БП
Шрифт:
– Господин штабс-капитан, я имел удовольствие намедни общаться со своим старым приятелем генералом Филатовым, и в разговоре всплыла Ваша фамилия. Оказывается, Вы и там отличились – бронеавтомобиль по собственному проекту, какие-то хитрые карабины, и, самое главное, – новая тактика наступления с помощью всех этих новинок, которую Вы обещали показать Николаю Михайловичу.
– Так точно, Ваше превосходительство. Только автор задумки не я, а штабс-капитан Поплавко, о котором услышал там же, в Офицерской школе. Он предложил использовать штурмовые группы гренадер, вооруженных пистолетами Маузера, гранатами и ножами, которые в броневиках прорываются к окопам противника и захватывают их, после чего дожидаются подхода основных сил. Я только немного дальше развил эту идею.
– Да, мы об этом тоже говорили. – Начальник училища согласно кивает головой и далее выдает фразу, от которой я впадаю в состояние легкого офигения. – Более
Вот это фортель!.. Типа, трындеть про всякие нововведения можно сколько угодно, а воочию показать слабо? Да нет, не слабо. Мы это уже отрабатывали на базе, и не раз, но только без боевой стрельбы. Ну, значит, совместим приятное с полезным…
– Когда прикажете отправляться, Ваше превосходительство?
– Да вот прямо сейчас и отправимся. – Генерал Вальберг одобрительно улыбается и обращается к моим экзаменаторам. – Вас, господа, также прошу следовать за нами. Авто уже ждет…
Спасибо генералу Филатову, что выбрал на полигоне участочек почище, чтобы самому не испачкаться и гостей в грязи не выкупать. Начальство и лица, к ним приближенные рассредоточились на небольшом бугорке, а мы стоим на исходном и ждем отмашки. Сценарий очень прост – две сотни метров до окопа, в котором роль врага выполняют мешки с песком, выглядывающие на высоту пикельхельма. За полсотни шагов до них – колючка в три ряда. По сигналу мы должны двигаться за броневиком, в то время, как один из наших пулеметчиков будет долбить по «германцам» из максима, установленного на турели. После прорыва заграждений рассыпаемся цепью и атакуем, создавая такую плотность огня, чтобы противник не мог даже высунуться. Бойцы сменили свои карабины на одолженные у Федорова «Стеньки», у каждого боезапас – один магазин, то бишь, тридцать выстрелов. На дистанцию в сорок метров вполне достаточно. Пострелять из них они уже успели вчера, так что шансы есть.
Еще раз напоминаю бойцам: до прорыва заграждений не высовываемся, работает только пулемет, как прошли колючку, по свистку рассыпаемся в цепь и работаем двойками – один бежит, другой прикрывает, высаживая пару-тройку патронов по мешкам. Народ кивает головами, мол, все помним, не в первый раз, на базе сколько уж бегали. Илья Буртасов, работающий сегодня водилой, высовывается из кабины и кричит, что есть сигнал. Понеслась!.. Реноха ползет вперед с пешеходной скоростью, обдавая нас легким ароматом выхлопных газов, мы крадемся сзади двумя короткими колоннами, «прикрываясь» от гипотетического огня противника, который, судя по всему, виртуально лупит по нам из всех стволов. Быстренько выглядываю из-за борта, до колючки осталось метров двадцать… Буртасов коротко сигналит клаксоном, мы отстаем на пару метров, он с разгона таранит колья с проволокой… Затем, чуть сдав назад, еще раз… И еще… Есть!.. БТР проезжает чуть дальше порванной колючки, высвистываю «Атаку», бойцы шустро разбегаются на пятьдесят шагов вправо-влево от машины, половина уже начинает стрельбу по «гансам», половина несется к окопу… Работающий со мной боец пробегает вперед, пока я дырявлю пару мешков короткими очередями, падает на колено, прицеливается… Моя очередь! Подрываюсь с земли, на ходу делая еще пару выстрелов, проношусь мимо напарника, азартно лупящего по целям… Два шага… Три… Четыре!.. На колено, ловлю в прицел уже порядком разлохмаченные мешки, отсекаю очереди по два патрона… Мимо проносится мой второй номер, падает на землю, начинает стрелять!.. Снова вперед, опять на колено, выстрелы вплетаются в общий грохот!.. До «врага» – десять метров, снова сигналю «Атаку», обе «пятерки» почти одновременно взлетают на бруствер, и, уже не экономя оставшиеся патроны, поливают бездыханных «хозяев» ровика!.. Металлический лязг затвора, ствол – в небо, командую «Оружие к осмотру!». Штурмовики отсоединяют магазины, оттягивают затворы, показывая отсутствие боеприпасов. Отправляю бойцов вместе с броневиком на исходный рубеж и иду докладывать.
– Ваше превосходительство! Условный противник уничтожен!
– Да-с, это видно и отсюда. – Генерал Филатов поворачивается к стоящему рядом Вальбергу. – Ну что, Иван Иванович, пойдемте считать дырки?
Начальство, не торопясь, подходит к окопу и начинается соревнование в арифметике. Кто-то из свиты в порыве служебного рвения даже спрыгивает вниз, желая выдать самый точный результат.
– Да что тут считать? – Первым не выдерживает Вальберг. – Не мешки, а ветошь. Рвань сплошная… Господин штабс-капитан, поздравляю Вас с успешной сдачей экзамена!..
