Божий одуванчик

– Ну… - попыталась оправдаться я, - та статья про Таиланд и правда получилась не очень удачной…

Светка продолжала сверлить меня взглядом.

– Я… - робко продолжала я, - никогда не претендовала на особую оригинальность и остроту стиля…

Светка продолжала молчать.

– Ты… - мой голос дрожал, - думаешь, что мне пора завязать с изящным жанром?

– Нет, - соизволила ответить Светка, - ты очень хороший автор.

– Спасибо, - облегченно выдохнула я.

– Один из лучших, - продолжала Светка, не обращая внимания на мои благодарности, - порой тебе просто нет равных. Ты выше всяких похвал. Только объясни старой дуре одну вещь.

– К-какую?
– поинтересовалась я, с любопытством разглядывая «старую дуру».

– Почему эта лютая маньячина пересказывает мне по утрам только твои статьи? Ни один автор у него не вызывает подобной любви… Чем ты его прикормила…

Я гордо молчала, потому что крыть было нечем. Николаю Апполинариевичу и вправду необыкновенно импонировало мое нетленное творчество. Появляясь в Светкином кабинете, этот гад нещадно цитировал меня, выдавая мои разнесчастные статьи за собственные видения. Я поражаюсь, как Светка вообще терпела мое присутствие в редакции, и уж тем более нечем объяснить ее ко мне симпатию.

Некоторое время мы молчали и смотрели друг на друга. Где-то внизу, за окном, шумели машины, и солнце лилось сквозь прикрытые жалюзи. Тихо стрекотал компьютер, а из глубины коридора плыли чьи-то голоса.

– Ну?
– не выдержала Светка, - что скажешь?

– Да… - пожала плечами я, - ничего нового. Денег я ему не давала, в родственных, а тем более, интимных отношениях мы не состоим, в телепатические контакты не вступали, религиозных убеждений друг друга не разделяем.

Светка помолчала еще немного, а затем громко хмыкнула. Потрясла головой, хлопнула себя по колену и расхохоталась. Я изумленно смотрела на нее.

– Я сейчас умру, - всхлипывала Светка, - денег я ему не давала… В интимных отношениях… - она не договорила и согнулась пополам от хохота. В течение минуты она тряслась и всхлипывала, а потом ее смех прекратился, и она, утирая слезы, полезла в свою сумку за носовыми платками. Некоторое время она шумно сморкалась и вздыхала. Я скромно ждала.

– Ну?
– глухо спросила Светка в платок.

– Что «ну»?
– поинтересовалась я.

– Принесла?
– платок полетел в корзину для бумаг, Светка зашвырнула свою сумку в угол кабинета и закинула ноги на стол.

– Прям полицейский, - с уважением протянула я, разглядывая Светку, - американский.

– Ты мне зубы не заговаривай, - возмутилась Светка, - где статья про женщин и сантехников?

– Тут, - пожала плечами я, указывая на ее компьютер.

– В почте, что ли?
– насупилась она и взялась за мышку, бормоча себе под нос, - посмотрим, посмотрим… что ты там наворотила… О!
– воскликнула она, отыскав мое письмо, - прелестно! Восхитительно… Боже мой, какой высокий стиль! Я сейчас скончаюсь на месте!

– Прекрати, - возмутилась я, - восторгайся молча.
– Светка сделала вид, что не слышит моих слов.

– Какая прелесть!
– пела она, - Пушкин от зависти съел бы все тридцать семь томов своих сочинений!!!

– Тридцать девять, - буркнула я.

– Плевать, - отмахнулась от меня Светка, - "Вызывая сантехника, слабая женщина заведомо ставит себя под удар, потому что, как правило, ничего в этой самой сантехнике не смыслит", - громко и с выражением продекламировала она, - у меня сейчас будет разрыв сердца, так красиво.

Я молчала, сосредоточенно разглядывая свои колени.

– Знаешь, ты кто?
– спросила Светка, закрывая мое письмо.

– Знаю, - с тихим достоинством ответила я.

– Кто?

– Я - талант. Редкий и непризнанный.

– Тьфу, - отмахнулась от меня Светка, - сил с тобой нет. За что же ты так отечественного производителя обругала? Непатриотично. Сколько ты от этих гадов с итальянской сантехникой получила?

– Может, я за идею билась… - тихо, но веско вставила я, - пусть наши лучше работают, я и их расхвалю.

– Продажная шкура, - укоризненно покачала головой Светка.

– Кто б говорил, - возмутилась я до глубины души.
– Хочу гонорар, - добавила я, немного подумав.
– Большой.

– Будет, - кивнула Светка, - загляни в бухгалтерию, может, чем порадуют? И подумай про статью о настоящей любви.

Статья о настоящей любви является отдельной темой для разговоров. Это, наряду с Николаем Апполинариевичем, еще один кошмар редакции журнала «Современная женщина». В плане каждого номера неизменно появляется эта статья, и кто-то берется писать ее. Вроде бы тема элементарная: все говорят про настоящую любовь, и это чудесно, а есть ли она, все считают, что нет, а мы сейчас докажем вам обратное, вот Вера М. однажды… Элементарно! Однако, к концу месяца автор либо сообщает о том, что был страшно болен и не мог написать этого великолепия в срок, либо приносит такой ужас, что единственным выходом для него остается харакири. Так и бродит призрак этой статьи из плана в план, оставаясь Светкиной нереализованной мечтой, исполнение которой она сейчас так изящно возложила на мои плечи. Я в ужасе замотала головой:

– Я не могу! Я ничего об этом не знаю!!!

– Ну как, не знаешь, - сладко заулыбалась Светка, - я что-то не пойму. Ты ведь у нас замужем?

– Ну… - буркнула я.

– И с Пашкой у тебя вроде все в порядке?

– Ну… - насторожилась я.

– Любовь всякая там, морковь?

– Ну… - я была на грани паники.

– А что же ты тогда мне голову морочишь?
– возмутилась Светка.
– Как семейной жизни радоваться, так они все первые, а как статью писать, так никого нет. Напишешь, ты у нас талантище - вон, какую красоту про сантехников загнула. Кстати, - встрепенулась Светка, - говорят, твой в командировку длинную уехал?

Я покивала головой. Светка по-людоедски заулыбалась:

– Так ты времени не теряй, годы-то молодые уходят…

– Чего?
– оторопела я.

– Статью пиши, вот чего, - отрезала Светка, - иди за гонораром, купи себе что-нибудь вкусное и за компьютер. Поняла, Пенелопа?

– Сдалась тебе эта настоящая любовь, - ворчала я, плетясь к выходу из Светкиного кабинета.

– Дело принципа, - заявила она, - не кашляй.

– И тебе здоровьица, - покивала я и вывалилась в коридор.

Там серьезные мужики в строгих костюмах и галстуках заносили в соседний кабинет огромный аквариум с задумчивыми рыбами, которые, казалось, совершенно не беспокоились по этому поводу. Мужики злились, потели, их галстуки сбивались на сторону и душили их, но никому даже и в голову не приходило ослабить узел или снять пиджак. Заметив молчаливого и восторженного наблюдателя в моем лице, мужики попытались сообщить своим жестам и позам изящество. Они принимали вид людей, и понятия не имеющих, что у них в руках находится огромный аквариум литров на пятьсот, они порхали, как бабочки, а пот лил с них градом. Картину дополняли рыбы, бесстрастно оценивавшие ситуацию и взирающие на нее с отрешенностью истинных философов.