Братья Витальеры
Шрифт:
Была тихая ночь. Море как будто спало. Безжизненно висели паруса. Когга едва двигалась. Свен заступил на вахту, но тотчас же, как было заранее решено, его заменил у руля Киндербас. Двадцать матросов получили оружие. Свен взял на себя руководство. Они бросились в каюту капитана и, против ожидания, наткнулись на бодрствующих стражников.
— В чем дело? — крикнул один из них и схватился за меч.
Свен и Клаус надеялись без борьбы справиться со стражниками, но разговоры были уже ни к чему: в тесном помещении завязалась жестокая схватка. Свен был ранен мечом в шею. Ударом алебарды Клаус сразил нападающего. Сопротивление двух других стражников после яростной
— Олдермен! Вон идёт олдермен!
Все обернулись. Медленными шагами с носовой палубы к ним направлялся Штуве. В один миг он оценил события, смертельно побледнел, но сохранил самообладание. Восставшие позволили ему подойти. Стало совершенно тихо. Все смотрели на олдермена. Тот начал говорить. Он одобрил свершившееся и сказал, что готов выполнить все, что ему будет предложено.
— Связать его, — приказал Клаус.
Матросы не решались. Штуве не проявлял враждебных намерений, стоит ли его связывать?
— Связать его! — ещё раз крикнул Клаус и выхватил у стоящего рядом матроса меч, принадлежавший раньше стражнику.
Штуве не сопротивлялся и позволил себя связать.
Тяжело раненный, умер Свен. Когда мёртвые были преданы морю, Клаус вернулся в каюту капитана. Смерть Свена была самой тяжёлой утратой. Клаус остался теперь совсем один. Ему так будет не хватать отеческой дружбы этого умудрённого жизнью, знающего мир и море человека. Рулевой Свен и оружейник Хайн мертвы. Клаус словно во второй раз осиротел. И это в то время, когда он хочет поднять пиратский флаг и на свой страх и риск вступить в борьбу против могущественных патрициев. Матросы собрались на корме. Когда Клаус вышел к ним, его решение созрело, и он скорее бы решился умереть, чем отказаться от своего выбора. Он рассказал матросам, что за время их отсутствия произошло в Штральзунде:
— Вы все знаете Вульфламов. Насколько они могущественны, настолько они и ненасытны, как волки. Отныне моя жизнь имеет только один смысл: смерть Вульфламам!
— Смерть Вульфламам! — закричали матросы.
— Привести пленника! — приказал Клаус. — По морскому обычаю мы вынесем ему приговор.
Со скованными за спиной руками, бледный, но сохраняющий свой невозмутимый вид, поднялся Штуве по трапу. Он встал в круг матросов. В его спокойном взгляде, обращённом к Клаусу, не было страха.
— Олдермен Иоганн Штуве, — начал Клаус допрос, — ты видел Дрёзе во время смены вахты на кормовом трапе?
— Cui bono! — ответил Штуве.
— Ты видел у Дрёзе в руках железный штырь и ты знал или, по крайней мере, догадывался, что он задумал?
— Cui bono!
— Ты умолчал об этом, когда судили Хайна.
— Cui bono!
— Потом ты ещё раз потихоньку вернулся на среднюю палубу и выбросил за борт штырь, который оставался там как свидетельство злодейского намерения Дрёзе.
— Cui bono!
Обвиняемый явно издевался над Клаусом, не поддавался ему, показывая, что не страшится смерти.
— И так как ты умолчал об этом, ты виновен в вынесении несправедливого приговора Хайну Виттлину, который, как это тебе точно известно, только защищался.
— Cui bono!
— Тебе представляется последнее слово, что ты можешь ещё сказать?
На лице
Иоганна Штуве появилась гримаса, он спокойно смотрел на окружающих и молчал.Клаус ещё раз предложил ему говорить.
К олдермену подошёл патер Бенедикт, но тот, предупреждая его, произнёс:
— Cui bono!
Совершенно прямо, не сгибаясь, стоял он, хотя у него уже не могло быть никаких сомнений в том, что его ожидаёт. И это мужественное поведение произвело впечатление на некоторых матросов. Вокруг Клауса поднялся шумок. Он заметил это и громко крикнул:
— Ты убийца Хайна Виттлина!
— Cui bono! — прокричал в ответ так же громко Штуве.
Не Штуве, а Клаус побледнел, но твёрдым голосом объявил:
— Я приговариваю тебя к смерти за то, что по твоей вине пострадал невинный Хайн Виттлин!
— Cui bono! — ответил Штуве, и это прозвучало как согласие.
Патер Венедикт подошёл к Клаусу.
— Я уважаю ваши чувства к несчастному другу, но будьте же милосердны!
— Бог судья, не я! — возразил Клаус.
— Именно так, — воодушевился святой отец. — Поэтому и будьте милосердны!
— Спасай же его душу! — отрезал Клаус и отвернулся.
Патер понял намёк, замолчал и сложил руки.
Штуве привязали к доске и сбросили в море.
Его последним словом было дикое, наполненное ненавистью, угрожающее:
— Cui bono!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЗНАМЕНИТЫЙ ПИРАТ
БРАТЬЯ ВИТАЛЬЕРЫ
Королева Дании Маргарет принимала в своём замке Фредериксборге посланцев шведского дворянства; ей предлагали регентство над Швецией. Таким образом, предстояло исполниться чаяниям сколь хитрой, столь и тщеславной королевы; три северные страны: Дания, Норвегия и Швеция должны были объединиться под её скипетром. Опекунша своего сына Олафа, она получила от его отца Вальдемара IV ослабленное государство: на севере господствовали ганзейские города. Теперь Маргарет надеялась объединёнными усилиями Норвегии и Дании освободить Швецию от хозяйничавшей в ней Ганзы. Где умом, а где хитростью, шаг за шагом, без излишней поспешности, без особого нажима, но не упуская из виду цели, вела она наступление.
На севере, как и повсюду в те времена, яд, кинжал и изгнание были средствами, с помощью которых благородные господа утверждали и распространяли своё господство. Все решала сила. Властителей отравляли ближайшие родственники, их убивали в постели, завлекали в засады, навеки заточали в темницы. Народ попадал под власть то одного, то другого одержавшего верх коронованного грабителя и отравителя. Знать брала на службу отчаяннейших разбойников, поощряла пиратство, лишь бы только ослабить своих соперников. В борьбе против могущественной Ганзы королева Дании прибегла к помощи балтийских пиратов, открыв для них свои гавани и скупая добычу. Позднее пиратов, которые называли себя «свободными солдатами моря», стали вербовать себе на службу ганзейские города Висмар и Росток, чтобы заручиться их поддержкой в войне против Дании.