Брайтонский леденец
Шрифт:
В один миг она сняла со стола перец, соль и горчицу, ножи, вилки, соус «О'кей» и желтые цветы, собрала вместе углы скатерти и одним движением подняла ее вместе с оставшимися крошками.
– Здесь ничего нет, сэр, – сказала она.
Он посмотрел на непокрытый стол и ответил:
– Я ничего не потерял.
Она начала стелить свежую скатерть для чая. Казалось, он чем-то ей понравился, и от этого она стала словоохотливой, – вероятно, в нем было что-то общее с ней самой: молодость, бледность, оба были как-то не на месте в этом шикарном кафе. По-видимому, она уже забыла, что рука его только что
– Ни за что не угадаете, – сказала она, – что я нашла здесь десять минут назад? Когда меняла скатерть.
– Вы все время меняете скатерти? – спросил Малыш.
– О нет, – ответила она, ставя чайный прибор, – но тут один клиент опрокинул стакан, и когда я меняла скатерть, под ней оказалась карточка Колли Киббера, которая стоит десять шиллингов. Меня просто сразило, – доверительно продолжала она, задерживаясь у стола с подносом в руках, – а другим это не нравится. Видите ли, я сегодня здесь первый день. Говорят, я глупо сделала, что не окликнула его и не получила приз.
– А почему же вы его не окликнули?
– Потому что мне это и в голову не пришло, он совсем не был похож на фото в газете.
– Может быть, карточка лежала здесь все утро.
– О нет, – возразила она, – этого быть не могло, он первый сел за этот стол.
– Ну что ж, – сказал Малыш, – это не играет роли. Главное, что вы карточку нашли.
– О да, я нашла ее. Только, по-моему, это не совсем честно, – вы понимаете, ведь он так не похож на фото. Я могла бы получить приз. По правде сказать, я сразу побежала к двери, когда увидела карточку; я не стала терять времени.
– И вы его увидели?
Она отрицательно покачала головой.
– Наверно, вы его не рассмотрели. А то бы вы узнали его.
– Я всегда смотрю на вас, я имею в виду клиентов. Видите ли, я здесь недавно, и мне еще страшновато. Я хочу делать все как нужно. Ах да, – спохватилась она, – вот и сейчас, стою тут и разговариваю, когда вы просили чашку чаю.
– Ничего, это неважно, – сказал Малыш. Он натянуто улыбнулся ей, он не умел управлять мышцами лица, они всегда двигались у него неестественно. – Мне нравятся такие девушки, как вы… – Он выразился неудачно, но сразу заметил это и поправился. – То есть я люблю приветливых девушек. Здесь есть такие, что прямо замораживают.
– Они и меня замораживают.
– Вы слишком чувствительны, вот в чем дело, – сказал Малыш, – так же, как и я. – Он вдруг отрывисто спросил: – А сейчас вы не узнали бы этого человека из газеты? Может быть, он еще где-нибудь неподалеку?
– Почему же, – ответила она. – Я узнала бы его. У меня хорошая память на лица.
Щека Малыша задергалась. Он сказал:
– Мне кажется, у нас с вами есть что-то общее. Мы должны встретиться как-нибудь вечером. Как вас зовут?
– Роз.
Он положил на стол монету и встал.
– А как же ваш чай? – спросила она.
– Мы здесь заболтались, а ровно в два у меня назначена встреча.
– Ах, извините меня, пожалуйста, – воскликнула Роз. – Почему вы меня не остановили?
– Ничего, – успокоил ее Малыш. – Мне это
было приятно. Сейчас всего лишь десять минут третьего – по вашим часам. Вы вечером когда освобождаетесь?– Кафе закрывается только в половине одиннадцатого, кроме воскресенья.
– Я хочу с вами встретиться, – сказал Малыш. – У нас с вами много общего.
Айда Арнольд решительно пошла через Стрэнд, у нее не хватало терпения ждать сигналов, разрешающих переход, да она и не доверяла автоматическим светофорам. Она сама прокладывала себе дорогу перед самыми радиаторами автобусов; шоферы тормозили и бросали на нее свирепые взгляды, а она в ответ улыбалась им. Когда часы били одиннадцать и она подходила к бару Хенеки, ее всегда охватывало легкое возбуждение, будто с ней только что приключилось что-то, поднимавшее ее в собственных глазах. В баре Хенеки уже были первые посетители.
– Привет, старый призрак! – сказала она, и мрачный худощавый человек в черном, с котелком на голове, сидевший возле винной бочки, ответил ей:
– Забудь уж об этом, Айда, хватит.
– Ты что, надел траур по самому себе? – спросила Айда, остановившись перед зеркалом с рекламой виски «Белая лошадь» и заламывая шляпу так, как ей больше шло; она выглядела никак не старше тридцати пяти.
– У меня жена умерла. Хочешь пива, Айда?
– Да, пива я выпью. А я и не знала, что у тебя была жена.
– Видишь ли, Айда, мы очень мало знаем друг о друге, – сказал он. – Я вот даже не знаю, как ты живешь и сколько у тебя было мужей.
– Муж у меня был только один. Том, – ответила Айда.
– Но в жизни-то у тебя был не один Том.
– Кому и знать это, как не тебе, – подтвердила Айда.
– Дайте мне стакан красного, – сказал мрачный человек. – Когда ты вошла, Айда, я как раз думал, почему бы нам опять не сойтись?
– Что Том, то и ты – всегда хотите начинать сначала. Почему вы не можете наладить прочную жизнь, когда у вас уже есть девушка?
– С моими небольшими деньгами и с твоими…
– Я бы лучше хотела чего-нибудь новенького, – сказала Айда. – Зачем тянуть старое и отказываться от нового?
– Но ведь у тебя доброе сердце, Айда.
– "Ну, это только ты так думаешь, – ответила Айда, и из темной глубины пивной кружки ей словно подмигнула ее доброта: немного застенчивая, немного суетная, всегда готовая поразвлечься. – Ты когда-нибудь играл на бегах? – спросила она.
– Я не признаю бегов. Это игра для простофиль.
– Вот именно, – подтвердила Айда. – Игра для простофиль. Никогда не знаешь, повезет тебе или нет. Я люблю это, – сказала она с воодушевлением, глядя поверх бочонка с вином на худощавого, бледного человека; лицо ее раскраснелось больше обычного, стало моложе, добрее. – Черный Мальчик, – тихо произнесла она.
– Это еще что такое? – резко спросил Призрак, взглянув на себя в зеркало с рекламой виски «Белая лошадь».
– Так зовут одну лошадь, вот и все, – ответила она. – Один парень посоветовал мне поставить на нее в Брайтоне. Интересно, увижу ли я его на скачках. Он куда-то исчез. Он мне нравился. Никогда нельзя было угадать, что он вдруг скажет. К тому же, я должна ему деньги.