Брайдер и Чад-о-вич

– Да!
– выкрикнул Брайдер.

И тогда Чад-О-Вич выпрямился, простер руки вверх и закричал:

– Стоунд! Стоунд! Я вызываю тебя!

Что-то дрогнуло вокруг.

– Джерузалем! Джерузалем! Я вызываю тебя!

И опять мир вокруг дрогнул.

– Флип! Флип! Я вызываю тебя!

И вновь вокруг прошло какое-то движение.

– Инвадер! Инвадер! Я вызываю тебя!

Движение повторилось.

– Энола! Энола! Я вызываю тебя!

На этот раз все было тихо. Чад-О-Вич, кажется, разгневался.

– Энола!
– закричал он с удвоенной силой.
– Энола! Я, Маг О-Вич, Повелитель Сакриона, призываю тебя!

И вновь никакого ответа.

– Женщина,- доверительно прошептал Чад-О-Вич Брайдеру.
– Ну и черт с ней. Без нее обойдемся. И остальных хватит...

Он вновь взметнул кверху руки и воззвал:

– Исрахим! Исрахим! Я вызываю тебя!

Мир дернулся.

– Стоунд! Джерузалем! Флип! Инвадер!

Исрахим!
– провозгласил торжественно Чад-О-Вич.
– Мы с тобой одной крови: ты и я!

Мир вдруг обрел краски. На Брайдера обрушились звуки и запахи. Но магический кристалл не вернулся. И в руке у Брайдера по-прежнему пылал внутренним огнем Священный Камень.

– Смотри, - одернул его Чад-О-Вич и, ткнув рукой вверх, быстро пробормотал слова заклинания.
– О, Аллах!

Да будет так - среди славных сподвижников в Раю!

Тут же наверху расчистилось окошко, и Брайдер увидел лик Господа. Господь бледнел на глазах. Таким испуганным Его Брайдер не видел ни разу. Мысль о том, что и Отец Небесный может чего-то испугаться, доставила Брайдеру неизъяснимое удовольствие. Губы Бога что-то шептали.

Брайдер прислушался и, как ему показалось, уловил что-то вроде слова "вирус".

– Видел?!
– сказал горделиво Чад-О-Вич.

– Каков подарочек. а?
– Он сардонически засмеялся, потом вздохнул. Однако торопиться надо.

Он быстро начертил Лунным Мечом пентаграмму на полу и прошептал какое-то заклинание. Линии вспыхнули мертвенным пламенем. Чад-О-Вич решительно вписал внутрь еще одну пентаграмму - на этот раз в виде звезды Соломона. Она тоже засияла.

Внутрь звезды он вписал круг.

– Быстро, сюда!
– крикнул он и втащил Брайдера внутрь круга.
– Упаси тебя боги выйти за круг или задеть за черту, пока нам не ответят! скороговоркой предупредил он. Потом он поднял вверх Лунный Меч.

– Поднимай руку!
– скомандовал он.
– Касайся Камнем Меча!

Брайдер так и сделал - и его словно пробило разрядом молнии.

– Краггаш и Марвин! Краггаш и Марвин, Властители Искаженного Мира! возвестил Чад-О-Вич.
– Мы, Брайдер и Чад-О-Вич, взываем к вам! Накройте нас сводом Истинного Измененного Мира и укройте нас от богов нашего мира!

Но ничего не случилось.

Брайдер глянул на Чад-О-Вича и увидел, что тот покрылся липким потом.

– Сорвалось?
– прошептал Брайдер.

– Не знаю, - так же шепотом ответил Чад-О-Вич.
– Но есть идея.

Он вновь глянул вверх и крикнул:

– Зе Краггаш! Марвин Флинн! Мы отдаем вам то, что в наших руках, если вы поможете нам!

Грянул раскат грома - и Лунный Меч со Священным Камнем исчезли.

– Приготовься, Брайдер, - дрожащим голосом сказал Чад-О-Вич, - сейчас я произнесу заклинание, которое изменит наш образ: мы избавимся от того образа самих себя, что Он создал и нам навязал, и приобретем свою истинную сущность. После этого, возможно, ты уже не будешь героем, а я - магом, все мои заклятия будут действовать лишь пока мы не выйдем из круга внутри пентаграмм. И твой перстень потеряет силу. Но мы останемся бессмертными, и всг в этом дворце, а может быть, и дальше, будет подчиняться нам и ублажать нас. Понял?

– Зачем так много слов?
– нетерпеливо спросил Брайдер.

– Затем, что результат тебя может несколько расстроить. В смысле твоей внешности, например.

– Тогда зачем это делать?

– Затем, что только освободившись от образов, что Он нам навязал, мы можем освободиться от Его власти.

Может, и есть другой способ, но мне не удалось узнать о нем.

Брайдер вздохнул. "Конечно, будет неприятно, если окажется, что на самом деле я - жаба или дракон", - подумал он. Но отступать, видимо, было уже поздно.

– Ладно, - сказал Брайдер, - чего уж там... Не тяни.

– Подними руку и повторяй за мной, Брайдер.

Брайдер поднял руку.

– Игне Натура Реноватум Интегра!

– Игне Натура Реноватум Интегра...

Сверкнул огонь. Запахло серой. Брайдер на миг ослеп.

Когда он открыл глаза, Великого Мага Некроманта уже не было. Высокий старик с густыми бровями, черной как смоль бородой и шрамом через все лицо исчез. На его месте стоял довольно потасканный мужичонка, маленький, пузатый, плешивый, с бородавками на лице, сальными глазками, гнилыми зубами и явно не семи пядей во лбу. Брайдер осторожно осмотрел себя и понял, что и он выглядит ничем не лучше.

– Да...
– мрачно сказал Чад-О-Вич.
– Не фонтан. Но делать нечего.

Сверху до них донеслось что-то вроде "бу-бу-бу".

Брайдер и Чад-О-Вич глянули вверх и увидели, что туманное окошко все еще висит в воздухе, хотя перед ним и выросло что-то вроде стеклянной перегородки - видимо, купол Истинного Измененного Мира - почему и голос Господа звучал приглушенно. Отец Небесный, похоже, был нетрезв. Заплетающимся языком Он бубнил, явно проникаясь все большей жалостью к самому себе:

– Пишешь, пишешь, а для чего пишешь - неизвестно. Читатель, небось, усмехнется... да... А деньги, скажет.

Деньги-то, скажет, курицын сын, получаешь? До чего, скажет, жиреют люди... Эх... Что такое деньги? Ну, получишь деньги, ну, водки купишь, ну жене приобретешь какие-нибудь там сапоги. Только и всего.

Нету в деньгах ни душевного успокоения, ни мировой идеи...

Брайдер удивился.

– О чем это Он?

– Да пес Его знает, - откликнулся Чад-О-Вич.

– А что же Он, - смутился Брайдер, - так теперь и будет все время там торчать?

– Может быть, - ответил Чад-О-Вич.
– Не знаю. Если будет - придется смириться. Переживем. Нас Он не видит. И кроме нас двоих, Его никто не видит. Слышно Его не очень. Привыкнем.

Потом он повернулся к Брайдеру и своим новым голосом, голосом заурядного человека, приказал:

– Положи мне руки на плечи, тогда мои заклятья будут касаться нас обоих.

Брайдер так и сделал.

А Чад-О-Вич вновь поднял руки и забубнил лишенным выражения голосом:

Безглавый собор над небесной пустыней, Огромнейший город в руинах лежит, Яд, смешанный с кровью, двух рек не покинет, И солнце и солнце злой дух сторожит!