После того, как был отпущен обоими генералами, отправил бойцов и броневик по местам дислокации, предупредил
Илью, что он остается за старшего, и что меня до завтрашнего утра искать только через дежурного по училищу и только в случае всемирного Потопа. Без двух минут прапор, многозначительно улыбнувшись, заверил, что все будет в порядке и Командир может позволить себе немного расслабиться, в чем весь личный состав от всей души желает ему ни пуха, ни пера. Так же от всей души послав всех к черту, быстренько собрался и к вечеру был уже в своей альма-матер. Поручик, дежуривший сегодня, поздравил с благополучным завершением экзаменационной гонки, сообщил по секрету, что информация об утреннем турне в Ораниенбаум уже известна всем, и, понятливо улыбаясь моему вопросу, посоветовал не соваться в «Яр» на Большом проспекте, а отправиться в «Аквариум» на Каменноостровском, что не так уж далеко и где можно неплохо «отдохнуть».Последовав хорошему совету, уже через полчаса был на месте и отшвартовался, как говорят моряки, за столиком в отдельном кабинете. Перегородки лишь немного приглушают обычный ресторанный гомон разгоряченных «хозяев жизни», но закрывать двери и полностью отгораживаться от мира я не стал. Тихонько сижу и, уподобившись зрителю в отдельной ложе, философски наблюдаю за тем, как разворачиваются действия в происходящей вокруг то ли трагикомедии, то ли пьесы из репертуара театра абсурда. Сам пока не разобрался, какое определение подходит больше.
Учитывая название ресторана, и пользуясь подсказками официанта, упор в заказе делаю на рыбные блюда. И буквально через несколько минут передо мной стоит графинчик с водочкой и две вытянутых тарелки, одна с тоненько нарезанным осетровым балычком, вторая – с ломтиками селедочки пряного посола, в обрамлении тоненьких колечек лука и полупрозрачных лимонных ломтиков. Это – для начала, чтобы не скучать, пока на кухне приготовят расстегаи с ухой-пюре и блинчики с икрой. Когда услышал, как выглядит настоящий расстегай, понял, что ничего другого уже не хочу. Пирог с открытым верхом длиной в ладонь, с начинкой из рыбного фарша с вязигой, куда после выпечки вливают растопленное масло с мелко нашинкованной зеленью, сверху кладется ломтик осетрины, а на него – кусочек налимьей печенки. И запивать это все ушицей…
Первая рюмка водки огненным шариком скатывается вниз по пищеводу, теперь немного подождать, и отправить по тому же маршруту кусочек благоухающей полупрозрачно-розовой осетринки… Теперь повторяем манипуляции и наслаждаемся тем, как мягкое тепло и легкость постепенно наполняют все тело…
Окружающая действительность ассоциативно заставляет всплыть в памяти культовую «Кафе Лира» Макаревича… «… Вот у стойки ребята, их лица помяты, в глазах глубина…» Ага, вот! Прямо напротив меня два гражданских шпака поят какого-то малиново-красного от водки и удовольствия интенданта, не забывая при этом причаститься и самим. Процесс идет уже давно и с приличной скоростью…
«… Вот за столиком дама, на даме – панама, под ней – томный взгляд…» Чуть левее и дальше обосновалась парочка. Какой-то обрюзгший, рыхловатый господин лет сорока с нехорошим взглядом и молодая, симпатичная, хорошо одетая дамочка с хитрой прической на голове. Стреляющая по сторонам пронзительно-томными быстрыми взглядами в надежде, что клиент клюнет. Скорее всего, вариант «дядюшка с племянницей». Найдется подходящая кандидатура, у родственничка возникнет неотложное дело и он якобы исчезнет, а время до утра оставшиеся проведут по обоюдному согласию и к обоюдному удовольствию…
А вот этого у «Машины времени» уже нет. За сдвинутыми столиками сидит человек семь солидных таких господ и о чем-то оживленно дискутируют. Потом один из них встает и чуть громче, чем надо, а может и специально, чтобы услышали все, начинает толкать речь о том, что, мол, Отечество в опасности, что страна на грани, и что только их самая лучшая в мире партия прогрессистов знает верный способ выйти из тупика и привести эту самую страну к процветанию, не уточняя, впрочем, к чьему…
Легкий шум в дальнем углу привлекает не только мое внимание, но, разглядев подробности, все равнодушно возвращаются к своим занятиям. Там, за столиком гуляют фронтовики. Штабс-капитан с Георгием на кителе и два прапора. Один, постарше, – тоже кавалер, а второй, видать, только недавно выпустился. Но, судя по всему, в окопах посидел и пороха понюхал. Все трое о чем-то оживленно спорят, немного превышая нормальный уровень шума. Им можно. Мужики, наверное, на пару деньков в цивилизацию вырвались, решили оторваться, чтобы потом, в сыром и темном блиндаже вспоминать эту попойку, как великое счастье… Подзываю пробегающего мимо официанта и через минуту он по моей просьбе подходит к их столику с большим графином беленькой и говорит что-то господам офицерам. Те крутят головами по сторонам, находят меня взглядами… Давайте, ребята, за вас, за всех нас, не кланяющихся пулям, сидящих в окопах, ведущих свои роты в атаку, в общем, воюющих! За фронтовое братство!..