Брачная ночь

– Ну, допустим… – Лоркан некоторое время переваривает услышанное, потом поднимает на меня взгляд. – А пони? Какой масти у них будут пони?

Пони? Какие, к чертям, пони?! Несколько мгновений я смотрю на него, ничего не понимая, потом до меня доходит. Значит, Лоркан слышал, что я говорила Лотти вчера утром о двойной свадьбе и о пони одинаковой масти! О господи!.. Кровь снова бросается мне в лицо, и на один краткий миг я почти полностью утрачиваю самообладание.

К счастью, это продолжается не слишком долго. Я довольно быстро понимаю, что существует только один способ справиться с неловкой ситуацией. В конце концов мы оба вполне взрослые, самостоятельные люди, мы можем говорить друг с другом прямо, без обиняков, и никакое уязвленное самолюбие не должно помешать нам двигаться дальше, не застревая на разного рода неловкостях и неприятных моментах.

– А-а… гм-м… – Я слегка откашливаюсь. – Ты имеешь в виду, э-э… вчерашнее утро, да?

– Допустим. – Он слегка подается вперед и глядит на меня с насмешливым любопытством. Похоже, Лоркан не собирается облегчать мне задачу.

– Не знаю, что именно ты подумал, но… – делаю я еще одну попытку. – Вообще-то, когда ты вернулся, я разговаривала по телефону с Лотти, поэтому фраза, которую ты слышал, не относилась к… ни к чему особенному не относилась. Я думала, ты уже забыл мои слова, но поскольку теперь мне очевидно, что ты не только их не забыл, но и превратно истолковал, – что вполне простительно, так как ты не знал, в каком контексте они были сказаны, – я хотела бы…

Я хотела бы что?.. Объясниться? Познакомить тебя с этим самым контекстом? Я не знаю, что говорить дальше, но, к счастью, вовремя замечаю, что Лоркан меня совершенно не слушает. Он достал из кейса блокнот и что-то в нем пишет. Фу! Какая невоспитанность! Впрочем, я рада, поскольку это, по-видимому, означает, что Лоркана не интересуют мои оправдания и я могу вздохнуть свободно. Я потихоньку вздыхаю с облегчением и делаю несколько жадных глотков воды из бутылки. Потом я предлагаю бутылку Ною, но он слишком поглощен своей бумажной шляпой и пьет чисто машинально. «Уф-ф, кажется, пронесло…» – думаю я. Увы, моя радость оказывается преждевременной. Лоркан легонько стучит меня по плечу и протягивает блокнот, раскрытая страница которого почти сплошь исписана его четким, решительным почерком.

– У меня довольно хорошая слуховая память, – вежливо говорит он. – Но прошу тебя, не стесняйся, поправь меня, если я что-то забыл.

Я беру блокнот в руки, читаю… и чувствую, как мой рот сам собой открывается все шире.

«Он был маленький. Совсем маленький. Крошечный…

…Да и вообще… Лично мне пришлось весь вечер притворяться, будто я прекрасно провожу время, тогда как на самом деле…

…Ничего подобного, вечер был ужасный. А потом стало еще хуже. Просто мука мученическая…

…Ни в коем случае! Потому что меня сразу стошнит, и тогда Лоркан никогда меня не полюбит, и мы с ним никогда не поженимся, а главное – мы с тобой не сможем справить наши свадьбы в один и тот же день и не сможем подъехать к церкви на одинаковых пони…»

– Послушай, – говорю я, не зная, куда деваться от стыда, – я вовсе не имела в виду… это.

– Что конкретно ты не имела в виду? – Лоркан вопросительно приподнимает брови. Сволочь! Он думает – это смешно?!

