Брат из царства ночи

Мальчик жадно утолил жажду, погрузив свои голову и плечи в холодную воду, побарахтавшись в ней несколько минут. Освеженный, он вынул фляжки из рюкзака и погрузил их как можно глубже туда, где вода была холоднее.

Реймон уже завинчивал крышку, когда увидел приближающуюся женщину. Он понял, что она заметила его, но поспешил спрятаться в траве.

Она неторопливо подошла, обогнула пруд и остановилась рядом. Сквозь зеленые стебли он мог видеть, что она была совсем старая, ее густые волосы были абсолютно седыми, голые руки и шея – тощими и костлявыми. Синяя татуировка сбегала по ее лбу к переносице, такую же татуировку носила и Пилар: две змеи, обернувшиеся вокруг тонкого прута.

Она смотрела не на него, а на небо.

– В старые времена люди свободно ходили в страну солнца, – услышал Реймон ее голос, словно она обращалась к небесам, – никто не прятался. Особенно от старых жриц, в сердце которых нет зла.

Так как Реймон не шевельнулся, она посмотрела прямо на него.

– Подойди, дитя, – с упреком сказала она, – покажись. Я не причиню тебе вреда.

Реймон нерешительно поднялся на ноги. Увидев его, она отшатнулась назад, и глиняный кувшин выскользнул из ее рук.

– Возможно ли это? – пробормотала она, нерешительно подошла к нему и внимательно вгляделась в его глубокие голубые глаза. Затем она провела рукой по волосам и щеке. – Как твое имя, дитя, – спросила она, – как тебя зовут?

– Реймон.

– Реймон?.. – Она недоверчиво покачала головой. – Рей… Рей… – возбужденно повторяла она. – Да, похоже, совпадает. – Она немного помедлила, словно подыскивая слова. – А твою… твою мать… уж не… уж не зовут ли ее… Пилар?

Реймон вздрогнул.

– Откуда ты знаешь? – спросил он.

– Мальчик, ответь мне!

– Да, ее так звали. Она…

– Звали? – Она пронзительно посмотрела на него. – Что значит звали?

Он смущенно опустил глаза.

– Она умерла от лихорадки, – пробормотал он, – перед самым полнолунием.

– Ты сказал умерла? – прошептала женщина дрожащими губами, но тут же овладела собой. – Перед самым полнолунием, – прибавила она задумчиво. – Да, это тоже совпадает. Как она и хотела. После… после…

Она внезапно умолкла и снова уставилась на него своими серыми глазами.

– Я хочу спросить тебя еще кое о чем, – настойчиво произнесла она. – Меня зовут Зана. Может, твоя мать рассказывала обо мне.

Он отрицательно покачал головой и увидел тень разочарования на ее лице.

– Ну ладно, – сказала она, пожав плечами, – быть может, она пыталась забыть. Но все равно ты должен мне довериться. Понимаешь, мне надо знать, был ли у тебя… был ли у тебя брат-близнец. Ребенок, который родился вместе с тобой. Но совсем на тебя не похожий.

– Ты имеешь в виду чудовище? – резко спросил Реймон.

Она сердито сжала тонкие губы.

– Нет! – гневно воскликнула она. – Не чудовище! Просто другой, вот и все.

Она говорила о Лале с теплотой в голосе.

– Да, был близнец, – признался он.

– Он выжил? – поспешно спросила она. – Он еще жив?

– Его зовут Лал, – сказал Реймон, – и он здесь, со мной. Он болен. Я бегал за водой для него.

– За водой? Тебе нужна вода? – схватив упавший кувшин, она наполнила его водой. – Где он? – спросила она, выпрямляясь и оглядываясь. – Проводи меня к нему.

Он послушно провел ее через поле к рощице.

– Там, – сказал он, указывая туда, где лежал обессиленный Лал.

Реймон был уверен, что она до смерти испугается безобразного великана. Но она заботливо склонилась над ним и поднесла кувшин к его изрезанным губам.

– Пей, мой хороший, – приговаривала она нежно, – пей, пей.

Веки Лала дрогнули, и вдруг он заметил ее татуировку.

– Мама… – пробормотал он, – мамочка…

– Нет, я не мама, – ответила она, – я ее подруга, Зана. Я пришла помочь тебе.

Весь вечер Зана занималась ранами Лала. К тому времени, когда она закончила, вечер перешел в сумерки, синее небо потемнело. Когда настала ночь, она заставила Лала подняться на ноги, и они вместе направились к ее дому.

Ее дом располагался на краю долины – скромное глинобитное жилище, похожее на дома в родном селении Реймона. При их приближении на пороге приподнялась сторожевая змея, Зана ее успокоила и велела отползти. Лал с трудом забрался внутрь. Его тело заняло почти всю хижину.

Пока он безмятежно лежал на земляном полу, Зана зажгла фонарь, приготовила для него жидкую кащицу и накормила его с ложечки, напевая веселую песенку.

Реймон в одиночестве сидел снаружи и прислушивался к ее пению со смешанными чувствами: зависти, сожаления и потери. Через окно он видел, как нежно она склонялась над огромным телом Лала, и мучительно размышлял, что же так привлекало Пилар и Зану к этому чудовищу, что такого было у Лала, чего не было у него, Реймона.

Кроме того он думал о том, что могло связывать Зану и Пилар. Его любопытство усилилось, когда он увидел необычный предмет на раме окна. Такой же предмет он видел в комнате Пилар: это устройство напоминало весы, на которых взвешивали продукты, на каждом конце металлической планки висели два плоских металлических диска: один – круглый и желтый как солнце, другой – как серебряный полумесяц. Сейчас, на слабом ветерке, который дул по долине, оба диска медленно вращались по кругу, они вращались и поблескивали в свете фонаря, не касаясь друг друга, хотя при более сильном ветре они запросто могли бы столкнуться и запутаться.

Реймон с интересом поглядывал на них. Когда песня закончилась, Зана вынесла ему чашку еды.

Пока он ел, она понимающе кивнула на фигурки.

– Это знак, эмблема наших жрецов. Но, я уверена, ты понимаешь, что для Лала и тебя они имеют особое значение. Судьбы братьев-близнецов связаны друг с другом, как и эти диски. Если один из них прекратит свое существование до назначенного времени, равновесие нарушится.

– Какое равновесие? – спросил Реймон, отставляя в сторону пустую чашку.

– Ну, здесь об этом знает каждый ребенок, – ответила она. – Мы, дети солнца, живем в вечном страхе перед темнотой, безумием и хаосом, которые царят по ту сторону Солнечных ворот. Это кошмар, который постоянно нас преследует.

– Как же тогда вам удается удерживать хаос там? С помощью Солнечных ворот?

– Отчасти и так, – признала она, – хотя сами по себе Солнечные ворота недостаточно мощны, чтобы противостоять силе Луана, когда он в гневе. Для этого существуют другие ворота. Самые могущественные.