Браки расторгаются в аду

– Так как насчет Анисьи? – напомнила я. – Будем мы звонить Эрику или не будем? Если не будем, то он пойдет в полицию и сообщит о пропаже Анжелы. Тогда ее похитители во всем обвинят тебя и… Как минимум, аборт-таблетка, – пригрозила я.

– О, нет! Хорошо, я согласен, – поспешно сказал Иван Иваныч. – Мы будем звонить Эрику.

– Деньги, – протянула я руку. – Сто тысяч мне и сто Анисье. Итого двести, – на всякий случай сказала я. Вдруг от горя он разучился считать?

– У меня нет при себе такой суммы. Ты же знаешь, я не держу в кошельке столько наличности.

Я чуть не расхохоталась. Меньше часа назад точь-в-точь такой же диалог произошел между мною и Колей. Только я поумнее Коли.

– Выворачивай карманы, Иван, – велела я.

– Зина, ты ли это?

– Ничто не меняет людей так, как бедность. Чем меньше денег, тем меньше гордости. Мой кошелек пуст, и я пойду на все, чтобы он опять был полон. Давай сюда свой пиджак!

– Ты ли это? – повторил он, но покорно снял пиджак и протянул мне.

Я пошарила в карманах и достала портмоне. Шикарное портмоне из кожи какого-то редкого зверя или рептилии. Моя рептилия в это время замерла на диване, гипнотизируя меня взглядом. Бесполезно. Я давно уже нечувствительна к змеиному яду. Стараясь не глядеть на мужа, я открыла бумажник. Там была куча кредиток и пачка денег. В основном доллары и евро.

– Ага! Ты мне, выходит, соврал!

– Но ты же сказала: двести тысяч рублей, – начал выкручиваться он.

– Я не возражаю, если ты заплатишь в долларовом эквиваленте. И Анисья, думаю, тоже. – Я принялась отсчитывать купюры: – Одна, две, три, десять…

– Зина! – Он кинулся на меня как лев, забыв о своем горе. Я проворно отскочила:

– Не мешай!

Швырнув ему бумажник, в котором остались одни только кредитки, я принялась жадно подсчитывать добычу. Четыре купюры по пятьсот евро, тысяча долларов сотенными и еще пятьдесят тысяч рублей красненькими.

– За тобой остается долг, – с сожалением сказала я. – Здесь только сто шестьдесят тысяч рублей. А я просила двести.

– Это по какому же курсу? – ощерился он.

– По моему.

– Не слишком ли дорого за один звонок?

– Нет.

Я уже поняла: выбить из него остаток долга равносильно тому, что добыть в самом центре Сахары ключевой воды из огненного песка. Но мне не придется идти сегодня в ломбард. Да, я стала, наконец, считать деньги. А раньше не глядя швырялась огромными суммами. Мне давали на хозяйство немало, и прежде я бы сочла эти деньги насмешкой. А сегодня выдержала за них настоящую битву.

– Я начинаю тебя бояться, – проскрипел Иван Иваныч.

– Сам виноват. Если бы ты обеспечил мое будущее, мог бы отныне спать спокойно. Разве забыл? Скупой платит дважды.

– Я прихожу к тебе за сочувствием, а ты вымогаешь деньги, – пожаловался он.

– Эй, эй, поосторожнее! А то я включу в счет услуги психотерапевта! Мне же надо теперь как-то зарабатывать на жизнь?

– Нет уж, не надо! – вздрогнул Иван Иваныч.

– Уверяю: это обойдется тебе дешевле, нежели ты пойдешь на прием к дипломированному специалисту. Так что ты, Иван, подумай. У меня хоть и нет диплома, но зато я знаю тебя как облупленного.

– Так я могу быть уверен: ты уладишь эту проблему? – спросил он, поежившись.

– Запросто!

– Эрик не будет ее больше искать?

– Не будет, – заверила я.

– Это хорошо, – кивнул Иван Иваныч. – Так я поехал?

– Езжай.

– Я буду тебя информировать обо всем, что происходит.

– А я тебя.

– До свидания, Зина.

– До встречи.

Он не стал возражать. А мне не терпелось его выпроводить. Надо было срочно разобраться с Анисьей. Что это за самодеятельность? Как только за мужем закрылась дверь, я позвонила ей:

– Быстро – ко мне!

– Куда к вам? – слегка растерялась она.

– В московскую квартиру!

– А как же…

– Все улажено. И мне срочно надо с тобой поговорить.

– Лечу.

Позвала к себе Чернавку

Когда опять раздался сигнал домофона, я была во всеоружии.

– Зинаида Андреевна, к вам опять гости! – отрапортовала консьержка.

Этот день она запомнит надолго, потому что в обычные дни ко мне никто не ходит. А тут аншлаг! Весь вечер на арене Зинаида Андреевна Царева! Да, с тех пор как я перестала быть женой миллионера, я не могу позволить себе даже маникюршу на дом. Иван Иваныч крепко меня прижал. Вымогает развод. Само собой, он может обойтись в этом деле и без меня, но ему нужны гарантии, что после я не затаскаю его по судам. Ему ни в коем случае нельзя сейчас ошибиться. И мне тоже.

Интересно, кто победит? У него нервы крепче, чем я рассчитывала, зато я на четверть века моложе. У меня, следовательно, крепче здоровье. Человек с больным сердцем против человека с подвижной уязвимой психикой. Делайте ваши ставки, господа!

– Так что, Зинаида Андреевна? Впустить?

– Это женщина? – уточнила я у консьержки. Мне не хотелось, чтобы опять заявился один из братьев.

– Да. К вам дама.

– Это я, Зинаида Андреевна, – пробасил динамик голосом Анисьи.

– Жду.

Я приготовила деньги. Пятьдесят тысяч рублей. Положила их на журнальный столик и прикрыла книгой. Доллары и евро я оставила себе, это было по-честному, потому что идея со звонком Эрику принадлежит мне. Я нашла для Анисьи работу, причем сотворила деньги буквально из воздуха. Вот уж не подозревала у себя наличие таких талантов! Развести Иван Иваныча почти на двести тысяч дорогого стоит!

– Проходи. – Я посторонилась и пропустила Анисью в холл.

Мне показалось, что она смущена. Она мялась в дверях, как давеча Коля. Впрочем, обувь у нее была чистая, и я не беспокоилась за свой паркет.

– Что ты встала в дверях? Проходи в гостиную, располагайся.

– А если нас увидят вместе? – настороженно спросила она.

– Иван Иваныч в курсе. Более того: он сам сказал, чтобы я тебя пригласила.

– Вот как? – удивилась она. – А что случилось?

– Да ты проходи. У меня к тебе серьезный разговор.

– Я все уладила, – поспешно сказала Анисья. – Вы останетесь довольны.

– Чай, кофе?

– Да вы не беспокойтесь, Зинаида Андреевна. Я покушала.

– А я и не предлагаю тебе обед. У меня его и нет. Ты ведь знаешь, я скверно готовлю. Не хочешь кофе, принесу тебе чаю.

– Вы обо мне заботитесь, будто не я, а вы теперь прислуга, – хихикнула Анисья. – Вот как оно, значит.

Мне бы тогда насторожиться, а я ее словам значения не придала. Только потом, когда дело уже шло к развязке, все встало на свои места. Но в тот момент я еще ни о чем не подозревала и считала себя хозяйкой положения. Вот наивная!

Пока мы с комфортом не расположились в гостиной, я молчала. И лишь когда Анисья уселась на диван и получила свою чашку чая, строго спросила:

– Зачем ты дала братьям мой адрес?