Братья Ждер

— Что ж! Путь мой, любезный пан, как всегда, ведет во Львов. Хотя, возможно, придется сделать остановку и пораньше, как только перейдем рубеж.

Услышав эти слова, усатый кучер в ляшском одеянии толкнул Иохана в бок рукояткой бича.

— Что такое, Викентий? — удивился корчмарь.

— Ничего, Иохан.

Ждер кинул взгляд на своего татарина. Служитель, остановив коня посередине дороги, равнодушно посматривал на рощу, видневшуюся за скошенными лугами.

— Итак, любезный пап Ионуц, — переменил разговор корчмарь, — ты едешь в Сучаву именно в то время, когда другие покидают город. Поторопиться бы тебе…

— Зачем?

— А чтоб сопровождать его светлость Алексэндрелу-воде.

— Сопровождать? Куда?

— Будто сам не знаешь, — захохотал купец, широко раскрыв щербатый рот.

— Ничего я не знаю, — простодушно возразил Ждер.

— Нет, знаешь. А коли и впрямь не знаешь, то поспрошай медельничера Думитру Кривэца. Впрочем, и его не спросишь — он тоже уехал сегодня утром с княжичем Алексэндрелом.

На этот раз служитель, сидевший на козлах, толкнул своего хозяина локтем. И хотя он это проделал быстро и украдкой, Ждер заметил его движение. Он насторожился, словно гончая, учуявшая добычу. Из тучи промелькнувших мыслей, словно молния, метнулось подозрение. Длинный нос Ионуца сразу покрылся рябью морщинок. Тронув усики и погладив свою родинку с куньей шерстью, он свистящим шопотом позвал служителя, как делал это на охоте:

— Ботезату!

Татарин вздрогнул. Взглянув на своего хозяина, он увидел, что тот переменился в лице и насторожился. Возница быстро пробормотал что-то по-ляшски Иохану.

— Ехать надо! — решительно заявил он. — А то опоздаем, и пани Мина разгневается.

— Не торопись, приятель, — сказал спокойно Ионуц. — Куда вам надо ехать? И почему разгневается пани Мина?

— А потому, что наш хозяин больно пристрастился к вину. И говорит глупости. Сует нос не в свои дела.

Ждер внезапно закричал:

— Ни с места! Никто отсюда не двинется, пока я не разберусь, что к чему.

Корчмарь вздрогнул, объятый внезапным ужасом, и заметно протрезвел.

— Не понимаю, чего ты гневаешься, пан Ионуц, — начал он, криво усмехаясь. — Разве мы с тобой не такие же приятели, как и с паном медельничером Кривэцем? Разве ты не бывал у нас, не угощался под нашим кровом?

— Бывал.

— Что же удивительного, если мы, ваши приятели, кое-что знаем о том, что делается при дворе светлого государя нашего? Ведь узнали-то мы это от ваших же милостей, хе-хе!

— От меня вы ничего не узнали!

— Ну, стало быть, узнали от медельничера, коли не от тебя. Не все ли равно? Мы зла не замышляем и верно служим господарю. Дозволь нам проехать, брось шутки.

— Я не шучу, пан Иохан. Никуда вы не уедете, покуда я не разберусь, в чем тут дело. Когда выехал княжич Алексэндрел? Отвечай.

— Это всякому известно. Сегодня поутру.

— Хорошо. А теперь скажи мне то, что известно немногим. Куда он уехал? И не увиливай, я понял, что ты знаешь.

— Я не увиливаю, пан Ионуц.

— И объясни мне, отчего ты сам пустился в путь именно сегодня?

— У меня дела в Рэдэуць.

— Нет, ты только что говорил, что едешь по своим делам за рубеж. Что это за спешные дела и кому ты собираешься передать то, что говорил мне?

— Что передать? Не приставай ко мне, пан, оставь меня в покое. Я человек в летах, честный и уважаемый, а ты еще ребенок. Погоняй, Викентий!

Маленький Ждер насупился, взъерошился и закричал, что есть силы:

— Ботезату, останови их!

Татарин соскочил с седла в то самое мгновенье, когда ляшский возница стегнул лошадь, норовя объехать Ждера. Схватив кинжал, Ботезату перерезал гужи. Оглобли упали. Дуга свалилась на голову коню, и он кинулся к обочине дороги. Ляшский служитель мгновенно вытащил из-под козел длинный чекан и поднял его над головой Ботезату, бросившегося к телеге. Купец выхватил из того же тайника обоюдоострую саблю и, словно подброшенный пружиной, с удивительным проворством напал на Ждера. Татарин, схватив за острие кинжал, которым перерезал гужи, метнул его в своего противника. Кинжал вонзился в шею кучера, пониже правого уха. Лях, обливаясь кровью, с воплем опрокинулся навзничь, цепляясь рукой за грядку телеги.

Ждер пришпорил пегого. Конь прянул в сторону, обходя купца. Нашарив рукой одно из своих рудометных орудий, которые он по заведенному в Тимише порядку и совету Симиона постоянно держал в седельной сумке, Ждер неожиданно ринулся на корчмаря. Прыгнув на него с седла, он схватил упавшую саблю и ударил его рукоятью.

— Горе мне, пан Ионуц! — завопил корчмарь. — Так-то ты мне платишь за мою дружбу? В чем я провинился? Против кого?

— Я спросил, что ты собираешься делать за рубежом в тот самый день, когда Алексэндрел-водэ едет в Ионэшень.

— Да что ты такое выдумал? В чем ты обвиняешь меня? Никакого зла против государя я не замышляю. Никому не собираюсь говорить о нем. Клянусь душой, или как твоей милости угодно. Отпусти руку, я перекрещусь и поклянусь именем господа, который видит и слышит нас, что нет тут ничего такого, что ты думаешь.

— А что я думаю?

— Не знаю, что ты думаешь. О похождениях княжича давно кое-кому известно, но теперь я никому не собирался говорить об этом. Поверь мне, пан Ионуц, не возводи на меня напраслину, а то придется мне висеть на суку. И что тебе взбрело выдумывать небылицы?

Ждер гневно встряхнул его.

— Перестань выть и болтать, не то сейчас всажу в тебя саблю и швырну тело в овраг на съедение воронью. Я спросил, какие у тебя дела на границе, а ты ответил мне саблей.

— Грешен. Выпил лишнего. А теперь покоряюсь и готов ответить. За рубеж еду по другой причине. По своему торговому делу. Надо в эту ночь переправить в Польшу ценный товар.

— Говори яснее. Что за товар? Где? Как переправить?

Пан Иохан так и застыл с открытым ртом, глядя в изумлении и страхе на Ионуца: он хотел было что-то вымолвить, но у него свело челюсти. Он оглянулся на своего служителя, который лежал, свесив голову с телеги, испуская предсмертные стоны.

— Иезус Мария! Иезус Мария! — пробормотал он, ломая руки и протягивая их к юноше. — Поверь мне, пан Ионуц. Не губи неповинную душу!

— Какой товар? Где? Когда?

— Господи Иисусе, да не могу я сказать.

— Ботезату! — приказал Ждер, крепко стягивая веревкой купца. — Почини сбрую и запряги коня. Надо отвезти злодеев в крепость. Вот сюда едут люди, они помогут нам уложить их рядышком в телеге. Пусть откроют властям, какие у них тайные торговые дела, какие вести передавали за рубеж. За такой товар палач заплатит сполна.