Брат моего жениха

Приняв прохладный душ, стараясь сильно не шуметь и ступая буквально на носочках, топаю на кухню, где и пропадаю на добрый час в окружении ложек, вилок, поварешек.

С губ не сходит мечтательная улыбка, а мысли то и дело возвращаются ко вчерашнему вечеру, когда я услышала такое драгоценное: “я тебя люблю”. Да и еще это задевающее до самой глубины души: котенок. И нет, нельзя сказать, что я окончательно растаяла и победила все свои страхи касательно Леши и нашего возможного с ним будущего. Как ни крути, в голове все еще слишком много мыслей и переживаний. Но, по крайней мере, я попытаюсь. Попробую забыть все обиды и недопонимания. Начать с начала нашу историю. С чистого листа. Потому что, а почему бы и нет? Сейчас я свободна, огромная ложь раскрыта, чувство у меня к Рысеву есть да такое, что накрывает и внутри буквально все искрит от желания и не только физической близости. Но самое главное, за эту неделю я увидела его желание быть со мной и с Лясей. Рядом. Желание помогать, брать на себя ответственность и желание строить настоящую семью.

Мои сонные зайчики выползают на кухню только в начале одиннадцатого. С громким заливистым хохотом и довольным Ляськиным:

– Мулька, доблое утло! – едет на руках у отца дочурка, сжимая в своих ручонках недовольного вынужденной лаской Тигрулю.

– Доброе, засони! – целую в щечку свое чудо. – Ну, вы и спать, – перевожу взгляд на Лешу, а его глаза буквально сияют, что приятно отдается в груди. – Давайте завтракать! – целую и мужчину, едва касаясь желанных губ, и слышу его тихий и тяжелый вздох.

– Доброе. Рядом с вами просто отключило меня. И, кажется, я проспал тренировку.

– Это плохо? – беззаботно интересуется Ляся.

– Очень.

– Тебя будут лугать?

– О да, мой тренер будет в ярости.

– А сто такое ялось? – продолжает сыпать вопросами Ляся, такая милая и растрепанная.

– Это когда Ляся вредничает, а мама ругается, – подмигиваю непоседе, приглаживая буйные темные кудри. – Давайте к столу.

Ляся спрыгивает с мужских рук и несется в свою комнату, понимая, что с мамой шутки плохи. А я провожаю ее взглядом и попадаю в плен крепких объятий Леши, который уже торопливо срывает с моих губ нежный, жадный поцелуй.

– Какие планы на день? – спрашивает, чуть отстраняясь и прижимаясь лбом к моему лбу.

– У тебя есть идеи?
– улыбаюсь и с наслаждением запускаю пальчики в его спутанные волосы. – Я вся во внимании.

– Есть, – подмигивает Рысев. – Ляся умеет кататься на коньках?

– Нет. Ты же знаешь, я та еще трусиха, и кто бы ее научил?

– Тогда как насчет съездить на каток?

– Это, конечно, прекрасно, – смеюсь, выдергивая поползшие под футболку мужские руки. – Но на улице конец августа, откроются катки еще о-о-очень нескоро у нас в городке.

– У меня есть собственный, – подмигивает Рысев, хватая пальцами за подбородок, чмокнув в нос.

– О чем ты?

– После завтрака узнаешь, – обещает мне с улыбкой мужчина и отпускает из своих рук, – и, кстати, – оборачивается уже на пороге с хитрым прищуром своих кофейных глаз, – наконец-то меня покормят завтраком, а не наоборот!

– Ах, ты! – смеюсь и запускаю в наглую кошачью мордаху кухонное полотенце, от которого ловкий хоккеист уворачивается.

Негодяй. У-у-ух!

Глава 51. Рысь

На арену везу девчонок, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида на Ляську, и не могу найти в себе сил выпустить из захвата пальцев ладошку Ланы.

Это кайф! Настоящий кайф – вот так, с ними. Втроем. Одной, большой, настоящей семьей. И знала бы Лана, как мысленно я себя корю за то, что упустил столько времени. Как отчаянно мне не хватало чего-то все эти годы в моей сытной и свободной жизни. И знала бы, как ужасно я боюсь того момента, когда придется завести разговор об их с Алексией переезде в США. Ведь если мы не придем к общему знаменателю, рискуем снова разбежаться. А это сейчас для меня, кажется, страшнее смерти.

В голове уже вторые сутки крутится наш будущий разговор. И как бы я его ни поворачивал, все равно утыкаюсь в одно “но”. У нее здесь все: друзья, работа, дом, машина, у Ляськи сад. И я до чертиков боюсь, что Лана не рискнет довериться мне снова. Поменять и начать всю свою жизнь с нуля. Но я придурком буду, если умудрюсь еще раз не оправдать ее ожиданий. В лепешку расшибусь, но теперь сделаю все, чтобы она была счастлива! Если придется, я готов даже вернуться в Россию. Устроиться в какой-то местный клуб, пустив свою карьеру по наклонной, но только чтобы быть с ними рядом. С моими девчонками.

На арену приезжаем в самый разгар дня. Но, благо, суббота, и каток совершенно пуст. Весь наш.

– Как ты умудрился договориться с директором арены? – удивленно поглядывает на меня Лана, зашнуровывая свои коньки. Тогда как я пытаюсь уловить крутящуюся на скамейке Лясю, чтобы помочь ей обуться.

– Я один из спонсоров детской хоккейной команды, – признаюсь нехотя. Никогда не любил громко, во всеуслышание заявлять о своей благотворительности. А уж тем более, никогда не думал этим кичиться.

– Правда? – замирает со шнурками в руках девушка, – ого!

– Правда. В этом году провели ремонт арены и раздевалок для пацанов. Отреставрировали спортивный зал и буфет. А по весне нашли подрядчика, который займется внешней отделкой арены.

Улыбаюсь, но смотреть на Лану избегаю. Не знаю почему, но мне неловко и некомфортно. Такое ощущение, будто себя расхваливаю, пытаясь возвыситься в ее глазах.

– Это очень здорово, Леш, – вздыхает девушка и тянется ко мне, пока дочурка отвернулась, легко касается своими сладкими губами моих горящих от жажды губ. Всего мгновение, но это мгновение воспламеняет все внутри, заставляя хотеть большего. Гораздо большего. И такой же огонь я вижу и в ее глазах, когда отстраняюсь.

Вчерашняя ночь могла вполне однозначно закончиться утолением нашего телесного голода, если бы не маленький гном, что сейчас болтает ногами и с большими от удивления глазами поглядывает на каток.

– А сто тут надо делать? – интересуется дочурка. – Это как в телевизоле, да?

– В телевизоре? – удивленно поглядывает на дочурку Лана.

– Мы с бабулей смотлели фигулное катание, – деловито заявляет мелочь, заставляя нас с ее мамой переглянуться. – Там класивые девоськи катались на льду. Мне понлавилось, мозно я тозе буду фигулисткой, мамулька? – взгляд, полный невинности, устремлен на растерявшуюся Лану.

Девушка какое-то мгновение смотрит то на меня, то на дочь и начинает подозрительно щуриться.

– Одного любителя льда в семье достаточно! – воинственно складывает руки на груди Лана, демонстрируя напускную злость. А я просто не могу сдержать тихого смеха и притягиваю упрямицу себе под бок, целуя в макушку.

Семья. С ума сойти. И из ее уст это звучит чертовски приятно.

– Ну и лано, – пожимает плечиками дочурка и неуверенно поднимается на ноги. Малышка буквально пару секунд топчется на месте, пробуя новую обувь, а потом срывается в сторону льда, быстро перебирая своими ножками.