Братва

В холле, как обычно, сбоку от портье важно восседал в кресле Карат, уткнувшись в любимую газетку «Аргументы и факты». Из охранников ночного клуба я его перевел сюда, заметив как-то его плотоядный взгляд, брошенный на мою малышку Мари. Биться рогами, как олени из-за самки, никогда не входило в мои планы. Всегда лучше перестраховаться. Дешевле выйдет.

– Добрый день, Евгений Михайлович! – легко выбросил свое тренированное тело из кресла Карат, уважительно выказывая почтение, хотя у нас с ним давно сложились чуть ли не приятельские отношения.

Гордыня из меня не хлещет – сам начинал когда-то простым боевиком. Если не сказать хуже, но точнее – бандитом с большой дороги.

– Привет, Карат! – Я пожал ладонь охраннику, которая была ничуть не слабее моей. – Как тут? Все спокойно?

– Без проблем. Клиенты лишку не шумят. Да и свои все ребята. С понятием.

– Чужих нет?

– Только в баре.

– Ладушки! Пойдем глянем. Просто из любознательности.

В сопровождении Карата я спустился в бар, отделанный под этакую стилизацию романтического рыцарского подземелья и банального винного погребка одновременно. Подав знак бармену, чтобы излишне не суетился, пристроился, как обыкновенный посетитель, возле дубовой стойки на одной из бочек, служивших здесь заменой стульев. Карат последовал моему примеру.

С удовольствием приступив к дегустации баварского пива, я без спешки заскользил взглядом по гостям заведения. Ничего явно подозрительного не обнаружил. Переодетых ментов с их казенно-стрижеными затылками не наблюдалось. Конечно, среди публики запросто могут находиться и дятлы – внештатные сотрудники следственных органов. А эти суки обычно имеют вид вполне приличных уголовников. Визуально их вычислить дохлый номер. Ну и черт с ними! Пускай пасут. Ни на децал путного они здесь все одно не вычислят. Хоть и «куры» они, но вовсе не золотые. А на второй этаж в номера чужим хода нет.

– Ладно, Каратик. Вижу, тут все путем. Но ты будь повнимательней, у меня сильное подозрение, что контора начала проявлять к нам вредное любопытство. Не провожай.

Я вышел на солнечную улицу. Летние разливы солнца действуют на меня расслабляюще, своим веселым легкомыслием притупляя бдительность. Поэтому я старался не обращать внимания на природу и погоду, сосредоточившись на вариантах возможных неприятностей.

Понятно, РУОП зря суетиться не станет. Что-то у них есть на меня в наличии. Но что конкретно? Вряд ли серьезная разработка. А то, безусловно, действовали бы прямолинейно-грубо, начав не с банального прослушивания, а сразу с допросов и повсеместных шмонов. Впрочем, возможно, все эти прелести уже не за горами... При мысли о предстоящих допросах у меня невольно заныли почки, предчувствуя слишком хорошо им знакомые методы убеждения следователей. А еще говорят, что у нас легкий хлеб! Год сплошного кайфа не компенсирует даже одного дня, проведенного под ментовским прессом.

В том, что у нас где-то стало «протекать», сомнений почти нет. И скорее всего из какого-то второстепенного звена организации. На арест или хотя бы задержание доказательств, видно, маловато, но вот на установку прослушивания все-таки оказалось достаточно...

Ноги тем временем автоматически привели меня к первому нашему коммерческому детищу – пивному бару «Вспомни былое». Голубого микроавтобуса и тут в обозримых окрестностях не наблюдалось.

Ксюша, как всегда, рассекала в своем мини-кителе и фуражке с красным околышем. Только звездочки на погонах я, блюдя выслугу лет, поменял недавно с лейтенантских на капитанские.

Если именно она и была предательницей, то по ее смазливо-наивной мордашке этого мне определить не удалось.

В кабинете управляющего самозабвенно колдовал над общей тетрадкой Том. При моем появлении он махом загасил свою писанину в стол, но я все же успел заметить короткие строчки, разбитые на четверостишия.

– Опять с Музой развлекаешься? Над очередной поэмой корпишь? – поинтересовался я, стараясь говорить вполне уважительно, отлично зная на собственном примере, до чего обидчивы бывают творческие личности, когда дело касается их опусов.

– И ничего в этом смешного не вижу, – Том явно не принял мой старательно серьезный тон за чистую монету. – Ты вот мемуары пишешь, а мне даже стихи нельзя?

– Ты не так понял, братишка. Сочиняй себе хоть до опупения. Пожалуйста! Меня не колышет. Я лишь между прочим сюда заглянул, узнать, как обстановка.

– Все спокойно, Евген. Фургон пока не засветился. – Том, как и все вспыльчивые импульсивные натуры, остыл также мгновенно, как и вспыхнул.

– Вот и ладушки! Но не расслабляйся раньше времени. Обмозговал, как Ксюху прощупать на ржавость?

– Есть одна мыслишка. В стадии дозревания. – Том закурил и задумчиво наблюдал, как колечки дыма, сужаясь в комочки, лениво расползаются по комнате синими мухами.

На это искусство он затратил кучу лет – кольца у него не расширялись, как у всех нормальных курильщиков, а по-чокнутому скукоживались. К этому хобби соратника я относился с пониманием – надо же было ему как-то развлекаться, имея на ушах пятнадцать лет строгой изоляции. И вообще, признаюсь, люди, не имеющие своих маленьких чудачеств, не внушают мне ни капли доверия, так как их действия очень часто непредсказуемы. Такой вот парадокс.

Мы опорожнили по банке чешского пивка, и я тронулся в обратный путь. Приходилось с сожалением констатировать, что желанной добавочной информации моя милая подкорка пока что не получила.

2

Ночной научный эксперимент с треском провалился. Вместо заказанного решения проблемы снилась всяческая муть. Какие-то свирепо рвущиеся с поводков клыкастые овчарки, неясные лесные тени и полная рубиновая луна в обрамлении весьма фамильярно подмигивающих мне бриллиантовых звезд.

В общем-то, вычислить, в каком месте нашего многопалубного пиратского фрегата стало протекать, особо больших мозговых усилий не потребуется. Надо, не мудрствуя, пойти давно проторенной дорожкой. Подкинуть каждому гипотетическому изменнику вполне конкретную, горячую в оперативном плане информацию-«куклу». И останется лишь терпеливо подождать, какую из наживок заглотят доблестные органы. И все дела. Как любит говорить известный некрофил-журналист и национал-депутат Невзоров: «Это так же просто, как на два пальца «посмотреть».

Ладно, будет день – будет пища. Кстати, пора завтракать. Быстро приготовил пару бутербродов с маслом и сыром, чуть подумал и присоединил к рациону также банку шпрот. Спиртное я решил нынче не пить из принципиальных соображений. Раз ребятам запрет кинул, то и самому надо марку держать, не отрываясь от коллектива. Старая пословица верно указывает – каков поп, таков и его приход.

В полдень, как обычно, у меня Цыпа нарисовался. От него пахло дорогим мужским одеколоном, а судя по цветущей, гладко выбритой морде никак нельзя было заподозрить, что он слишком уж утруждает собственные мозговые извилины решением возникшей у фирмы неприятной проблемы.