Бран Мак Морн: Последний король

И теперь Бран почувствовал движение во мраке. Темнота была наполнена крадущимися звуками, не похожими на те, что издавала человеческая нога. Внезапно в темноте начали вспыхивать и плавать искры, похожие на мерцающих светлячков. Они приближались, пока не окружили его широким полумесяцем. А за кольцом мерцали другие искры, сплошное море из них, исчезающее во мраке, пока самые дальние не стали просто крошечными точками света. И Бран знал, что это были раскосые глаза существ, которые обрушились на него в таком количестве, что у него закружилась голова от созерцания – и от необъятности пещеры.

Теперь, когда он столкнулся лицом к лицу со своими древними врагами, Бран не знал страха. Он чувствовал волны ужасной угрозы, исходящие от них, жуткую ненависть, нечеловеческую угрозу телу, разуму и душе. Будучи не просто представителем менее древней расы, он осознал весь ужас своего положения, но не испугался, хотя и столкнулся лицом к лицу с величайшим ужасом снов и легенд своей расы. Его кровь бурлила неистово, но это было горячее возбуждение от опасности, а не от порыва ужаса.

“Они знают, что Камень у тебя, о король”, - сказала Атла, и хотя он знал, что она боится, хотя он чувствовал ее физические усилия контролировать дрожащие конечности, в ее голосе не было дрожи страха. “Ты в смертельной опасности; они знают твою древнюю породу – о, они помнят дни, когда их предки были людьми! Я не могу спасти тебя; мы оба умрем так, как не умирал ни один человек на протяжении десяти веков. Поговори с ними, если хочешь; они могут понимать твою речь, хотя ты можешь не понимать их. Но это бесполезно – ты человек – и пикт.”

Бран рассмеялся, и смыкающееся кольцо огня отпрянуло от дикости его смеха. Вытащив свой меч с леденящим душу скрежетом стали, он прислонился спиной к тому, что, как он надеялся, было прочной каменной стеной. Глядя в сверкающие глаза, сжимая меч в правой руке и кинжал в левой, он смеялся, как рычит жаждущий крови волк.

“Да”, - прорычал он, “Я пикт, сын тех воинов, которые гнали твоих жестоких предков перед собой, как мякину перед бурей! – кто залил землю вашей кровью и высоко поднял ваши черепа для жертвоприношения Женщине-Луне! Вы, бежавшие в древности до моей расы, смеете ли вы теперь рычать на своего хозяина? Обрушься на меня, как поток, сейчас, если посмеешь! Прежде чем твои змеиные клыки выпьют мою жизнь, я пожну твое множество, как созревший ячмень – из ваших отрубленных голов я построю башню, а из ваших искалеченных трупов воздвигну стену! Псы тьмы, черви Ада, черви земли, ворвитесь и попробуйте мою сталь! Когда Смерть найдет меня в этой темной пещере, ваши живые будут оплакивать десятки ваших мертвых, и ваш Черный камень будет потерян для вас навсегда – ибо только я знаю, где он спрятан, и никакие пытки всех Преисподних не смогут вырвать тайну из моих уст!”

Затем последовала напряженная тишина; Бран смотрел в освещенную огнем темноту, напряженный, как загнанный волк, ожидающий нападения; рядом с ним съежилась женщина, ее глаза горели. Затем из безмолвного круга, который парил за пределами тусклого света факелов, донесся неясный отвратительный ропот. Бран, готовый ко всему, начал. Боги, это была речь существ, которые когда-то назывались людьми?

Атла выпрямилась, внимательно прислушиваясь. С ее губ слетали те же отвратительные мягкие шипения, и Бран, хотя он уже знал ужасную тайну ее существования, знал, что никогда больше не сможет прикоснуться к ней, кроме как с потрясающим душу отвращением.

Она повернулась к нему, странная улыбка изогнула ее красные губы, смутно видневшиеся в призрачном свете.

“Они боятся тебя, о король! Клянусь черными тайнами Р'лайех, кто ты такой, что сам Ад трепещет перед тобой?" Не твоя сталь, а абсолютная свирепость твоей души вселила неиспользованный страх в их странные умы. Они выкупят Черный камень любой ценой ”.

