначалу и потом, кажется, собирались представиться ему, но барон перевал их намерения небрежным жестом руки: не нужно этого. И произнёс, усаживаясь на лавку, а им сесть не предлагая:

— Господа, давайте уже к делу.

Пришедшие переглянулись; они, видно, не ожидали, что этот человек, приехавший к ним в город и находящийся тут как гость, будет столь неучтив, а скорее, даже груб, но делать было нечего, и один из пришедших начал:

— Мы пришли по просьбе нашего городского головы господина Тиммермана.

— Я уже понял это; что же вы хотите от меня? — барон почти оборвал говорившего на полуслове.

— Он хочет повидаться с вами, он желает, чтобы вы навестили его, — почти скороговоркой, боясь, что его снова перебьют, выпалил чиновник.

— Господа, а разве… Господа, приходившие вчера… Они, кажется, говорили, что тоже пришли от бургомистра… Неужели они не передали ему, что я на этой неделе буду занят?

— Передали, передали, — заверил его один из пришедших, — но, видно, они не довели до вашего сведения складывающуюся в городе ситуацию. И что в ваших интересах, господин генерал, встретиться с бургомистром Тиммерманом.

— Ах, это в моих интересах… Ну что же, — генерал сделал вид, что думает.

— Да, есть дела, которые вам самому захочется обсудить с главой нашего города, уверяю вас, генерал, — тут в речи пришедшего чиновника отчётливо проступила интонация, весьма схожая с угрозой. Именно с угрозой. И он добавил многозначительно: — Встреча эта в ваших интересах, уверяю вас, генерал.

Возможно, пришедшие думали, что он сейчас же начнёт выпытывать у них, в чем же дело; он должен был это сделать, но опять этот высокомерный генерал разочаровал их.

— Ну…, — Волков снова делал вид, что прикидывает что-то в уме, — ну, допустим, я могу найти время для визита. Сегодня после обеда, если дела позволят, я загляну к нему в ратушу.

— Но нам желательно было…, — хотел продолжить беседу один н из пришедших.

Однако генерал уже поднялся с места и распорядился:

— Капитан Лаубе, прошу вас, проводите господ до ворот, — и попрощался с ними: — Господа, передайте бургомистру, что, если позволит время, я загляну к нему сегодня. До свидания, господа.

— Пугать приходили, — подвёл итог Карл Брюнхвальд, находившийся в комнате при этой беседе.

— Судя по всему, — задумчиво отвечал барон.

Он как раз думал, вспоминая: «Встреча в ваших интересах — уж точно они не денег мне предложить хотят. А что же тогда? Чем меня можно испугать?».

Но гадать ему не хотелось, а хотелось знать, что происходит в городе. Он стал оборачиваться, словно искал кого-то, а потом спросил у вернувшегося Лаубе:

— Капитан, а не было ли здесь сегодня мальчишки?

— Этого Ёгана? — уточнил Лаубе. — Нет, со вчерашнего дня его не видел.

Жаль, а ведь он сейчас не помешал бы, для него нашлась бы работёнка. И тогда барон решил сам всё выяснить, снова сел на коня и со всеми своим оруженосцами и охраной выехал со двора казарм, посмотрел, нет ли подозрительных мужиков на углу и, убедившись, что нет, поехал к главной площади.

Едва выехав с площади, сразу заметил, что в городе что-то поменялось. Что-то неуловимое, то, что сразу не бросалось в глаза. Только теперь он стал замечать, что у многих, или, скорее, у некоторых лавок закрыты двери. Торговый люд не торгует? А ведь не воскресение. Немыслимое дело для торгового города. И крепких мужичков, толкающих тачки и ручные тележки, на улице поуменьшилось. Да и народу тоже. В общем, в городе что-то происходило. И, возможно, как раз то, чего он и добивался всё последнее время.

От городской цитадели они свернули налево, на улицу Святой Троицы, что как раз вела к поруганному кафедралу. Но тут им пришлось остановиться. Народу здесь было много; дальше ехать было, конечно, можно, но это если ты не боишься разозлить горожан. И чтобы не расталкивать людей конями и не давить зевакам ноги железными подковами, он решил спешиться и дальше пошёл пешком, взяв с собой лишь Максимилиана, фон Готта и сержанта Ленберга из роты Неймана.

Пошёл потихоньку вперёд, стараясь горожан не толкать и не задевать их мечом; так же аккуратно за ним следовали и его люди, но уже перед площадью, на которой и находился кафедрал, откуда и кричали герольды, дальше идти стало почти невозможно.