Брак по принуждению, или расплата за грехи отца

Чего я удивляюсь? Булат поди заплатил по двойном тарифу, вот они и расстарались.

От цветов исходил слабый и приятный аромат. Подержала букет в руках. Очень свежие розы, словно их только-только срезали.

А может, у него имеется розарий?

Положила розы на колени поверх одеяла и взяла в руки записку — обычный белый листок формата А4.

«Ты так очаровательно храпишь, что я, кажется, в тебя влюбился».

Ага, так тебе и поверила.

Чуть ниже была приписка:

«Завтрак в девять. Если проспишь, то меня не увидишь до обеда».

«Очень прям надо мне тебя видеть», — подумала с сарказмом.

Почерк Булата был острым, уверенным и размашистым.

Враки всё про храп. Я не храплю.

И что в итоге получается? Булат спал рядом со мной всю ночь? И наблюдал за мной? Я в возмущении покачала головой.

А насчёт завтрака? Булат явно не помрёт от собственной самоуверенности.

Выбралась из плена тёплого и уютного одеяла, набрала воду в вазу, что нашла на комоде и поставила в неё розы. С чувством выполненного долга, пошла в душ.

Чтож, за розы я прощу ему одну ночь. Но других ночей не будет. Придётся это Булату запомнить раз и навсегда.

Глава 8

* * *

Кристина

Я надела банный халат, который висел в ванной и оказался мне велик, так как был рассчитан на мужчину, а не на женщину. Надевать платья бывших шлюх Булата не было ни малейшего желания. А моё чёрное платье было в данный момент совершенно не к месту.

Спустилась на первый этаж и увидела прислугу, которой вчера отродясь не было в этом доме.

Тучная женщина мыла окна, которые занимали всю стену гостиной и были размером от пола до потолка.

— Здравствуйте, — поздоровалась я.

Женщина вздрогнула и резко обернулась. Кивнула мне и сказала:

— Вы, Кристина Николаевна, верно?

— Верно.

Женщина спустилась с лестницы и сделала в мою сторону пару шагов и остановилась, улыбнулась и представилась:

— Меня зовут Регина, я домработница Булата Авазовича. Он ждёт вас на террасе.

— Очень приятно познакомиться, — произнесла я и спросила: — как пройти на террасу?

Регина проводила меня до места, и я удивилась, увидев эту самую террасу.

Она была закрытая. Окна выходили на красивый и живописный двор, за которым тщательно ухаживали.

Я увидела на этом дворе огромный бассейн, шикарный ровный и зелёный газон, клумбы, какие-то статуи, явно дорогие, но мне совершенно непонятные. Абстракции и современное искусство — не моё.

Но самой главной достопримечательностью являлся, конечно, сам хозяин дома — Булат Ахметов.

Свежий, бодрый, шикарно одетый, с иголочки и приветствует меня белозубой улыбкой. Так бы и дала ему по лбу, чтобы стереть эту самую улыбочку.

– Утро доброе, — произнесла я и спрятала руки в объёмные карманы белого халата.

— Ты пришла вовремя, Кристина. Скоро принесут завтрак, — сказал он, отодвигая стул для меня. — Честно, я думал, ты проигнорируешь меня, но я приятно удивлён. Ты пришла. А пока мы ждём, я бы хотел услышать твоё резюме насчёт сегодняшнего утра.

— Тебе интересно моё мнение, серьёзно?

— Почему ты удивляешься?

— Ты кажешься мне человеком, для которого мнение окружающих не имеет значения.

— Вот, значит как, ты думаешь обо мне, — отозвался он. — Полагаю, ситуация с твоим отцом повлияла на твоё мнение, верно?

— Не только, — улыбнулась ему.

— Я защищаю себя и то, что принадлежит мне. Запомни это, Кристина. Ни я, ни мой отец никогда никого за просто так, не наказывали.

— Но моего отца наказал, — настаивала на своём. — А он ни в чём не виноват. И не просто наказал, но оклеветал и опозорил.

Я подалась вперёд и, сузив хищно глаза, произнесла, понизив голос:

— Знаешь же, народный анекдот: Рабинович, а ведь ложки-то вчера нашлись! — Ну вот, а ты на нас думал! Так что, можно уже приходить к вам в гости? — Э, нет! Ложечки-то нашлись, а вот осадочек остался. Так и про моего отца, Булат. Осадок остался. И не только у нас, но и у других людей.

Мужчина откинулся на стуле и сцепил пальцы в замок с такой силой, что побелели его костяшки пальцев.

— Я снял с него все обвинения, Кристина. Но не забывай, настоящего преступника ещё не нашли, и до сих пор все улики указывают на него. Так что… — он оскалился. — Так что, может ложки так и не найдутся.

— Посмотрим, как ты запоёшь, когда выяснится, что мой папа всё-таки невиновен. Или ты сделаешь вид, что ничего не произошло?

В этот момент на террасу вошла другая женщина и вкатила сервировочный столик, на котором стояли чашки, блюдца, кастрюлька с кашей, сковорода с омлетом, кувшин с молоком, сахарница и кофейник, источающий чудесный аромат кофе.

— Спасибо, — поблагодарила я её. — Я сама налью нам кофе и накрою на стол.

Та мне благодарно улыбнулась и, даже не взглянув на Булата, спросила:

— Повар поставил в духовку круассаны, вы будете?

— Буду с удовольствием, — улыбнулась ей.

Она кивнула и ушла.

Булат нахмурился и спросил меня.

— Не понял юмора. Почему моя служанка предложила круассаны тебе, а не мне? Она же тебя впервые здесь видит!

Я разлила кофе по чашкам и с улыбкой, довольная тем, что только что произошло, ответила ему:

— Потому что она почувствовала во мне хозяйку.

Но скорее всего, она посмотрела новости в сети или по телевизору, со вчерашней вечеринки и уже знает меня, как невесту Булата.

Но Булат, похоже, об этом не подумал.

Его брови натурально взлетели от удивления на мои слова и он ехидно сказал:

— Сколько в тебе самоуверенности, однако.

— Да неужели? — хмыкнула на его сарказм. — Тебе положить сахар?

— Нет, и молока тоже не лей. Я люблю кофе чёрный и не сладкий, — произнёс он поспешно, беря чашку и делая первый глоток. Со звоном поставил чашку на блюдце и произнёс, глядя на меня с интересом: — Заметил я в тебе одну очень характерную черту, Кристина.