Брат жениха. Поверь мне снова

— Да, сегодня останемся у бабушки.

— А мама? — спросил сын.

Он всегда о ней спрашивает. Он ещё маленький, а может, все мужчины в раннем детстве так привязаны к матери, но он и дня без неё провести не может. Как же я буду это всё объяснять детям? Решение о том, что они будут жить со мной, принято молниеносно. Вопрос теперь, как это всё исполнить и пережить на деле.

— Мама сегодня осталась дома, — ответил я ему.

— А почему она не поехала сюда, ко мне? — расстроился сын и опустил светловолосую голову.

— Так вышло, сынок. Так надо. Выгружаемся, вон нам уже бабушка из окна машет.

***

— Привет, — улыбнулась нам мама, когда мы все вошли в холл. — Привет, мои зайки!

Она стала целовать детей, потом переключилась и на меня. Не очень люблю эти лобзания, но и на мать желание меня целовать нападает нечасто.

— А Лина где? Почему вы без неё?

— Она... не приедет сегодня.

Мама посмотрела на меня внимательнее.

— Почему это?

— Давай чуть позже, ма, — устало отмахнулся я. — Хочу есть, в душ, чертовски задолбался. Не на пороге же нам говорить! И не при детях.

— Хорошо, — кивнула она, но было очевидно, что разволновалась.

Как бы я ни хорохорился, по моим глазам, должно быть, видно, как сильно мне плохо. Мать такие моменты всегда видела. Не могла помочь зачастую, но она не слепая.

Я оставил детей матери, сходил в душ и переоделся в чистую футболку и джинсы. Выпил воды перед тем, как спуститься к ужину. Отметил про себя, что намеренно тяну время, когда кончится ужин и настанет пора говорить о ней, рассказать, что произошло. Не уверен, что могу сказать семье в лицо о предательстве Лины. Но о том, что мы разводимся и теперь моя жизнь и жизни детей кардинально изменятся, оповестить близких необходимо. Завтра же мой адвокат займётся этим вопросом. А ещё нужно найти няню, которая не напоминала бы о ней... Ведь заниматься детьми сам я не могу, а мама тоже не готова будет сидеть с ними сутками.

Всё же спустился вниз ко всем и хмуро поужинал. Мать и отчим наблюдали за мной весь вечер, бабушка же, как всегда, проявила заботу и не донимала меня взглядами. Но всё же разговора не избежать, особенно с бабулей. Она так любит Ангелину, она не даст нам просто так разойтись. Но что я могу сделать, если после нескольких лет брака Лина оказалась такой же, как и все? Разве моя вина в том, что я слишком её идеализировал, любил и поставил на свой личный пьедестал? Теперь же она с грохотом с него свалилась...

***

— Арсений, Лиса — пора идти отдыхать, — позвал я резвящихся детей, глянув на часы. Уже девять.

— Ну, па-а-ап... — тут же заканючила Лиса. — Можно ещё немного поиграть?

Арсений не просил ничего. Он понимал, что это бесполезно, в отличие от настырной Лиски. Но на всякий случай смотрел на меня жалобным щенячьим взглядом. Хитрец маленький...

— Нет, — отказал я, и лицо дочери тут же стало грустным. — Отдыхать очень важно. Завтра вы поиграете ещё.

— А завтра мы тоже останемся у бабушки?

— Пока не знаю, — я подтолкнул её вперёд к лестнице, ведущей на второй этаж в спальни, а сына взял за руку и повёл за собой. — Может быть.

— А мама придёт завтра? — спрашивала дочь, прыгая впереди меня по лестнице вверх.

— Мама! — захныкал сын, услышав о матери. — Где мама? Мама...

Тяжело вздохнул. И что им говорить на ночь глядя? Даже Лиска может начать рыдать и устраивать концерты, соскучившись по матери или разволновавшись. Мне нужно как-то убедить их лечь спать.

— Мама очень занята сейчас. Она решит вопросы и придёт.

Препятствовать их общению я не собираюсь, как бы трудно мне ни было. Но не сейчас. Я должен остыть, чтобы иметь возможность не срываться на неё при детях и позволить ей с ними видеться. На территории дома моей мамы они даже могут оставаться ночевать, но только когда меня тут нет. И нечасто. Но жить они будут со мной, это однозначно.

— Какие вопросы? — продолжала выпытывать у меня информацию о матери Алиса.

— Взрослые, зайка, — погладил я её тёмные кудри, которые выросли уже до талии. Маленькая красавица. И опять же напоминает свою мать. Как мне это тяжело... Видеть в них её. Раньше мне это приносило удовольствие. Такой был кайф видеть в детях её отражение, её частицу, знать, что в них течёт её кровь наполовину с моей. Теперь это же осознание несёт в себе огромную боль, жалящую в самое сердце. — Эти дела только для взрослых. Она обязательно придёт, обещаю.

— Ну, может быть, хотя бы можно позвонить ей?

Задумался. Мне будет реально хреново набрать её номер и услышать голос этой предательницы, но ради детей я готов наступить себе на горло. Пусть рвёт меня в куски, мои дети не должны так сильно страдать и плакать. Они привыкнут, что мы не живём все вместе, не сразу, но со временем примут. А пока им очень нужно знать, что мама никуда не делась.

Решил, что звонок можно устроить, но только не сегодня. Сегодня я к этому просто не готов.

— Завтра. Она уже спит.

Уложил сначала Лиску, потому что она ляжет спать гораздо быстрее. Сын же в этот момент продолжал обливаться слезами по матери.

Как же всё это трудно, чёрт возьми! Так и хочется позвонить ей, сказать, чтобы пришла, обняла мелкого и успокоила его. Только она это умеет – так приласкать, что все беды за пределами её нежных рук кажутся ерундой...

Привёл его во вторую детскую, сел на кровать и усадил мальчика к себе на колени.

— Сынок, — негромко говорил я, поглаживая его по спинке. — Я понимаю, что ты грустишь по маме. Я… тоже о ней грущу. Очень. Мне тоже сейчас знаешь как больно?

— Правда? — посмотрел ребёнок на меня. Его удивляет, что такому большому сильному отцу тоже бывает плохо и больно. А вот бывает...

— Разве я когда-то тебя обманывал?

— Нет...

— И сейчас я тоже этого не делаю. Я тоже её… люблю. Сильно. Но мы должны потерпеть и дождаться, когда мама сделает все дела и придёт. Ты понимаешь?

— Да...

— Мы должны быть сильными и терпеливо ждать. Потому что мы мужчины, и мы всё сделаем, как надо. Раз надо ждать — мы будем это делать. Это Алиска может плакать, она девчонка, а мы с тобой плакать не станем. Так ведь?

— Да, пап, — утёр он кулачками слёзы. — Я — мужчина. Я больше не буду плакать.

Будет. Ребёнок же… И завтра истерика будет круче. Но на сегодня я смог его уговорить не так сильно переживать. Завтра придётся организовать звонок ей, иначе дети сойдут с ума от переживаний. Сам не смогу, нужно подключать кого-то третьего.

— Ложись спать, сын, — снял я его с колен и расстелил его постель. — Утро вечера мудренее.

Я сводил его в уборную, умыл перед сном и помог улечься в кровать. Укрыл и заботливо подоткнул одеяло.