БП
Шрифт:
– Гутен таг, майне хэррен! – Стараюсь вежливо разрядить обстановку. – Счастлив сообщить вам, что штаб захвачен подразделением Российской Императорской Армии, и с этого момента вы все считаетесь военнопленными. Поэтому не советую совершать опрометчивые поступки, о которых впоследствии будете сожалеть. Мои солдаты очень злые и кровожадные. Еще раз прошу поднять руки и не шевелиться.
Обтекая меня с двух сторон, в комнату влетают еще четверо «привидений» и начинают собирать пистолеты. Генерал, сверля меня очень нехорошим взглядом, наконец, справляется со своим онемением:
– Что это значит?!! Кто вы такие?!!
– Господин генерал, я уже объявил все, что вам
– Русские?!.. Но откуда?!..
– Вообще-то мы сейчас находимся на территории Российской Империи, очень временно оккупированной, не скажу, что доблестными войсками кайзера. По идее вопрос «Что вы здесь делаете?» должны задавать мы, а не вы…
Один из офицеров внезапно хватается за кобуру, мой головорез перехватывает его руку, короткое движение с разворотом по дуге вниз, дикий вопль, в воздухе мелькают начищенные немецкие сапоги, их хозяин, разнеся по пути стул на несколько запчастей, оказывается на полу с рукой на болевом удержании. К нему подскакивает еще один диверс, пинком разворачивает тушку и достает из кобуры пистолет. После чего бедолагу отпускают и дают возможность прийти в себя. Остальные предпочитают не сопротивляться.
– Господа, я же вас просил! Не заставляйте нас прибегать к связыванию и другим неприятным и болезненным процедурам. – Подхожу к генералу, глядя прямо в глаза, протягиваю руку. Немец медленно достает из кобуры блестящий «генеральский» Маузер 1910. – Господа, прошу вас соблюдать спокойствие и порядок. А вас, господин генерал, прошу проследовать в личные покои для конфиденциального разговора.
В коридоре сразу же встречаю Митяева, обходящего по очереди все помещения.
– Михалыч, караулку взяли? – Тот утвердительно кивает в ответ. – Организуй охрану внутри и снаружи, а я пойду, пообщаюсь с человеком.
– Уже сделано, Командир. Телефоны и телеграфы в целости, как ты и просил.
– Добро. От Дольского ничего не слышно?
– Была короткая стрельба, сейчас все тихо.
В генеральских апартаментах сажаю хозяина на кровать, сам беру стул и сажусь напротив.
– Я еще раз задаю вопрос! – М-дя, генерал, он и в Африке генерал, привык орать и командовать. – Кто вы такие?! И что вам здесь нужно?!
– Ну, вы же тоже не представились. Хотя, это – лишнее. Я и так знаю, что имею честь разговаривать с генералом Оскаром фон Гутьером, командующим XXI корпусом.
– Да, я – Оскар фон Гутьер, и я ношу форму своей армии, а на вас – неизвестно что. И вы до сих пор не назвались!
– Ваша армия тоже использует маскировочные накидки. – Расстегиваюсь, чтобы показать наличие погон. – Что касается лично меня, – штабс-капитан Гуров, к вашим услугам!
Лойтнант Гурофф?! – Немец меняется в лице.
– По-вашему, – уже гауптман. Но к делу это не относится.
– Вы – тот самый Гурофф, который занимался диверсиями и грабежами в тылу нашей армии летом прошлого года? – Фон Гутьер никак не успокаивается. – За вашу голову назначена награда в сто тысяч марок.
– Спасибо за высокую оценку, но я бы на вашем месте не стал называть моих солдат бандитами. Некомбатантов мы не трогали. А что касается грабежей… Не подскажете, господин генерал, что за мешочек с драгоценностями вез майор Тольбах вместе с донесением в штаб армии? Нашли клад, или теперь это называется дипломатичным словом «контрибуция»?
Ой, а чтой-то ганс побледнел и замолчал? Не иначе, я прав оказался…
– Хорошо, что вы от меня хотите, гауптман Гурофф?
