Божий одуванчик

Казалось, что я медленно плыву в теплой, как молоко воде, мягкие волны плещутся у моего лица, лаская щеки, где-то над головой пронзительно кричат чайки, а нежные речные травы щекочут мою спину…

Я отчаянно рискую

Мы с Катериной несли крохотную девочку, сидящую в тазу. Девочка лукаво поглядывала на нас, а мы тащили ее из последних сил - ребенок был довольно увесистый. Девчушка подняла на меня глаза и задала мне вопрос:

– Какой пуговицей ты хотела бы быть?

– Серой, круглой и костяной, -ответила я, а дитя, сидящее в тазу, открыло рот и принялось пронзительно тренькать. Катерина, широко улыбаясь, смотрела на меня, а девочка тренькала и тренькала - пронзительно и настойчиво. Я попыталась зажать уши, но противное треньканье доставало меня везде, от него было не спрятаться…

Со стоном я открыла глаза. Рядом со мной лежала трубка телефона и разрывалась от звонков. Я бросила взгляд на светящийся циферблат часов, стоящих у меня в изголовье - четвертый час ночи. Кого это так разбирает?

Я включила разрывающуюся трубку и тихим хриплым голосом пробормотала:

– Да.

– Галина?
– прошелестел у уха очень знакомый голос.

– Кто это?
– язык со сна отказывался слушаться напрочь.

– Это Сергей, не узнаешь?

– Че надо?
– злобно выпалила я. Услышав его голос я взбесилась - тоже мне, коварный соблазнитель замужних женщин, совратитель малолетних - тьфу!

– Поговорить, -примирительно заговорил Серега, - просто поговорить.

– Говори, -прошипела я, - на здоровье, где хочешь и с кем хочешь. Я с тобой уже наговорилась - до сих пор голова болит.

Немного мы помолчали, лишь слышалось Серегино дыхание в трубке. За это время я успела слегка проснуться и вознести сотню похвал бабулиной практике преодоления затруднений, или как она там вчера это назвала.

– Слышь, -нарушил телефонное молчание в темноте Серега, - вы нам картон лучше отдайте.

– Да запросто, -возликовала я, окончательно проснувшись, - хоть сейчас.

– Сейчас?
– оживился Серега, - это нам вполне подходит.

– Кому это -«нам»?
– подозрительно спросила я.

– Мне, брату и маме, -ответил тот, - что вы хотите за картон?

– Денег, -выпалила я, - много денег. Думаю, вы можете это себе позволить.

– Сколько денег?
– поинтересовался Серега. Я принялась мучительно соображать. Вот сумму-то мы как раз и не обговорили. Мне стало стыдно - так лохануться в самом ответственном вопросе.

– Ну?
– спросил Серега, озадаченный моим молчанием.

– Много, -тупо ответила я.

– Много не мало, -ухмыльнулся Серега, - а если конкретней?

– Сколько вы получили за кражу картона?
– сделала пробный прыжок я. Серега назвал такую сумму, что у меня от волнения вспотели ладони. Во мне проснулась дремучая жадность - таких деньжищ я не держала в руках ни разу в жизни.

– Давай все, -заявила я, - иначе сделка не состоится, понял?

– Понял, -медленно проговорил Серега.
– Мне надо посоветоваться, - добавил он после непродолжительного молчания, - с семьей.

– Валяй, -великодушно разрешила я и в телефонной трубке послышалось шуршание - Серега прикрыл свою трубку ладонью. Послышались приглушенные голоса - слов не разобрать, но обсуждение шло довольно экспрессивно.

– Мы согласны, -вернулся ко мне Серега, - согласны, хоть условия нашего договора и выходят за всякие рамки.

– Бабушке своей расскажи, -буркнула я.

– В отличие от некоторых, -оскорбился Серега, - у меня нет бабушки.

– Твое счастье, -грустно заметила я, - твое счастье…

– Возможно, -неопределенно ответил мой собеседник, - где стрелочку забьем?

– Не знаю, -ответила я, - где-нибудь.

– Предлагаю пустырь рядом с твоим домом, -осторожно сказал Серега, - открытое место - маленький простор для маневра.

– Согласна, -покивала я. Меня вдруг разобрала душераздирающая зевота - ничего поделать я с этим не могла и принялась зевать так, что челюсть сворачивало.

– Еще одно, -проговорил Серега, когда я отзевалась, - сделка не состоится, если ты придешь не одна.

– То есть?
– не поняла я.

– То есть ты не должна брать на передачу картона свою отвратительную бабульку, -выплюнул Серега, - я даже слышать про нее не могу.

– А Евгения Карловича?
– принялась туго соображать я.

– Нет!
– отрезал Серега, - никаких Евгениев Карловичей, поняла?

– А Катерину?
– робко предложила я.

– Условие окончательное, -отрезал Серега, - мы совершенно вам не доверяем. За те несколько дней, что мы провели вместе, я немного узнал вашу семейку и знаю, что говорю.

– Сам хорош, -обиделась я. Тоже мне! Семейка моя ему не нравится. Он еще моего папочку не видел, пионер.

– Ну так как?
– спросил Серега, - согласна?

– Почему я должна тебе доверять?
– буркнула я, - о твоей семейке, знаешь ли, тоже легенды ходят - закачаешься.

– А какая нам выгода вас обманывать?
– изумился Серега. Я пришла в тихий восторг - просто святая невинность, оскорбленная и оговоренная зложелателями!

– Не отдать деньги и свинтить с картоном, -мстительно припечатала я.

– Будем считать деньги гарантией того, что вы не будете держать на нас зла, милая дама, -пропел Серега. Я удовлетворенно покивала головой - зло держать, конечно, будем, однако, вида не покажем. У нас тоже есть кое-какие представления о чести и достоинстве. Кое-какие…

– Хорошо, -покивала я, - ты тоже приходишь на передачу один - а то как-то нехорошо получается, согласись.

– Лады, -обрадовался Серега, - так ты согласна?

– Согласна, -ответила я, мучительно борясь с зевотой, - ты приходишь на пустырь один с деньгами, я - одна и с картоном. Мы меняемся и забываем о существовании друг друга. Договорились?