Братья

– Я не могу принять это, - сказала Тоня.
– Я очень благодарна вам, товарищ майор, но...

Он не дал ей докончить.

– Может, мы присядем?
– спросил он и, не дожидаясь приглашения, прошел в их единственную комнату.

Тоня поспешно убрала бельевую веревку, натянутую из угла в угол под потолком: в это время года на улице невозможно было ничего высушить.

– Не хотите ли чаю?
– преодолевая смущение и неловкость, спросила Тоня, но Морозов отрицательно покачал головой.

Он сидел, положив руки на стол, и пристально следил за ней взглядом. Это напряженное молчание было ей хорошо знакомо, но сегодня Морозов был каким-то другим, словно на него неожиданно свалилась новая забота.

– Сегодня утром, - медленно сказал он, - мои коллеги арестовали Фефера, Халкина, Славина и Гуревича. Сапожников пока на свободе, потому что он выехал читать лекции в Румынию. Тамошняя "Секуритате" позаботится о нем. Все арестованные обвиняются в том, что они являются секретными агентами иностранных держав. У нас имеются неопровержимые доказательства их связи с империалистическими государствами. Всех их будут судить и скорее всего приговорят...

Внутри у Тони все похолодело, и она сделала непроизвольный жест, как бы сдерживая готовый вырваться крик.

– Но это неправда! Я знаю их, они не совершали ничего подобного!

– Это приказ сверху, Антонина Александровна, - негромко сказал майор. Он закурил папиросу и глубоко затянулся, по-солдатски прикрывая огонек ладонью.
– Однако у меня есть для вас еще более неприятные новости. Вы сами, ваш муж и другие члены руководства Комитета будут арестованы сегодня ночью. Вас тоже будут судить.

– Но за что?
– задыхаясь, воскликнула Тоня.
– По какому обвинению? Мы ничего плохого не сделали!

– Ваш муж уже почти что мертв, Антонина Александровна. Они все уже мертвецы. Когда мы получаем приказ кого-то арестовать, это означает, что существуют неопровержимые доказательства вины. Ни один человек из тех, кого мне приходилось арестовывать, не оказывался невиновен. Никогда.

У Тони обмякли ноги, и она опустилась в кресло. Комната вокруг нее медленно вращалась. Морозов вышел в кухню и вернулся со стаканом воды в руке.

– Выпейте, вам станет легче, - сказал он негромко, но твердо.

Тоня залпом выпила воду.

– Почему вы мне все это рассказываете?

Майор пожал плечами.

– Потому что в этом нет никакого секрета. Что вы или ваш муж сможете предпринять? Бежать? Вы никуда не денетесь. Вы круглые сутки находитесь под нашим наблюдением.
– Внезапно на его лице появилось растерянное выражение.
– Я говорю это вам потому, - сказал он, и голос его прозвучал неуверенно, что мне кажется, я мог бы спасти вашу жизнь.

– Мою жизнь?

Он кивнул, вглядываясь ей в лицо.

– Как?
– нетерпеливо переспросила Тоня.

Морозов пожал плечами и ничего не сказал.

– Я не верю вам.

Майор продолжал упорно молчать, не сводя с нее глаз, и она, наклонившись вперед, схватила его за руку.

– А Виктор? Что будет с Виктором?

– Я же сказал, что вашего мужа все равно что уже нет в живых. Я ничего не могу сделать для него. Я могу спасти только вас. Вы редко посещали заседания. Вы женщина, и вы в положении. Вас я могу защитить.

Следующий вопрос сорвался с ее губ прежде, чем она успела его обдумать:

– Но мне это будет кое-чего стоить, не правда ли?

Морозов продолжал смотреть ей прямо в глаза.

– Я хочу, чтобы вы развелись с мужем и вышли за меня.

Некоторое время Тоня молча смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова, затем закрыла лицо руками. Он пытался купить ее. Он спасет ее, если она оставит любимого человека и будет принадлежать ему. Волна негодования поднялась в ней, и она выпрямилась. Она все еще не могла поверить в реальность происходящего.

– Я понимаю, что выбрал не самый подходящий момент для такого предложения, - негромко сказал Морозов, - но я очень люблю вас.

– Как вы смеете!..
– взорвалась Тоня, но Морозов уже поднялся и потянулся за пальто.

– Подумайте о моем предложении, - сказал он.
– Посоветуйтесь с мужем. Независимо от того, согласитесь вы или откажетесь, ваш муж предстанет перед судом и будет приговорен. Единственный вопрос - о вас. И о вашем ребенке. Хотите ли вы родить? Хотите ли вы жить или умереть? Вам предстоит это решить. Во всяком случае, я не требую, чтобы вы любили меня.

Тоня медленно встала, ее била дрожь.

У дверей Морозов задержался. Его плечи слегка ссутулились, и он выглядел странно беззащитным и уязвимым.

– Вы меня не знаете, Антонина Александровна, но вы должны мне верить. Я знаю, что вы любите своего мужа, и мне очень не хотелось делать вам предложение в таких обстоятельствах. Вам сейчас очень нелегко, и вы не заслуживаете, чтобы вас унижали. Вы замечательная женщина, и мне стыдно, что приходится говорить с вами таким образом. Просто ваша судьба мне не безразлична, а другого выхода у вас нет.

Она пошла встречать Виктора к станции метро "Кировская". После ухода Морозова ей стало казаться, что она сходит с ума. Милостивый боже, что же ей делать? Неужели нет никакой надежды? "Вашего мужа все равно что нет в живых", - сказал Морозов, и ей стало невыносимо душно в пустой квартире. Она торопливо оделась и выбежала из дома. Несколько часов она бродила по улицам, не чувствуя холода, пока усталость и наступившая темнота не загнали ее в метро. "...Нет в живых", - звенел в ушах голос майора.

Виктор вышел из метро в толпе беззаботно веселых школьниц с бантами в косах и в пионерских галстуках. Девочки промчались мимо, оживленно болтая между собой, и их радостный, беспечный смех разбудил в морозном воздухе звонкое эхо. Тоня вздрогнула. Виктор крепко прижал ее к себе и нервозно огляделся. Ей стало понятно, что Морозов не лгал. Наверняка Виктор уже знал о произведенных арестах.

По дороге домой они обменялись лишь парой ничего не значащих фраз. Только очутившись в своей квартире, Тоня рассказала мужу о предложении Морозова.