Брачная ночь джентльмена

– Боскаслы имеют свойство пробуждать в женщинах… озорство. Так по крайней мере мне говорили.

– Считается, что Хит Боскасл – джентльмен.

– Распутство у них в роду, – нахмурилась она, глядя, как бесится Рассел.

Он рывком натянул панталоны и рубашку, переступил через ее ноги, судорожно отыскивая сапоги.

– Я не думала, что ты так к ней привязан.

Он ничего не ответил.

Спустив на пол ноги, она незаметно оттолкнула под стул один из его гессенских сапог.

– Почему Джулия так со мной поступила? – бормотал он. – Она что, совершенно не думает о мнении света?

Любовница поставила тарелку со сластями и сверкнула взглядом недовольной кошки.

– Ты ведь не поедешь сейчас к ней? В первый день возвращения?

Рассел накинул на плечи синий военный мундир и заправил в брюки рубашку.

– Я обручен с этой чертовой бабой. Ты думаешь, я собираюсь быть посмешищем из-за ее скандального поведения?

– Но ты не можешь бросаться к ней… полуодетым, – попеняла она.

– Почему бы нет? Я только что вернулся после тщетной погони через всю Францию. Наемный убийца разгуливает на воле. Моя нареченная опубликовала рисунок, изображающий моего друга в голом виде… за своей подписью. Ты воображаешь, что я стану это терпеть? Ты думаешь, я могу?

Она подняла затерявшийся сапог и поспешила за Расселом в прихожую.

– Хит Боскасл убьет тебя, если ты предъявишь ему претензии.

Рассел обернулся к ней с яростью безумца. Зажав памфлет в зубах, он натянул сапог.

– Только если я не убью его первым.

* * *

– Все идеально, – в тот же день говорила Джулия, стоя в кольце сильных рук Хита.

Голова ее лежала у него на плече. С юности не чувствовала она себя такой любимой и лелеемой. Только отец так ее защищал. Как она жалела, что не может поделиться с ним своим нынешним счастьем.

Они с Хитом побродили по лесу, пока не пошел дождь. Хит закутал ее в свой черный шерстяной плащ, и они целовались в мокром уюте дубравы. В темно-лиловом небе сверкнула молния. Лондон казался частью другой жизни, его сплетни и мелкие интриги – далекими и неважными.

Хит прошелся дорожкой жарких поцелуев по шее, сквозь платье… до груди. Джулия закрыла глаза, зажатая между грубой корой высокого дуба и его твердым, горячим телом.

– Все будет идеально, – бормотал он, медленно гладя ее спину, – когда я доставлю тебя в дом.

– Ты расстегиваешь плащ или платье? – смеясь, прошептала она.

– Ты против? – спросил он.

Она едва сдержала дрожь, пробившую ее от внезапного влажного холода, обжегшего обнаженную грудь и сменившегося тут же блаженным теплом его рта. Плащ соскользнул с ее плеч. Пламя пожирало ее с головы до ног. Почему ей было так легко с ним? С ним всегда было так. Хотя… что может быть естественнее и прекраснее, чем сочетание любви и страсти? Пожалуй, лишь появление ребенка.

– Ты очень и очень открытая и бесшабашная, – прошептал он. – Я не хочу, чтобы кто-то, кроме меня, видел тебя такой.

Она ухватила его за пояс брюк, ее пальцы быстро заработали над застежкой.

– У меня есть идея получше.

Без всякого предупреждения он подхватил ее на руки. Капли дождя сбегали по его угловатому лицу, приглаживали густые, синевато-черные волосы. Джулия, задыхаясь, льнула к его сильному телу.

– Дом в другой стороне, негодник, – еле выговорила она, вдыхая пьянящий мужской запах его кожи.

– Неужто? Подумать только…

– Ты не можешь просто взять и унести женщину в лес, хоть ты и Боскасл.

– Именно поэтому я могу это сделать. У меня это врожденное.

– Куда ты меня несешь?

– Сюда. – Он поставил ее перед завесой из плюща и шиповника, скрывавшего вход в неглубокую пещеру в скале из песчаника.

Отодвинув растительную преграду, он стащил с себя плащ и укрыл им усыпанную листьями землю. Джулия окинула взглядом таинственную темную внутренность пещерки, а Хит быстро осмотрел ее, стремясь удостовериться, что она действительно пуста. В темной глубине за ним стоял старый сундук с латунными петлями, переполненный сломанными деревянными мечами, потемневшими серебряными кубками, тиарой со стеклянными драгоценными камнями и прочими детскими сокровищами. Из дальнего угла скалился череп.

Хит широким жестом раскинул руки.

– Добро пожаловать в логово Боскаслов, пленница. На колени! Живо!

Она решительно надвинулась на него.

– А если я не захочу?

– Ну, в прежние времена я отрубил бы тебе голову.

Джулия позволила своему серому плащу упасть наземь и прижала лиф платья к груди. Хит, прищурившись, наблюдал за ней. Его глаза хищно поблескивали в полумраке. Она, покачивая бедрами, обошла вокруг него, как гордая языческая королева, захваченная в плен наглым селянином.

– А что теперь? Что ты собираешься делать со мной?

Он вздернул подбородок.

– Думаю, что заставлю тебя умолять.

– Пощадить мою жизнь?

Хит подхватил ее под колени и вместе с ней опустился на землю. Его губы завладели ее ртом, пальцы запутались в ее локонах. Дождь тихо стучал по листьям зеленого завеса, отделяющего их от мира. Хит целовал ее, а потом бережно перекатил навзничь. Там, за плющом, могла греметь буря и сыпать снег, но Джулии было все равно.

– Как я понимаю, ты не в первый раз играешь в эти игры, Боскасл?

Он медленно улыбнулся. Его страстный взгляд из-под тяжелых полуопущенных век путешествовал по ее телу, посылая ей вызов, который она не могла пропустить.

– Только не взрослым.

– Как мне получить свободу? – тихо произнесла она.

– Никак.

Казалось, что они одни на всем свете. Джулия видела сквозь щели в листве проблески молний снаружи… слышала отдаленные раскаты грома и тихий шелест дождя на листьях. Но все заглушали обещания, страстные и чувственные, которые шептал ей на ушко Хит.

Если бы он никогда не выказывал ей свою нежность, свою уязвимость, она, возможно, могла бы устоять. Она смогла бы побороть свои чувства и следовать выбранному ранее пути. Она не стала бы вновь рисковать, не стала бы повторять мучительные прошлые ошибки.

Многие годы она возводила мысленные барьеры против него. Считая, что он ничего к ней не чувствовал, Джулия злилась и досадовала. Более того, она отвергала и подавляла собственную порывистую натуру, которая, несмотря ни на что, продолжала его желать.