Божья девушка по вызову. Воспоминания женщины, прошедшей путь от монастыря до панели

Хотите выглядеть хорошо – обращайтесь к пластическому хирургу».

Дежурный хирург кое-как залатал мне сломанную руку. Несмотря на обещание, он не вставил металлическую спицу – опору для сращивания расколотых костей, а швы и стежки оказались очень грубыми. Острый бурсит в локте не позволял мне лечь, а на отрицательную реакцию на морфий целых два дня никто не обращал внимания. Я с ума сходила от боли и беспрерывной рвоты. Закрывая глаза, я все время видела перед собой танцующие буквы «М». Их были сотни, и они не хотели пропадать. Наконец, я спросила себя, что означают эти «М»? Ответ пришел немедленно: «М» означает «маразм». Я свихнусь от боли, неправильного лечения, невозможности есть, пить и нормально спать.

На Рождество меня посетили друзья. Луис, мой хиропрактик, только взглянув на меня, сразу понял, что мне требуется. Этот прекрасный человек напомнил мне о том, что я уже знала, но позабыла из-за случившегося несчастья: прими то, что происходит, не сопротивляясь.«Дыши, Карла, дыши, – сказал он. – Осознанное дыхание перенесет твое внимание из головы в сердце».

Когда я делала вдох, то принимала происходящее, а когда выдыхала, смирялась с его тайной причиной. Я приняла все, что было мне уготовано, и растворилась в покое. «Что такое смирение?» – спрашивала я Персефону и ее друзей. Годами я размышляла, каким может быть полное смирение. И вот теперь у меня возникла настоящая возможность это понять. Дело снова было в принятии себя, в погружении в новые глубины своей личности. Буква «М» начала означать медитацию.

Вернувшись домой, я научилась принимать невероятную доброту многих своих друзей, которые приходили с едой, угощением и предложением как-то помочь мне. Я узнала новое значение буквы «М» – «магия полного смирения».

Когда получаешь столько любви, невозможно не измениться. Я стала мудрее – это еще одна «М».

ЖЕЛАЯ ускорить лечение сломанной руки, Каролина предложила, чтобы я встретилась с могущественным южно-африканским целителем, приехавшим в Перт. Я долго отказывалась, в основном потому, что он брал за свои услуги очень высокую плату, а я не могла себе позволить таких расходов. Каролина сказала, что все оплатит сама, если я решусь, и в конце концов я согласилась.

Я стояла перед Виктором и объясняла причины своего визита. Он не обратил внимания на руку и смотрел мне в глаза. Виктор был коренастым, смуглым человеком, обладавшим невероятной харизмой и бьющим через край жизнелюбием. Он сразу перешел к делу, сказав, что большую часть жизни мое духовное тело почти полностью находится вне тела физического. Он показал это на рисунке: духовное тело испытывало ужас и стремилось оторваться от тела физического, будучи связано с ним лишь пуповиной. Я слушала внимательно – это казалось мне обоснованным, несмотря на недавно обретенный внутренний покой.

Я осмотрелась, увидев большой, освещенный со всех сторон крест и изображение Девы Марии – религиозные ловушки, тенета католической религии!

Меня попросили встать перед освещенным крестом и просить о Божественной помощи. Я закрыла глаза и выполнила просьбу, готовая ко всему.

Затем Виктор велел мне лечь на большую скамью – мне помогли три женщины – и начал ритуал возвращения духа в тело. Он громко воззвал к духу и попросил меня крикнуть «Я ЗДЕСЬ!», когда почувствую сильный удар по стопам. Я всхлипнула от боли, но сделала, как мне сказали; все это время женщины молились. Внезапно он крикнул: «Во имя Господа, приказываю тебе войти!» – и снова ударил по ступням. Непроизвольно я громко вскрикнула и почувствовала, как дух вошел.

Мне помогли встать, и Виктор наблюдал, как я хожу взад– вперед. Я чувствовала себя обновленной и простой, словно ребенок. Не необычной, а совершенно обыкновенной. Возможно, впервые в жизни я поняла, что такое быть человеком, что означает полностью пребывать в настоящем. Это была тихая и легкая радость. Я испытывала спокойную уверенность и благодать, признательная Виктору за то, что он вернул мой дух обратно.

