Братство волков. Книга 1

– Теперь с тобой. Это была последняя твоя выходка. С этого момента без моего разрешения, запрещаю покидать территорию дворца. Если нарушишь, прикую тебя цепями в твоей комнате до твоего совершеннолетия. Я все сказал. Больше повторять не буду и упрашивать тоже.

– А как же быть отец с тем, что за мое убийство разбойникам кто-то заплатил?

– Ты знаешь кто? Я, например, нет. Поэтому пока предпринимать ничего не буду, вот если приведут твоих обидчиков живыми, тогда и будем думать, что дальше делать.

– Сейчас, приведешь себя в порядок и вечером семейный ужин. Митрополита я тоже приглашу.

Один из слуг меня проводил в мою комнату. Точнее комнат оказалось две, во второй оказался мой гардероб, и была она без окон. В первой стояла широкая кровать с балдахином, большой дубовый письменный стол с массивным резным стулом, шкаф с книгами, в основном я просмотрел, были какие-то романы трудночитаемые. На балконе находился здоровенное кожаное кресло с маленьким столиком, на котором находилась ваза с фруктами.

С удовольствием сходил в баню, которую растопили по указанию матери. Там надо мной долго измывался банщик, колошматя меня вениками со всей дури, наверно по указанию отца. Еле доплелся до своей комнаты обратно, упал на кровать и вырубился мгновенно.

Стук вечером в дверь меня разбудил. Слуга передал распоряжение отца о семейном ужине и сказал, что времени осталось меньше часа. Это мне то. В армии за время пока горит спичка одеваешься, а тут меньше часа. Еще точно можно было с полчаса покемарить. Но если уже разбудили, то пойду, посмотрю, что одевать. Зайдя в гардеробную я приступил к перебору вещей, но ничего заслуживающего внимания не нашел. Все было каким-то странным с короткими обтягивающими штанишками, гольфами, камзолами всех цветов радуги, и с бантиками и финтифлюшками. Сам я и за час бы это не одел. Но пришедший слуга, мне помог, там застегнул, тут подтянул, сбоку зашнуровал, бантики завязал. Если так мужчины одеваются, то боюсь представить одежду у женщин. Нет, первым делом, я себе обновлю свой гардероб по своему выбору, и хрен с ним, если отец на цепь посадит, так одеваться это немыслимо.

За столом семья уже была вся в сборе, присутствовал здесь и митрополит, мужчина возраста отца с окладистой бородкой. На нем была одета позолоченная одежда, не знаю, как называется, но по идее черная с позолоченными рисунками это ряса, а сверху зеленная мантия. В руках держал резной посох, с врезанным сверху диамантом.

При моем появлении он встал, и обратился ко мне,- а подойти ко мне крестник.

Пришлось подойти, он перекрестил меня и поцеловал в лоб, потом взяв за мой подбородок рукой начал рассматривать мое лицо.

– Хорош крестник, да не беда, не все шрамы на лице вредны, главное чтоб душа былая целая без шрамов. Мама при этих словах всхлипнула, а митрополит стукнул посохом об пол.

– Хватить нюни распускать. Жив сын и славу богу. То, что он сделал, не всякий взрослый сможет. От разбойников ушел, волком в лесу не дался. Смог раненный сам домой добраться. А то, что по глупости своей сделал, так наука на всю жизнь будет. Шрам он как метка ему будет, семь раз теперь отмерит, прежде чем что-то сотворить.

– Дай бог, что б так и было, - вздохнул король. А давай мы с тобой за это, и выпьем, тем более давно мы с тобой не сидели вместе с бутылочкой хорошей настойки.

Мать встрепенулась, - как не сидели? А три дня назад, кто тут дебоширил, все порывались в порт прогуляться по тавернам пройтись.

Отец поморщился, - то не считается, мы тогда должны были в народ сходить, посмотреть, как поданные живут, а бутылку распили ради конспирации, трезвый же пьяного не поймет.

Митрополит громко захохотал, - точно так и было, где ж ты матушка наша в тавернах трезвых видела?

– Я-то не видела, по тавернам не хожу потому что. И толку от ваших хождений все равно нет, вас любая собака в лицо тут знает.

– Как это нет, - занервничал митрополит, - мы в прошлом месяце, в корчме «Два гуся» были, нас там ни кто не узнал и народ там спокойно сидел, чинно так разговаривали между собой.

– А как им еще было разговаривать, - рассмеялась мама, - когда перед вами туда влетели стражники с монахами, и предупредили, что тут сейчас инкогнито будут отдыхать король с митрополитом, кто их узнает тому месяц каторжных работ, а если не дай-то бог, кто-то порядок нарушать будет, то монахи обещали от церкви отлучить.

Отец с крестным смущенно переглянулись, и митрополит вдруг расцвел улыбкой, - а давай Чеслав за поданных выпьем, уважает нас народ, видишь, попросили их, нас не узнать, уважили.

Отец тоже заулыбался, в ответ, подняв рюмку с настойкой. Мама посмотрела на них и махнула рукой, - что с вас взять. Как были в молодости, так и остались. Я посмотрел на маму неудовлеменно, - как это с молодости?

– Ты что забыл, что отец и крестный твой с малолетства росли вместе. А как старше стали, то тут в городе такое вытворяли, если в каком-то кабаке была драка, то точно без них не случалась.

Митрополит только крякнул себе в бороду, - да, хорошие были денечки, славно тогда веселились.

Отец неодобрительно посмотрел на обоих, - вы, что несете оба-то, молодежи что рассказываете?

Мама опять рассмеялась, - а то и рассказываю, что Яромир весь в тебя, такой же заводила и шебутной, только более злой он у нас. А Бромир весь в меня пошел, умный, книги читает, - и погладила моего брата по голове.

Во, как, - отец поднял указательный палец и незаметно подмигнул мне глазом, - значит, мы с Яромиром у вас в дураках ходим? – и все дружно рассмеялись.

Так вечер и прошел, с дружественными перепалками и под смех. Только я все отмалчивался, и собирал информацию. Ведь спроси меня, что было еще три дня назад и мне нечего рассказывать, засыплюсь по полной. Решено, завтра надо в библиотеку зайти, должны же быть тут какие-то книги.

Вообще, вечер мне понравился, у меня таких посиделок не было раньше. Уже засыпая, я подумал об отце, который потерял меня второй раз и, кажется навсегда.

Глава 6

Координатору сектора № 3241УА

Ваше приказание принято к исполнению.

Перехожу к стандартной процедуре «Слуги бога».

Наблюдатель планеты ВК 76438

Верховный жрец Аамонг, храма бога Рамадона, с утра был в плохом настроении. Все началось с того, что он с первой попытки, вставая с кровати, не попал правой ногой в сандалию. Это было плохой приметой, день обещал быть неприятным.

Дальше его раздражение только ухудшилось, завтрак был приготовлен идеально, повода выместить свою злость на монахе-поваре совершенно не было. Сейчас находясь на утренний молитве вместе со всеми монахами в храме, он краем глаза искал жертву, что бы спустить пар, но видимо, все уже были предупреждены о его настроении и вели себя подобающе.