– Сущий пустяк… Отдайте корпусу приказ о капитуляции.
– Это
невозможно!!!..– Ну, почему же? Нужно пройти к телефонам и сказать в трубку несколько слов.
– Я не буду этого делать! – Фон Гутьер язвительно улыбается. – Тем более, что помимо устного распоряжения я должен составить приказ и отправить его в дивизии!.. Нет!!!..
– Генерал, я пойду даже на то, чтобы разрешить вашим фельдегерям отправиться с приказом по адресатам.
– Нет! Я этого не сделаю!.. Вы воюете не по правилам! Ваши действия противоречат Конвенциям! Вы – просто горстка бандитов, которых скоро раздавят, как клопов!
– Вы надеетесь на подкрепления? Их перехватят наши по линии Константиново – Лынтупы. – Врать, конечно, нехорошо, но иногда не остается другого выхода. – Даже если они прорвутся, я очень хочу посмотреть, как Баварская кавалерийская дивизия (спасибо интендантам за инфу!) попробует атаковать Кобыльники по снежной целине под огнем станковых пулеметов. Утром здесь уже будет казачий полк. А мы пойдем дальше вдоль фронта, уничтожая ваши склады и базы снабжения. Когда ваши солдаты в окопах расстреляют все патроны и сгрызут последнюю галету, они сами сдадутся. А если нет, я заставлю их считать пойманную крысу самой большой удачей в жизни. Но многих после этого придется похоронить, – умерших от ран, голода и мороза.
– Это бесчеловечно! Так поступать могут только подлые и гнусные бандиты!
Эх, как понесло немца! Пора притормаживать.
– Генерал!!! Вы уже несколько раз назвали меня бандитом! Я – дворянин! Надеюсь, вы – тоже благородного происхождения! Вам влепить пощечину, или так примете вызов на дуэль?!.. Возьмите любого своего офицера в секунданты, и – прямо здесь и сейчас! Выбор оружия – за мной!.. А, может быть, мои, как вы говорите, «бандиты» сделают с вашими сестрами милосердия то же, что германские солдаты делают с НАШИМИ девушками?! Лазарет, насколько я знаю, находится в НАШЕЙ, православной церкви! Кроватей там хватит, а чтобы раненые не мешали, мы их выкинем на мороз! Так же, как поступают солдаты кайзера с НАШИМИ пленными!.. Хотите, я принесу плетку, которую мы отобрали у германского фельдфебеля и покажу, как можно изуродовать человека с ее помощью?!!.. Что ж вы молчите? Нечего ответить, а, господин генерал?!!..
Что-то неуловимо поменялось в собеседнике. Две минуты назад передо мной сидел генерал, а сейчас на его месте вижу пожилого, ссутулившегося человека в красивом мундире, уставившегося взглядом в пол.
– Подумайте, герр фон Гутьер… От вас зависит, останутся жить ваши солдаты, или бесполезно умрут. Даю вам время до шести утра… Я выставлю здесь пост. – Глядя на недоумевающего генерала, объясняю. – Ну, не привязывать же вас к кровати. А когда я просил дать слово офицера, вы промолчали…
Выхожу покурить и проверить посты и буквально тут же, отсвистав положенный сигнал, появляется Анатоль с десятком своих кентавров.
– У меня все в ажуре. Лазарет, казино и солдатский дом взяли легко, никто и не дернулся. С комендантской ротой – хуже. В одном из домов гансы начали стрелять, пришлось покрошить их через окна из мадсенов. Больше никто не сопротивлялся. У меня двое убитых и один раненый. На всех въездах выставил посты с МГ-шками, пустил патрули. Хотя, я думаю, ночью германцы не сунутся.
– Пленных куда дел?
– Офицеров в костеле запер. – Дольский весело улыбается. – Хотел в синагогу сначала, но потом подумал, что обидятся. Солдаты – в пустом пакгаузе. Тесновато там, ну да как-нибудь переживут, в тесноте, да не в обиде. Лазарет – на месте, своих предупредил, чтобы фройляйн не трогали… А у тебя что?