Он успешно решил проблему, о которой я даже не подозревала. В шесть лет меня напугали так, что дух едва не покинул тело, и я к этому привыкла. Как замечательно пребывать в мире полноценным существом! Дышать было легко, и на глубинном уровне я чувствовала, что отныне едина с человечеством. Это казалось невероятным.

А руку я вылечила после второй операции, обратившись к одному из лучших хирургов города.

Невинность и чистота

ШЕЛ АВГУСТ 1999 года. Я сидела на заднем дворе у своей голландской подруги в Бреда, приехав к ней через Францию, Бельгию и Лондон. Я объяснила, что в кармане у меня ни гроша, но есть обратный билет.

Мне очень хотелось пройти аттестационный тренировочный курс «Работа» под руководством Байрон Кэти, и я внесла аванс, не имея средств оплатить оставшуюся сумму. Однако мне казалось, что каким-то образом все сложится хорошо. Мне причиталась компенсационная выплата за дорожную аварию, поэтому авантюра не казалась такой уж безрассудной. Проблема состояла в том, что ни банк, ни кредитное учреждение, ни друзья в Де– нмарке не могли одолжить мне ни единого цента под эту выплату, поскольку не было известно, ни какова сумма, ни дата выплаты. Тем не менее я нашла столько денег, сколько смогла, используя все возможные источники. В самую последнюю минуту два близких друга из Перта одолжили мне деньги на билет.

«Думаешь, я сошла с ума?» – спросила я у своей подруги. Энергичная Джулия, которой было тогда около восьмидесяти, рассмеялась. Нет, она так не думала; напротив, она восхищалась моим авантюризмом и тут же предложила две сотни гульденов, сумму более чем достаточную для полной оплаты двухнедельных занятий. Она проявила такое радушие, приютив меня, а теперь хотела побаловать меня за свой счет. Какое счастье! Джулия была состоятельной, щедрой женщиной, и я отлично проводила время в ее обществе.

Сидя на заднем дворе, я вдыхала ароматы лета, столь изысканные по сравнению с грубыми запахами Австралии. Впервые за сорок девять лет я вновь оказалась в Голландии. В двадцати минутах езды от Бреда был мой родной город Тилбург. Я чувствовала себя так, будто попала в сказку.

Вскоре начались занятия. В первой части «Работы» надо было написать утверждение. «Отец разрушил мою жизнь», – начала я. Хотя я любила своего отца и простила его, он действительно разрушил мою жизнь – это был «факт», с которым я смирилась. Отвечая на вопрос своего помощника-ведущего «Правда ли, что ваш отец разрушил вашу жизнь?», я признала, что это очевидный и абсолютный факт. Разве все мое существование его не подтверждает?

«И кем бы вы были, если б не считали, что отец разрушил вашу жизнь?»

Этот вопрос поставил меня в тупик. Сознание опустело, и внезапно я ощутила большую усталость: мне захотелось отрешиться от всего, упасть в обморок, сделать все, что угодно, только не позволить себе осознать, что я могу жизнь без этой мысли. Я с трудом заставила себя подумать и ответить на поставленный вопрос.

Целых четыре дня я не понимала, что это была моя интерпретацияпроизошедших со мной событий и общего хода моей жизни. С течением лет я свыклась с мыслью о том, что я – жертва насилия. Выздоровевшая или выздоравливающая, но все– таки жертва. Кроме того, если я не могу обвинять отца, то тогда кого же мне обвинять? Яне собиралась брать на себя вину за разрушение собственной жизни.

В пятый день меня озарило. Дело было не в том, кто из нас виноват. Что если обвинять вообще некого? Что если и я, и мой отец делали лучшее, на что были способны, исходя из собственного уровня зрелости? Наконец-то я была готова отказаться от своего статуса жертвы, столь ценимой какой-то частью меня. Желание обвинить других и избежать ответственности, поняла я, это глубокое, бессознательное стремление, уводящее нас прочь от главной истины.

Я нашла женщину-помощника, четыре дня назад начинавшую со мной занятие. В ответ на ее вопрос об отце я, наконец, ответила: «Я буду чувствовать себя счастливой. Буду нормальной, просто собой, буду жить полной жизнью, как и любой другой человек».