Браки совершаются на небесах (новеллы)
Шрифт:
О, конечно, императрица давно уже утешилась в объятиях других мужчин, вот взять хотя бы красавчика Никиту Бекетова, а все же ревность нет-нет да и щипала за сердце. Немножко успокоилась Елизавета, лишь когда у Золушки во время переезда из Петербурга в Москву (ехали на большой скорости) случился выкидыш. «Ну уж в следующий-то раз она, конечно, забеременеет от собственного мужа!» – решила императрица и принялась с нетерпением ждать этого события. Однако ожидание затянулось…
Императрица с помощью самых близких своих дам принялась наводить справки и выяснила, что ни у одной из любовниц принца не было детей от него. Не исключено, что он вообще не способен стать отцом.
Вот это был удар… Судьба
Если бы не способной иметь детей оказалась Золушка, Елизавета выкинула бы ее из России в два счета. Пусть возвращается в свое затрапезное германское княжество! Но Золушка недавно была беременна. И забеременеет снова – с ее-то железным здоровьем и сияющей молодостью. Забеременеет – было бы от кого!
И тогда Елизавета показала себя подлинной государыней-императрицей. Когда-то ее отец женился на бывшей полонянке, солдатской девке, и возвел ее на престол. Елизавета была истинной дочерью своего отца.
«Черт с ней, пусть беременеет от кого хочет, – подумала она обреченно. – Салтыков – это еще не самое большое зло. Он хотя бы хорошего рода. Ребенок будет с благородной кровью. Главное, чтобы эта глупенькая Золушка нормально родила!»
Теперь предстояло донести «высочайшее повеление» до Золушки, которая очень боялась попасть снова в неприятность и на какое-то время даже перестала встречаться со своим возлюбленным. Салтыков от обиды начал вовсю ухаживать за молоденькими фрейлинами. И между влюбленными пробежала очень большая черная кошка.
На помощь императрице пришла верная Марья Чоглокова. Она явилась к Золушке как-то под вечерок и, кося глазами от неловкости и важности своей миссии, завела разговор о том, что бывают случаи, когда государственные соображения должны взять верх над всеми другими, даже над законным желанием супруги остаться верной мужу, если он не в состоянии обеспечить спокойствие империи в вопросе о престолонаследии.
В это же самое время подобный разговор вел с Сергеем Салтыковым канцлер Бестужев. Таким образом Золушка получила санкцию на измену принцу.
Ну что еще можно сказать… Она снова перенесла выкидыш и только на третий раз смогла выносить ребенка. Родов ждала с нетерпением. И мечтала: ну вот теперь-то она, наконец, перестанет быть Золушкой!
Все произошло 20 сентября 1754 года. Рожала она тяжело. Настолько тяжело, что ребенок родился мертвым…
Все рушилось!
И все рухнуло бы, если бы не Елизавета.
Императрица находилась тут же, в Летнем дворце, недалеко от покоев молодой родильницы. Без преувеличения можно сказать, стерегла каждый ее вздох. И страшное известие она получила первая. Итак, ее планы дать стране родовитого цесаревича рухнули… Однако Елизавета была истинной дочерью Петра. Она отнюдь не стала предаваться горю. Мгновенно приняла новое решение о спасении империи. Отряд доверенных гвардейцев отправился в чухонскую деревню Котлы неподалеку от Ораниенбаума. В эту ночь там родился мальчик, и это стало известно императрице. Новорожденный был отнят от матери, отвезен в Петербург и передан из рук в руки Елизавете. А всех крестьян деревни Котлы и даже священника местной церкви в ту же ночь под усиленным конвоем сослали в Камчатку, их избы снесли и запахали само место, где стояли эти самые Котлы.
Пока все это происходило, было приказано палить из пушек Петропавловской крепости и сообщать, что у великого князя Петра Федоровича и великой княгини Екатерины Алексеевны родился сын.
На молодую мать
больше никто не обращал внимания. Шесть дней после родов она пролежала почти без всякого ухода, а потом ей передали от Елизаветы подарок: ларчик, в котором лежало бедное маленькое ожерелье с серьгами и двумя жалкими перстнями, которые она постыдилась бы подарить и своей камер-фрейлине. Ну что же: это значило, что, с точки зрения Елизаветы Петровны, большего она и не заслужила…А еще это значило, что она продолжала оставаться Золушкой!
«Да кончится ли это когда-нибудь? – думала она, лежа на своей одинокой постели, всеми забытая, заброшенная, а слезы тихонько стекали по ее щекам и мочили комковатую, неудобную подушку. – Кончится ли?!»
Это кончилось спустя почти восемь лет, когда 6 июля 1762 года принц по тайному приказу жены был убит, а она взошла на трон.
Больше ее никто и никогда не называл Золушкой. Отныне имя ее было – императрица Екатерина II.
Великая Екатерина.
Развратница. И заговорщица в придачу!
(Вильгельмина-Наталъя Алексеевна и Павел I)
– Не скупись, красавица! Позолоти ручку! А я тебе такого жениха нагадаю!
– Вилли! – послышался голос сестры Амалии. – Вилли, она обращается к тебе, эта ужасная богэмьен [49] !
Голосок Амалии дрожал. В самом деле, какой ужас, какой кошмар, какой позор! Из всех трех принцесс, дочерей ландграфа Людвига Гессен-Дармштадтского, цыганка заговорила именно с Вильгельминой! Этого надо было ожидать!
49
Цыганка (фр ).
Конечно, этого надо было ожидать. Ведь карета остановилась (форейторы искали чеку, выскочившую из колеса) неподалеку от цыган, сидевших вокруг своего костра. И нет ничего удивительно, что самая проворная из цыганок бросилась к богатой карете, предлагая дамам погадать. Занавески были отодвинуты по случаю сильной жары, и цыганка, само собой разумеется, обратилась к Вильгельмине, сидевшей у самого окна. Амалию и Луизу, трусливо забившихся в глубь кареты, она даже не видела. Потому и разговаривала только с Вильгельминой, которая осмелилась высунуть из окна руку и протянуть ее цыганке. И что она услышала!..
– Будешь, будешь королевой. Нет, императрицей! Будешь императрицей, вот помяни мое слово! Тебя полюбит несравненный красавец, и ты полюбишь его, и у вас родится сын… Но бойся ревнивой королевы, бойся злой королевы, бойся старой королевы! – выкрикивала цыганка, сверкая черными очами. – Ты уедешь в далекую страну, в далекую зимнюю страну!
– А ну, пошла прочь! – раздался крик с козел, и Вильгельмина увидела, как длинный кучерской кнут опоясал тщедушное тело цыганки – слишком худенькое для пышного вороха ее разноцветных юбок. Принцесса едва успела отдернуть руку – кони резво взяли с места, и цыганка мгновенно пропала из виду.
Вильгельмина откинулась на спинку сиденья и обнаружила, что сестры придвинулись к ней, силясь не пропустить ни единого слова из цыганкиных пророчеств. А когда Вильгельмина обернулась, и Луиза, и Амелия живо убрались на противоположный конец сиденья и сделали самые скучающие лица. Однако ядовитая зависть, которой были с малолетства переполнены все три принцессы Гессен-Дармштадтские, не позволила им сохранить спокойствие.
– Смотри-ка! С ума сойти! – тоненьким злым голоском пропела Луиза. – Она станет королевой! Нет, императрицей! Ее полюбит красавец! Какая чепуха! Зачем красавцам эта унылая уродина?