Брак по драконьему обычаю, или с Новым Гадом, наследница!
Шрифт:
– Даже так? Хочешь поиграть, кошка?
Он… искушал. Вот это вот все – мое! Золотистая кожа, сильные руки, длинные мощные ноги и магия… пьянящая, сильная. Мы падки на силу. Мы? О ком это я?
– Думаешь, что получишь меня так просто? – Усмехаюсь, спрыгивая на пол.
– А у маленькой мыши есть зубки, – смешок.
– И не только они, – я кружусь так, что юбки разлетаются солнцем, обнажая лодыжки, волосы рассыпаются волной по плечам, отливая сейчас почему-то белизной, а не моим родным медным цветом.
– Докажи, девочка! – Требовательное. – Хотеть – не значит любить, не значит добиться. Магия –
Он щурит чуть раскосые глаза. Спокойный. Вальяжный. Бесящий до звездочек мою вторую яростную натуру. Меня. Обозвать Хищным растением-живоедом! Ну погоди, господин-ректор!
– Доказать? – Морщу носик. Я? Да я никогда в жизни себя бы так вести не стала! Это какая-то другая я, из Зазеркалья, как в старой сказке про Оле и Яло из Королевства кривых зеркал! – Дракон, сам ещё ко мне придешь! Играть со мной вздумал? Я не из твоих девочек на любой вкус… и укус!
Так, это уже становится не только интересным, но и опасным! Что за сон такой странно-реальный, почему я в нем как будто и не владею своим телом, а господина нашего ректора – а ведь он это, другого такого на всем свете, мне кажется, и не сыщешь – ничуть не удивляет?!
Более того, как будто забавляет. Он близко. Опасно близко. Ещё немного – и буквально "влипнет" в меня. Нельзя позволить ему приблизиться – как будто пытается достучаться здравая часть меня. Почему? Нельзя и все тут, слишком уж реален сон! Слишком остер чужой взгляд, слишком внимательно он смотрит на мои губы, а рука тянется вперед, чтобы отрезать мне пути к побегу и прижать к стенке…
Что… что делать?! Что происходит?!
Гулко, слишком гулко стучит сердце, а взять под контроль этот странный сон никак не получается!
Ощущение катастрофы кажется неотвратимым, а узор на моей руке в этом сне как будто радуется… Ишь чего захотел, рано мне пока замуж!
Сколько бы я ни старалась – сон продолжал длиться. Эта странная вторая "я" капризничала.
Ректор надвигался. А я, фэйри бы вас покусали, никак не могла сообразить, что сделать!
– Ревнующий кусачий цветочек, – умилился мой Новогодний "гад" во сне, снова вызывая у этого кривого отражения "меня" желание устроить ему острое расстройство желудка.
«Это мы можем», – вдруг раздался задорный голосок Ихме здесь же, во сне.
А мне вдруг стало стыдно. Да что это творится! Это мой сон, а я никогда в жизни не вела себя настолько глупо, абсурдно мстительно и безрассудно!
– Нет, – заявила твердо, – никому мы мстить не будет, разве что самую маленькую пакость сделаем, вроде не так застегивающейся одежды и спотыкания!
– Сдела-уем, хозяу-йка, – отозвался тут же Мрякс откуда-то из темноты.
– Слабая! – Рыкнула какая-то часть меня. – Не отстаиваешь наше мнение! Мы лучшие! Он не смеет нас игнорировать!
Мне показалась, что на меня смотрю я же сама, только вот моя копия была куда более утонченной, гибкой, нечеловечески красивой, с острыми ушками, точеным надменным личиком, белыми длиннющими волосами до пояса и золотыми глазами.
Трау? Наваждение во сне? Кошмар насылают?
– Я всего лишь слабая необученная девчонка из другого мира. Может, не самая глупая, но здесь совершенно неприспособленная и уже испортившая жизнь и
намерения одному очень умному и действительно шикарному мужчине, – возразила. Вести себя так, как ты говоришь – это детский сад. Ой, он на меня не посмотрел – жизнь ему испорчу, так, что ли? Иди тогда сначала пеленки поменяй!Я по примеру бессмертного (кто так с женщиной ещё обращается) фэйри щелкнула незнакомку с моим лицом по носу – и та вдруг захныкала и растворилась в темноте.
А мне на миг показалось, что я могу ощутить по-настоящему жар большого камина и вижу дремлющего в кресле около него жениха. И так лапки загребущие протянуть к нему захотелось! Все же редкостной красоты мужчина, редкостной породы…
Хорошо, что в тот миг, когда мои пальцы коснулись чужой щеки, и ресницы мужчины дрогнули, мир завертелся, и я проснулась в собственной постели. За окном только занимался рассвет. А по мне воодушевляюще прыгали четыре наглых лапы – это раз. Стаскивали в зубах одеяло… другие четыре лапы – это два.
– Вставай, хозяйка! Вставай, доу-рища, проспи-ишь счастье свое! – Верещал Мрякс.
– И меня покормить бы, – стеснительно заметила Ихме, вильнув белым хвостом и умильно поджимая уши.
– Время, – простонала, чувствуя себя, как с большого-пребольшого похмелья.
– Полчаса на сбоу-ры! – Скомандовал Мрякс.
Мой песец тихо подкрался ко мне… и пододвинул летящую вперед него, то есть неё кружечку с непонятной зеленой настойкой. Это отравить решили или вылечить?
– Хозя-уйка достучалась до своего источника и силе не дала взять вверх, поздравляю! – Шепнула растерянной мне Ихме.
Ну точно – песец! Полный!
В гостинице было пока довольно тихо, а вот за окном уже шумели первые повозки, раздавался колокольчик местного молочника, сновали ранние пташки – слуги из поместий и горожане.
Потом разберемся – воевала я с сонной хмурой физиономией в зеркале. Красавица, всех покорю, это уж точно! Вот только…
– Ой, – сорвалось с губ, когда посмотрела в небольшое зеркальце над раковиной. Оттуда на меня смотрели знакомые глаза из сна. Пока ещё не золотые, но отливающие легкой желтизной.
Что происходит, ребята? Полукровка – так сказал зимний дух Буранчик. Дитя пещер – так называли меня уже не раз. Ты из этого мира – утверждала Ихме. Трау, перепутавший меня с кем-то… или нет? Признаваться себе самой было страшновато! Кочерыжки-сталагмиты! Я же… я же не могу быть… дроу? Да? Наполовину дроу?
Не хочу об этом думать. Ни об этом, ни о возможных родителях.
– Хозяу-йка, крендель тебе в… – промяукали, – давай, выползай уже, подвиги ждут!
Ну раз ждут, как тут не явиться? На площадь перед Академией я вышла уже при полном параде, старательно отогнав все дурные мысли.
Одела в этот раз брюки, пусть и с длинным камзолом, теплое пальто все равно все скроет. Мало ли что там за испытания… Площадь перед Академией в ранний час была почти пуста. Только неприкаянными зомби бродили несколько адептов, среди которых я девушек не заметила. Надеюсь, я буду не одна!
Надежды мои сбылись весьма странно. Через минут двадцать подкатил лакированный экипаж – настоящая карета, – откуда высунулась сначала блестящая туфелька, а потом – показалось воздушное создание в нежно-розовой шубке, которое вдруг как рявкнет хриплым басом: