Браки между Зонами Три, Четыре и Пять

Наконец от хождения взад-вперед и туда-сюда по павильону им обоим стало настолько невмоготу, что они, переглянувшись, рассмеялись и попытались пошутить на эту тему, — но вдруг Бен Ата приглушенно вскрикнул (Эл-Ит сразу поняла, что наступил предел его физической выносливости) и проговорил:

— Надо пойти, кое-что там… — И с этими словами исчез в темноте, побежал вниз по холму.

Эл-Ит догадалась, что он отправился в лагерь — где чувствовал себя как дома.

Ей же с его уходом стало легче дышать. Но, пока она все еще расхаживала туда и сюда, у нее в голове отчетливо прозвучали слова, как будто кто-то сказал на ухо: «Пора уезжать домой, Эл-Ит. Позже снова вернешься, а сейчас уходи».

У нее не было сомнений, что это Приказ Надзирающих. У нее тут же резко поднялось настроение. Эл-Ит даже не стала задерживаться, чтобы переодеться, осталась в чем была, в белом халате уборщицы, и выбежала из павильона, направившись в сторону, противоположную той, куда удалился ее муж, Бен Ата. Она остановилась среди фонтанов, призывая своего коня — воззвав к нему мысленно. И вскоре услышала его легкий галоп — Йори поднимался на холм, выбирая путь между цветочными клумбами и лужами. Бен Ата еще только спустился с холма и встретился со своими солдатами, а Эл-Ит уже скакала вниз с холма в западном направлении.

Она не боялась, что ее задержат, в этой-то тьме. Надо было только придерживаться прямой дороги, которая без поворотов и ответвлений вела все вперед и вперед; по одну ее сторону возвышалась ровная линия деревьев, в темноте похожих на пучки обросших листьями прутьев, по другую — протекал канал. Здесь ночью пешеходов практически не было. Эл-Ит вспомнила, как потрясен был Бен Ата, услышав, что в ее стране ночь предназначается для нанесения визитов, устройства пиров и разного рода развлечений. Очевидно, решил он, у них там воздух менее вреден, не как тут у них. Но самой Эл-Ит воздух Зоны Четыре не показался таким уж вредным, правда, он тут какой-то неприятно застойный и влажный.

Задолго до восхода солнца дорога, по которой она ехала, стала неуклонно подниматься, а дальше начинался подъем на крутой откос. Главное, чтобы ее не остановили солдаты, причем по эту сторону границы. Она оторвала рукава от халата, каждый разорвала пополам и обернула этими лоскутами копыта своего верного коня. И бесшумно поскакала дальше.

Эл-Ит проезжала мимо невидимых в темноте отар и стад, слышала производимый ими шум. Она вспомнила о бедняге подпаске, которого на ее глазах заставили упасть лицом в грязь. Она не рассмотрела в потемках знаменитого огромного здания — «опасного места» и решила, что в следующий заезд, — увы, неизбежный, — обязательно спросит про него у Бен Ата. По дороге ей никто не попался. Подъезжая к границе, она слышала пение бражничавших солдат, но миновала границу беспрепятственно.

Когда утреннее небо где-то там, вдали, осветилось зарей, Эл-Ит подняла глаза, любуясь заснеженными вершинами гор, и услышала конский топот за спиной, — должно быть, Бен Ата. Она осадила коня и терпеливо ждала мужа. Но вместо него появился Джарнти. На нем не было доспехов, он нес щит и одет был в форменный плащ с капюшоном.

— Куда направляетесь, мадам?

— Домой. Согласно Приказу Надзирающих.

— Бен Ата не в курсе. Он с офицерами в походной столовой.

— Вот уж где ему самое место, — ответила она, но солдат не понял ее юмора. Джарнти смотрел мимо нее, своим характерным взглядом, который Эл-Ит хорошо запомнила, — пристыженным и вороватым. Казалось, он прилагает усилия, чтобы отвести глаза дальше в сторону… потом, с таким же трудом, Джарнти начал поворачивать голову в другую сторону. А затем как будто попытался поднять голову, но не смог.

И вдруг ее осенило.

— Джарнти, ты когда-нибудь смотрел на горы?

— Еще чего! — Его так возмутил вопрос, что он даже развернул своего вороного коня в другую сторону.