– Ты, как и я, прекрасно знаешь, что все эти слова вырваны из контекста, – отвечаю я ледяным тоном. – И ни в коем случае не относятся к…

До моего слуха доносится какой-то шум, он быстро нарастает, и я обрываю себя на полуслове. Похоже, возле стойки регистрации разгорается скандал. Две стюардессы препираются с мужчиной в полотняной рубашке и коричневых твидовых брюках, который тщетно пытается втиснуть объемистый чемодан в рамку для измерения ручной клади. Его гневный голос кажется мне смутно знакомым.

В следующую секунду мужчина оборачивается, и я невольно ахаю. Так и есть! Это Ричард.

– Прошу прощения, сэр, но ваш чемодан слишком велик, чтобы его можно было взять в салон, – терпеливо объясняет ему представительница авиакомпании. – А сдавать его в багаж уже слишком поздно – вот-вот начнется посадка. Может быть, вам лучше немного подождать и вылететь следующим рейсом?

– Следующим рейсом?! – Ричард, несмотря на свое «львиное» имя, трубит, как обиженный слон. – Следующий рейс в эту проклятую дыру отправляется только завтра! Один самолет в сутки! Это просто издевательство какое-то!

– Но, сэр, поймите: правила…

– Плевать мне на правила! Я должен попасть на этот рейс.

– Послушайте…

Ричард внезапно приподнимается на цыпочки и всем телом наваливается на высокую стойку, так что его лицо оказывается на одном уровне с лицом стюардессы.

– Нет, это вы послушайте, мисс… Женщина, которую я люблю, уехала с другим мужчиной, – говорит он с горячностью, которой я никак от него не ожидала. – Я, конечно, сам виноват – я промедлил, и я никогда себе этого не прощу. И тем не менее я должен хотя бы сказать ей, как я отношусь к ней на самом деле. Я должен сказать ей, что я люблю ее! Раньше я старался этого не показывать, я, как последний дурак, скрывал свои чувства, – да я, наверное, и сам не понимал, что я чувствал, но теперь… Поймите, это мой последний и единственный шанс!

Я смотрю на него, разинув от удивления рот. Это – Ричард? Это – Ричард?! Никогда бы не подумала, что он способен во всеуслышание признаться в своей любви. Жаль, Лотти этого не слышит и не видит. Да она бы просто разревелась от восторга!

К сожалению, на стюардессу сердечные излияния Ричарда не производят никакого эффекта – она по-прежнему выглядит совершенно спокойной и равнодушной, во всяком случае, ее бледное, словно вылепленное из сырого теста лицо не выдает никаких эмоций.

– И все-таки, уважаемый сэр, – говорит она, – ваш чемодан слишком велик, и его нельзя брать в салон. Отойдите, пожалуйста, в сторону, не мешайте другим пассажирам.

Вот стерва! Я-то знаю, что пассажиры часто берут с собой в салон багаж и побольше, и не понимаю, почему стюардесса так придирается. Мне хочется подойти к ним и помочь Ричарду уговорить ревнительницу правил воздушных перевозок, но еще сильнее мне хочется посмотреть, что будет дальше, и я остаюсь на месте.

– Хорошо! – ревет Ричард (наконец-то в его голосе прорезаются «львиные» нотки). – Я не стану брать этот чемодан в салон. – Бросив на женщину презрительный взгляд, Ричард слезает со стойки и открывает замки чемодана. Выхватив оттуда майку, дорожный футляр с туалетными принадлежностями, трусы и пару носков, он ставит чемодан на пол и пинком отправляет к ближайшему ряду кресел.

– Вот моя ручная кладь! – кричит он, размахивая бельем перед лицом стюардессы. – Ну, теперь вы довольны?

Стюардесса продолжает скользить по нему равнодушным взглядом.

– Вы не можете бросить ваш чемодан посреди зала, – говорит она.

– Не могу? Отлично! – Ричард застегивает замки, потом поднимает чемодан за ручку, несет в угол и водружает поверх урны для мусора. – Теперь все в порядке?

– Нет, сэр, не в порядке. Вы не можете оставить его здесь. Правила безопасности это запрещают. Мы же не знаем, что в нем.