Брат моего жениха

– Так ты здесь кто...? – но договорить девушке не дают. Двери на арену хлопают оглушительно громко, и слышу за спиной:

– Воу-воу-воу, вот это я вовремя зашел!

Санчес. Черт бы тебя подрал, дружище!

– Леха, тебя и на пять минут оставить нельзя. Только отвернулся, а ты тут уже красоту неземную нашел… – гогочет друг, подходя к нам и заставляя меня внутренне воспламениться от накатившей злости. – Привет, я Саша! – тянет свою ладонь Лане одноклубник. Однако та не торопится ответить на предложенное рукопожатие. А наоборот, чуть отступает назад и бросает на меня взгляд. Странный такой взгляд, будто позволения спрашивает. Любопытно. Наверное, это был первый раз, когда я почувствовал, что стал для нее своего рода защитником в команде парней.

– Не смущай девушку, Санчес! – хлопаю друга по плечу и настойчиво разворачиваю в сторону дверей.

– Да ладно, что меня бояться-то! – все не унимается этот Ромео, – я вообще парень добрый, открытый, общительный. Так что, если что... – уличает момент и, развернувшись, этот котяра подмигивает растерявшейся Илане.

– На “если что” у тебя пол телефонной книжки! – подталкиваю друга на выход, следуя за ним по пятам. И пока Чесовец что-то там бубнит в своем стиле, всего на мгновение оборачиваюсь в дверях ледовой арены и смотрю на девушку, которая, кажется, уже и думать о нас забыла, отвернувшись и накидывая на плечи серый, как ее глаза, кардиган.

И всю дорогу до дома это знакомство у меня упорно не желало выходить из головы. А большие серые глаза то и дело всплывали в памяти вместе с очаровательной улыбкой на чувственных карамельных губах.

В голове я в красках расписывал себя нашу завтрашнюю встречу, когда Илана наконец-то узнает, кто я такой и какой у меня “профиль работы”, а еще дьяволенок на плече так и подзуживал позвать скромницу выпить кофе. И мне нужна либо хорошая затрещина, чтобы выбить ее из головы, либо... мне нужна она.

Глава 22. Лана

Пока едем в машине Славы до дома, в салоне царит тишина. На душе как никогда мерзко. От себя, от Рысева, от ситуации, в которой мы оказались. Стоит только вспомнить, что между нами произошло – щеки опаляет румянец. В горле пересыхает, а желание начинает предательски ныть.

– Лан, – наконец говорит неуверенно Славка, изредка поглядывая. – Ты из-за машины так расстроилась?

Хочется фыркнуть. Захохотать. А потом разреветься. Но я говорю только:

– Да Слав, из-за нее.

И все, больше ни слова.

Так мы и доезжаем до моего дома. А там, видя, как Слава идет за мной следом, набираюсь смелости и останавливаю его:

– Слав, слушай… – морщусь, подбирая осторожные слова, чтобы не обидеть. – Давай… сегодня каждый у себя останется, – укладываю ладошки на его плечи и, пряча взгляд, делаю вид, что смахиваю соринку с воротника его рубашки. – Я устала, правда. Нервный день.

– Да, конечно. Я и сам умотался, Лан, – кивает и приобнимает мужчина, притягивая к себе. И так мило целует в кончик носа. Нежно. Ласково. Даже заботливо, поглаживая ладонью спутанные руками другого мужчины волосы. И нет бы, сгорать от его прикосновений! Плавиться от ощущения под ладонью сердцебиения своего жениха.

Я же горю от воспоминаний о Рысе.

– Тогда до завтра? – улыбается Слава.

– Угу, – киваю и, привстав на носочки, целую в щеку. – До завтра, – стою у подъездной двери и провожаю взглядом, жду, пока Слава сядет в машину и уедет.

– Точно все хорошо? Если есть какие-то проблемы, Лан... – уже открыв дверь на водительское сиденье, замирает мужчина, оглянувшись.

– Да. Не беспокойся, всё отлично, – киваю.

– За машину не переживай. Я разберусь.

– Хорошо.

Не сомневаюсь – добавляю про себя. И в этом, и в сотни других проблем разберется. Слава, он такой. А вот как мне разобраться со взбунтовавшимся телом, сердцем и поставить голову на место? Загадка.

Дома только успеваю принять душ, как слышу, что входная дверь открылась. И на пороге появляются улыбающаяся Ляся с Элей, у которой уже давно есть ключи от нашей с дочуркой квартиры.

И как только вижу своего темноволосого чертенка с белозубой улыбкой, сердце щемит, и я бросаюсь ее расцеловывать до визгливого:

– Ну, муль, – упирает ладошки мне в губы Ляся, – муль заселовала усе, муль, – смеется моя дочурка, но тут же и сама виснет на шее, как обезьянка, крепко-крепко обняв.

– Ладно, давай бегом переодеваться в пижамку! – ставлю на ноги свою юлу, отправляя в сторону детской.

– Колосо, муль!

– Вот это сегодня катастрофа была на дорогах! – округляет глаза подруга, скидывая курточку и проходя на кухню. – Ты как, нормально добралась домой?

– Ну, как тебе сказать, – усмехаюсь, накидывая поверх шорт с майкой халат и ставя чайник. – Машина заглохла. Пришлось меня спасать.

– Славка? – понимающе кивает Эля, а я только улыбаюсь в ответ.

Я вообще уже привыкла все свое вранье прятать за улыбкой. Так, наверное, проще. Люди верят, что все хорошо и не лезут в душу.

– Куда же без него. Он у тебя молодец, Лан, – улыбается подруга, а я киваю. Сколько мы с ним вместе, но толком Эля и Слава еще никогда не пересекались и не общались. Странно, наверное, да? Лучшая подруга и будущий муж – и друг с другом знакомы едва ли не заочно. Так только, виделись пару раз. Но еще на этапе начала наших отношений, я привыкла рассказывать все Эльчику и неоднократно слышала от нее: держись за такого золотого мужика! На руках носить будет.

Он и носит. А я… изменщица.

Достаю из шкафчика кружки и из холодильника тортик, что вчера привез Слава. Мимоходом бросаю взгляд на цветы, примостившиеся на кухонном столе. Два букета в двух вазах. Розы от жениха и каллы от Рысева. И со странной иронией отмечаю, что розы-то уже начали вянуть, тогда как каллы цветут и пахнут. Да уж, как там говорят? Чем больше чувство к тебе у подарившего букет человека, тем дольше цветы стоят? Тут явно примета дала сбой.

– Что-то ты сегодня задумчивая, Ланчик, – подходит со спины Эля и кладет подбородок мне на плечо. – Что случилось?

–Да так… – отмахиваюсь и наливаю для нас, девочек, по кружечке ароматного черного чая.

– Да не “да так”, – нравоучительно выдает подруга. – Рассказывай, давай, – садится напротив меня. Да я бы и рада рассказать, поделиться, выговориться, но боюсь. Страшусь увидеть в глазах единственного поддерживающего меня здесь человека осуждение и упрек.

– Муль, – забегает на кухню моя шпана в розовой пижаме. – А мозно взять твой телефон?

– Зачем, сладкая? – собираю буйные кудри в высокий хвостик.