Брат для волчонка 3

Последние несколько лет практика в экзотианском у Дерена была регулярная — пилоты с «Персефоны» на Кьясну садились часто. Некоторые даже детей завести успели, одно слово — керпи.

А когда лейтенант улаживал торговые дела Рэма на Асконе — проснулись и его полузабытые торговые навыки.

Келли быстро смекнул, что Дерен в закупках кое-что понимает, и нагло подсунул ему накладные на провиант и сопутствующее оборудование. Оружие и запчасти он предпочитал закупать сам.

Так что формальных проблем с визитом в Содружество у Дерена не было. Он знал язык, знал нравы и обычаи на многих планетах соседей по галактике, понимал суть требований повстанцев с Прата.

Вот только — кому он был нужен со своими идеями в доме Оникса?

Кто мог бы составить ему протекцию? Устроить встречу хотя бы с членами малого совета Дома?

Дерен был шапочно знаком только с признанным сыном эрцога Локьё, Энреком Лоо. Но тот был из синего, «военного» Дома Содружества. А Дерену нужны были связи в жёлтом, торговом.

Большая политика традиционно была там, где война и деньги.

Война закончилась. Дом Оникса выиграл нечаянную ставку. И оказался не готов к этой насмешке богов.

Ему повезло, однако удача выпала дождём на неплодородную землю. Она пришла слишком поздно. Дерен знал, почему так вышло. Но это знание ничем не могло ему помочь.

Большая политика — та ступенька в карьере, на которую снизу не встанешь, если сверху тебе не подадут руку. А обратиться за помощью было некуда.

Дерен листал информацию, добытую у разведчиков, и вспоминал историю дома Оникса, жёлтого дома, самого богатого ещё сто лет назад.

Война с хаттами оказалась для торгового гения его эрцога, Измаила Пресохи, той трещиной, что не перешагнуть.

В начале войны дом Оникса продавал оружие и людям, и машинам.

Это было вопреки воле эрцога. Он верил своим людям, не понимал, как жадность могла победить в них саму принадлежность к человеческому роду.

Позже Измаил Пресоха сумел обуздать ненасытную жёлтую знать, но и его репутация была испорчена, и душевные силы подорваны.

Дом начал угасать. Дела вроде бы шли, пока те, кто не предал, оставались в силе. Но дети утратили дар и чутьё. Жёлтый поток света уходил сквозь жадные пальцы.

Когда два года назад скончался торговый гений и глава дома Измаил Пресоха, это была ожидаемая кончина. Эрцог был ветхим, едва ли не старше Локьё.

Но следом скоропостижно ушёл регент дома Оникса, опекун двенадцатилетней наследницы Сайко Асмирике.

Да, именно так. Племянников-мальчиков дом не нажил. И Дерен знал, почему.

Он не хотел лететь на Грану, одну из трёх планет первого заселения. Даже название её не хотел видеть на навигационных картах. Но выбора у него не было.

Если элита Прата мечтала о торговле под протекторатом Содружества, нужно было доказать ей, что никаких препятствий на этом пути больше нет.

А для этого Дерену нужно было поговорить с добровольными изгнанниками дома Оникса. Вот они-то примут его без гарантий и рекомендательных писем. И если поймут — то помогут поговорить с действующей регентшей, Асмиайтэ Искорель Антарайн.

И для предателей контакты по Прату будут неожиданным выбором в сторону жизни. Дерен знал, как это важно — выбрать жизнь.

Иначе семья угасает, и личный мир рушится. И ему не нужно доказывать, что так было и будет. Вся эта правда стояла перед глазами предателей уже сотню лет.

Изгнанники дома Оникса хотели спасти жизнь своего рода, пожертвовав всем. У них не вышло. Это была не та жертва, которая была нужна миру.

Виновники падения дома не пережили столетия, но на Грану изгоняли семьями. И там и сейчас было с кем говорить.

Глава 18

Рэм почти бежал, но сержант Добрый, шагая, вроде, не очень быстро, держался за спиной малолетнего командира как привязанный.

Так они вместе и взобрались на развалины супермаркета — Рэм впереди, сержант чуть сзади. С тыла ему было удобнее и охранять, и наблюдать.

И дело своё сержант Добрый знал крепко. Когда Рэм, увидев толпу детей и женщин, попытался пробиться сквозь неё к платформе-кухне, он решительно взял парня за плечо:

— Подождите. Сейчас бойцы разобьют толпу на группы, чтобы никто никого не передавил, а потом и мы подойдём.

В толпе действительно сновали десантники, вежливо, но настойчиво оттесняя людей, вычленяя женщин с маленькими детьми и собирая их в отдельную кучку.

Добрый коснулся браслета, дождался, пока загорится огонёчек усиления голоса и произнёс, поднеся запястье к губам, как мегафон:

— Внимание! Пожалуйста, будьте внимательны и осторожны. Рядом маленькие дети. Соблюдайте порядок. Сейчас мы доставим вторую кухню и накормим всех. Не пугайтесь, кухня уже в воздухе и движется к нам с юго-востока.

Рэм задрал голову и действительно увидел, как платформа-кухня медленно и бесшумно скользя на магнитной подушке подкрадывается к развалинам.

Сержанты начали освобождать ей дорогу. Высота магнитной подушки была небольшая, примерно по пояс Рэму, и нужно было создать коридор, чтобы не поднимать дополнительно эту махину.

Основная кухня была здоровенная, на четыре котла, и плюс ещё куча вспомогательной техники. Двигалась она вроде бы медленно, но это обманывал густой воздух Прата. Не прошло и пяти минут, как кухня начала заруливать поближе к своей товарке.

Раздались приказы, усиленные спецбраслетами:

— Разойдитесь, дайте место второй платформе!

— А десантникам каши хватит? — спросил Рэм.

Третьей кухни в расположении бригады не было.

— Она на триста-четыреста едоков, — пояснил Добрый. — Пока у нас даже резерв есть. Но бойцам придётся пару часов обождать.

— А потом что? — Такая здоровенная толпа детей, подростков и женщин Рэма немного пугала. — Накормим их, а дальше? Опять в развалины? С маленькими детьми? Может, у соседей палатки попросим?

— Нет у десантников лишних палаток.

— Совсем?

— Совсем. Нас десантировали под конкретную задачу. Для палаток есть только ремонтные комплекты.