Брат проиграл мою попу в карты

Мое сердце все еще бешено бьётся между ног, и я чувствую, что он где-то рядом, его запах, его руки, касающиеся моего тела и его голос, с еще не восстановившимся полностью дыханием, произносящий английские фразы кому-то в трубку. До меня почти не доходит смысл его слов.

– Да, Виктор, приятель, чертовски рад, что он, наконец, освободился! И у меня есть подарок для вас обоих… Да, да, та шлюшка готова, пора как следует заняться всеми ее дырками, ребята.

Долго отдыхать и приходить в себя мне не пришлось… Блондин вновь отвел меня в душ, но на этот раз оставил одну. Я даже не пыталась обдумать услышанный телефонный разговор, а только стояла на дрожащих ногах и наслаждалась теплыми упругими струями воды, поливавшими тело.

То, что случилось со мной, то, что эти самцы сделали со мной и еще сделают, все это что-то изменило во мне. Я могла сколько угодно сопротивляться, но тело мне больше не принадлежало, да и часть души уже тоже…

Когда внизу послышались голоса, я вновь была в кровати, чистая и свежая, как будто меня не трахали грубым образом на полу буквально полчаса назад. Это, конечно, только на первый взгляд.

Блондинчик был тут же, а потому мое дыхание не могло быть не учащенным, сердце в груди билось часто-часто.

В спальню вошли двое, Виктор, показавшийся мне еще более огромным, чем вчера, просто медведеподобным, заслонившим весь дверной проем. С ним был еще один мужчина, незнакомец, при виде которого мой насильник просто расцвел.

– Димон! Наконец-то, брат! Я чертовски рад, что тебе удалось выйти досрочно, я не переставал верить в это! – их объятья говорили, что они вполне могли быть настоящими братьями.

– Да, и вижу Гарик, ты приготовил лакомый подарок мне… – его взгляд обратился ко мне, откровенно рассматривая мое тело, оценивая тяжело вздымавшиеся груди с опухшими сосками и сжатые бедра.

Было в его глазах что-то такое суровое, что я вновь попыталась прикрыть руками свои женские прелести, я уже боялась его. Неудивительно, судя по их разговорам, он только что вышел из тюрьмы, хотя на зэка в моем понимании, был мало похож. Он был старше и блондинчика, который оказался Гариком, и Виктора. У него виднелась седина, он был мускулистый, среднего роста, весь его вид говорил о том, что он был властным человеком.

А я – была просто доступная жертва. Лежащая перед ним безмолвная жертва.

– Очень кстати, я год без сладкой сучки… Только вижу, вы, ребята, уже как следует позабавились с ней, – он по-хозяйски раздвигает мне ноги и погружает пальцы меж мокрых губок, туда, где я не перестаю течь и гореть…

– Эта цыпа полностью в нашем распоряжении, пока не надоест. И сзади она полная целка, брат, – блондинчик и мужик с кавказкой внешностью довольно переглядываются. – А сколько мы получим за порнуху с такой сучкой! Мы отсняли крутое порево…

А Димон их уже, кажется не слушал, он принялся лапать меня, больно сжимая мою грудь в больших ладонях.

– Грудастая мокрощелка, ты порадуешь старину Димона, да еще как, всеми своими дырками порадуешь.

Он впивается в меня своим ртом, сминая губы, жадно втягивает язык, засасывает вновь и вновь, почти не давая мне дышать, а потом резко прикусывает, так что я дергаюсь и чувствую привкус крови во рту.

– Да, сучка сладкая, вот так… – он кусает мою нижнюю губу, слизывает кровь, крепко сжав мой подбородок и не давая отвернуть голову, – таких, как ты, нужно драть и драть, пока вы сами не запросите еще и еще. А ты запросишь у меня, мокрая давалка, еще как… Подержите ее, парни. Гарик и Виктор присоединились к нам, зажав мои раскинутые руки с обеих сторон, так что я почти не могла извиваться, а только выгибать спину, еще сильнее прижимаясь к его дикому рту своей грудью… Он впивался губами в мои соски, сосал, оттягивал, кусал нежные маковки, так, что я кричала и стонала, чувствуя, как горят мои груди. И как горит все внизу… Боль и бешеное возбуждение, все смешалось, я сходила с ума…

– Нет, нет, не надо, я не хочу, не надо так сильно… Оооох… ооо… – я сама не понимала от чего кричу больше, от его зубов, впивающихся в мои розовые соски или от одуряющего возбуждения, разлившегося внизу, орашившего горячей влагой всю мою женскую плоть.

Какой беспощадный член

Его твердый как камень член без лишний прелюдий врезается в меня, как нож в масло и вот он уже трахал меня, пальцами подтягивая за ягодицы еще ближе к себе, насаживая на себя, рыча с каждым толчком, от которого все мое тело трясло, а грудь прыгала не переставая…

– Да, трахать тебя, моя шлюшка, день и ночь, вот так… Получай, на… – он заливал меня мощной струей спермы, которая обжигала все внутри, и я улетала и улетала вместе с ним, насаженная до самого конца на его нежелающий опадать беспощадный член…

Для меня уже не было ничего, ни боли, ни похищения, ни Виктора, надрачивающего рядом свой здоровый ствол, ни Гарика, все еще пытавшегося держать меня. Ничего, кроме трахавшего меня члена и его хозяина, забравшего у меня в эти мгновения все и дарившего взамен самое безумное наслаждение в моей жизни…

Я все еще была в эйфории, не могла прийти в себя, поэтому не сразу почувствовала, как они перевернули меня бок, как принялись мять мои ягодицы сразу в несколько рук.

– Задница у нее такая же сочная, как сиськи, я еле утерпел… – хвастливый тон Гарика, он явно хвастался своей новой игрушкой. – Ничего, шлюшка, сегодня мы откупорим тебя по полной, – он размашисто шлепнул меня всей пятерней по ягодицам, под гогот Виктора. – Мне ее один придурок за долги отдал, рассказывал, что в зад она никому еще не давала, – смеясь, он вводит в курс дела брата.

Я в этот момент пожалела, что однажды по пьяни рассказала брату, как мой бывший уговаривал меня попробовать в попку, а я его послала далеко и надолго с этим предложением. Выходит, вот почему они согласились взять меня вместо денег. Он продал им мою попку… Вот ведь гаденыш!

Мой брат, по милости которого я здесь оказалась, воспользовался информацией, которой я поделилась с ним. Это меня научит теперь думать раньше, чем рассказывать про себя такие подробности. Даже пусть это и ближайший родственник.

А мой бывший парень действительно пытался не единожды развести меня на секс в попку, но я не соглашалась, от одной только мысли, что туда может попытаться войти чей-то толстый член, мне становилось плохо, а попка конвульсивно сжималась. Я боялась боли, не считала себя мазохисткой, и не видела в ней ничего возбуждающего… По крайней мере, раньше. По крайней мере, пока я не попала в руки этих самцов…

– Тем лучше, люблю необъезженных кобылок… – Димон также похлопывает меня по заду, стискивает правую ягодичку. – Ах какая девка… Такой стояк, что, членом надвое разрублю… – его большие пальцы уже нащупали мою маленькую сморщенную дырочку, и кружили вокруг ее.