“Хорошо”, - Бран вложил свое оружие в ножны. “Они пообещают не приставать к тебе из-за твоей помощи мне. И, ” его голос гудел, как мурлыканье охотящегося тигра, “ Они передадут в мои руки Тита Суллу, губернатора Эборакума, ныне командующего Башней Траяна. Это они могут сделать – как, я не знаю. Но я знаю, что в старые времена, когда мой народ воевал с этими Детьми Ночи, младенцы исчезали из охраняемых хижин, и никто не видел, как приходили или уходили похитители. Они понимают?”

Снова раздались низкие, пугающие звуки, и Бран, который не боялся их гнева, вздрогнул от их голосов.

“Они понимают”, - сказала Атла. “Принеси Черный камень в Кольцо Дагона завтра ночью, когда землю покроет чернота, предвещающая рассвет. Положи камень на алтарь. Там они приведут к тебе Тита Суллу. Доверься им; Они много веков не вмешивались в человеческие дела, но Они сдержат свое слово”.

Бран кивнул и, повернувшись, поднялся по лестнице, Атла следовала за ним по пятам. Наверху он обернулся и еще раз посмотрел вниз. Насколько он мог видеть, плыл сверкающий океан обращенных кверху раскосых желтых глаз. Но обладатели этих глаз старательно держались за пределами тусклого круга света факелов, и из их тел он ничего не мог разглядеть. До него донеслась их низкая шипящая речь, и он содрогнулся, когда его воображение представило не толпу двуногих существ, а роящиеся, раскачивающиеся мириады змей, пристально смотрящих на него своими сверкающими немигающими глазами.

Он заскочил в верхнюю пещеру, и Атла вернула блокирующий камень на место. Он вписался во вход в колодец со сверхъестественной точностью; Бран не смог разглядеть ни одной трещины в кажущемся твердым полу пещеры. Атла сделала движение, чтобы погасить факел, но король остановил ее.

“Оставь это так, пока мы не выйдем из пещеры”, - проворчал он. “Мы можем наступить на гадюку в темноте”.

Сладко-ненавистный смех Атлы сводил с ума в мерцающем мраке.

VI

Незадолго до заката Бран снова пришел на заросшую тростником окраину Дагонс-Мер. Бросив плащ и пояс с мечом на землю, он снял с себя короткие кожаные штаны. Затем, сжимая в зубах обнаженный кинжал, он вошел в воду с плавной легкостью ныряющего тюленя. Сильно плывя, он достиг центра небольшого озера и, развернувшись, устремился вниз.

Проблема оказалась глубже, чем он думал. Казалось, он никогда не достигнет дна, а когда он это сделал, его ощупывающие руки не смогли найти то, что он искал. Рев в ушах предупредил его, и он выплыл на поверхность.

Глубоко вдохнув освежающий воздух, он снова нырнул, и снова его поиски оказались бесплодными. В третий раз он исследовал глубину, и на этот раз его руки нащупали в иле на дне знакомый предмет. Схватив его, он выплыл на поверхность.

Камень не был особенно громоздким, но он был тяжелым. Он плавал неторопливо и внезапно почувствовал странное движение в воде вокруг него, которое не было вызвано его собственными усилиями. Опустив лицо под поверхность, он попытался глазами проникнуть в голубые глубины, и ему показалось, что он видит там смутную гигантскую тень, парящую там.

Он поплыл быстрее, не испуганный, но настороженный. Его ноги коснулись отмели, и он выбрался вброд на пологий берег. Оглянувшись, он увидел, что вода закружилась и утихла. Он покачал головой, выругавшись. Он не придал значения древней легенде, которая превращала Дагонз-Мер в логово безымянного водного монстра, но теперь у него было ощущение, что его спасение было незначительным. Изношенные временем мифы древней земли обретали форму и оживали на его глазах. Какая первобытная форма скрывалась под поверхностью этого предательского озера, Бран не мог догадаться, но он чувствовал , что у фенменов, в конце концов, были веские причины избегать этого места.