— А почему?

— Нам нельзя.

— Я вижу, вам тут много чего нельзя. Но отсюда кто тебе запретит, ты только посмотри, какая красота.

И снова конь под ним заходил кругами, то в ту, то в другую сторону, и Эл-Ит видела, как Джарнти старается заставить себя посмотреть вверх. Глаза его шныряли из стороны в сторону, но головы он не поднимал. Просто физически не мог.

— Ты в детстве «собирал облака»?

— Да.

— И тебя наказали? Заставили носить на шее тяжелый груз? Долго его носил?

— Очень долго, — выпалил он и неожиданно разозлился от этого воспоминания. Но послушание — превыше всего.

— И много у вас детей, которые нарушают запрет и смотрят на горы?

— Да, очень много. А иногда и молодежь это делает.

— И всех их наказывают и после этого они становятся послушными?

— Да, именно так.

— Откуда ты узнал, что я уехала?

— Этот конь остался один в загоне, вот он и перепрыгнул стену и поскакал за тобой. Догадавшись, что вы уехали, я поймал его и поехал следом.

— Ладно, Джарнти, мне пора, наверное, еще увидимся. Передай Бен Ата, что если Приказ Надзирающих вновь встретиться в вашей зоне придет к нему, не надо посылать за мной отряд.

— Мы делаем то, что считаем нужным.

— Разве в Приказе говорилось, что за мной надо посылать солдат? Лично я сомневаюсь.

— Но вам небезопасно ездить одной.

— Сам видишь, я доехала до границы одна в полной безопасности, а уж по ту сторону границы, в своей стране, можешь быть уверен, мне нечего бояться.

— Это-то мне понятно, — тихо проговорил Джарнти с тоской и восторгом в голосе, и Эл-Ит стало ясно, что он теперь всю свою жизнь будет мечтать о поездке в Зону Три. Сам не догадываясь о причинах.

Он стоял, отведя глаза, а Эл-Ит рассматривала его.

Фигурой он походил на Бен Ата, — такой же сильный, загорелый, только глаза и волосы черные. Зная Бен Ата, Эл-Ит догадывалась, что в постели и этот ведет себя так же — хоть со своей супругой, хоть с другими женщинами, — хвастливо и грубо. И все же на миг ее охватило сильное желание, чтобы ее обняли эти руки, смахивающие на колонны: ей так захотелось оказаться «в безопасности», «под защитой». Эл-Ит и сама удивилась, осознав это.

— Джарнти! Прощай, передай Бен Ата, что я встречусь с ним, когда придет время.

Лицо Джарнти исказила гримаса — уж очень ехидным тоном она это сказала. Эл-Ит тут же устыдилась, ей захотелось хоть как-то сгладить свой выпад.

— Скажи ему… скажи ему… — Но в голову не шли никакие ласковые слова. — Передай, что я уехала, потому что таков был Приказ Надзирающих, — бросила она напоследок и поспешила вверх по дороге, ведущей в утесы.

Обернувшись, Эл-Ит увидела, как Джарнти старается поднять голову, тянет негнущуюся шею, пытается взглянуть вверх, на запретные для них вершины гор. Но не получалось: голова его с трудом поднялась, но тут же поникла.

Эл-Ит переехала границу, держа перед собой щит, а как только почувствовала свежий звенящий воздух своей страны, отбросила его, соскочила с коня и затанцевала вокруг него, уже без щита, без умолку смеясь. Горные пики, теперь закрывавшие полнеба, в солнечном свете окрасились алым и пурпурным цветом.

Теперь Эл-Ит хотелось поскорее оказаться в степи, у подножия гор, но вначале надо было кое в чем убедиться. Так что, потанцевав и попев, она опомнилась, вновь забралась на спину коня и свернула с дороги, ведущей вниз в степь, собираясь объехать плато справа налево, по всему периметру, посетив окружающие его регионы Зоны Три. В основном там были пастбища и фермерские хозяйства, и Эл-Ит всегда с удовольствием ездила сюда… но такой поездки она не совершала уже давненько… когда же в последний раз? Где-то на задворках памяти мелькала мысль, что очень давно. Почему же? Как она могла допустить такую оплошность? Да, прошляпила. По собственной безответственности.А что может быть хуже. Она себя ругала за это вовсю.