Бред шведской кобылы

Совокупность «городов русских» – это, собственно говоря, теперь (после объединения Олегом Руси) и есть вся Русская земля, всё Русское государство. «Матерь городов русских» – это образное выражение обозначает главенство одного города (Киева) над всеми остальными. А главный (стольный) город называется в современном языке «столица». Так что Киев – «мама» (о Новгороде-«папе» летописец-киевлянин сознательно умалчивает) есть не что иное, как столица. Предлагаем свой перевод:

И стал Олег княжить в Киеве, и повелел Олег: «Отныне Киев – столица Русского государства».

Небольшое дополнительное пояснение. Перевод «княжа» словом «княжить» не отражается на смысле данного отрывка. Сказать можно разное и по-разному. Олег – правитель огромного государства, и его слово равнозначно закону, поэтому «сказал» и переводим как «повелел». «Отныне» вводим для конкретизации. Киев был столицей Киевского княжества, а «отныне», т. е. после объединения Олегом Новгородских (Северная Русь) и Киевских (Южная Русь) земель, он является столицей всего Русского государства.

После вышеизложенного о Варяжской Руси мы приступаем к рассмотрению известной крылатой фразы из «Повести временных лет»:

«…путь изъ Варягъ въ Греки…»¹⁸.

«Перевод» Д.Лихачёва:

«…путь из Варяг в Греки…»¹⁹.

Если летописцу и его современникам это выражение было абсолютно ясно, то большинству современных читателей оно известно, но вряд ли понятно. «Греки», вероятнее всего, ассоциируются с Грецией, а «варяги» вообще никаких конкретных ассоциаций не вызывают. Так как «варяги» обозначают здесь Варяжскую Русь, то и в переводе мы ставим «Русь». Тем более что из Варяжской Руси путь на юг идёт по землям Северной Руси, далее – по Южной Руси и по Чёрному морю к конечной цели – «в Греки». Но «в Греки» – это вовсе не в Грецию, а в Константинополь – столицу Восточной Римской империи, где государственным языком был греческий, потому и «в Греки». ( Попутно: словосочетание «въ Понтъ море» («в Чёрное море») Д.Лихачёв переводит на современный язык как «в Понт море». Ничего не скажешь: блестящий академический «перевод»! Непонятное «Понт», переведённое Д.Лихачёвым как «Понт», сразу стало ясным и понятным!). Так как Константинополь наши предки называли Царьград, то и мы выражение «в Греки» переводим «в Царьград». Окончательный вариант перевода:

«путь из Руси в Царьград».

Точку зрения шведофилов на этот вопрос мы также не вправе умалчивать. «Из Варяг» для них однозначно – «из Швеции». Который раз приходится повторять, что такого государства в ту пору не было. Эта северная малонаселённая нищая страна не производила в ту пору ни одного товара, который она могла бы предложить своим более развитым соседям, не говоря уже о Царьграде. Ни в «Повести временных лет», ни в европейских хрониках, ни в свидетельствах арабских учёных того времени нет ни единого упоминания о шведских купцах. Причина этого единодушного молчания понятна: никто из них и в глаза не видел шведских купцов. Где же узрели их шведофилы? Источник информации известен и универсален. Это, извините, фашистский палец Шлецера, из которого они и высасывают любые необходимые им сведения.

Центром торговли в Северной Европе в то время была именно Варяжская Русь. Этот факт отражён во множестве дошедших до нас источников. И в самой «Повести временных лет» ясно сказано, что этот торговый путь проходит вдоль южного побережья Балтийского («Варяжского») моря в Варяжскую Русь. Тот факт, что море называется Варяжским (а не Свейским=шведским), красноречиво свидетельствует, корабли какой державы господствуют на этом море. Подробно перечисляя все страны, через которые пролегает этот торговый путь, Нестор не упоминает Швецию по вполне понятной причине: в силу своей отсталости она в число торговых держав не входила. Передовой и торговой державой она предстаёт только в писаниях шведофилов, которые такими мелочами как доказательства себя, как известно, не обременяют.

В заключение сделаем некоторые выводы. Хотя Д.Лихачёв назвал свою работу переводом на современный русский язык, на деле, как мы убедились, – это «перевод без перевода». Практически вся работа академика – это пересказ оригинала. Его «перевод» – это даже не вчерашний, а позавчерашний (шлёцеровский) уровень науки, если шлёцеровский перевод вообще можно назвать научным. Перед учёными по-прежнему стоит до сих пор не решённая задача: сделать научный перевод «Повести временных лет» на современный русский язык с подробнейшими научными комментариями.

Николай Чистяков,

член Союза краеведов России,

с.Пышлицы, Шатурский район.

Дополнение

В 2015 г. в сборнике «Варяги и Русь» (серия «Изгнание норманнов из русской истории») увидела свет работа нашего выдающегося историка Л.П.Грот «Имена летописных князей и корни древнерусского института княжеской власти», сразу ставшая классикой.

«Если согласно ПВЛ, князь Олег происходил из варягов и был одного рода с Рюриком, то он мог быть уроженцем одной из земель ободритского союза, возможно, Вагрии. Но из текста ПВЛ о варягах и урманах можно заключить, что урмане, к земле которых должен был относиться, по логике, титул князя урманского, явно не смешивались с варягами. Тогда следует предположить, что земля урман находилась за пределами земель ободритов. Попробуем сначала определить, к какой южнобалтийской земле мог бы относиться титул князя урманского?» (стр. 458).

«Летописное имя урмане хорошо согласуется с южнобалтийской Урмией, другим названием которой было Варния/Вармия, где мы видим тот же корень вар-. Это подкрепляется и примерами русских гидронимов. У Соболевского зафиксирован гидроним Вурманка как приток средней Волги⁶. Есть река Урманка, бассейн Иртыша, Омская область. Вариативность начальных компонентов вур-/ур- прекрасно объясняется из русского языка, как это было продемострировано ранее на примерах именных компонентов вол-/ол- .

Следовательно, Урмия/Варния (Вармия) является иным, явно более древним вариантом названия Поморья на южнобалтийском побережье…» (стр. 470).

«Связь князя Олега с южнобалтийской Вармией/Урмией и таким образом – с титулом князя урманского имеет ещё одно подтверждение. Это родство сакральных традиций городов Поморья с фразой князя Олега о Киеве «Се буди мати градом русским». Эта фраза безусловно уводит на южнобалтийское побережье, поскольку именно в Поморье была зафиксирована «материнская» классификация главного города Поморья. С.Гедеонов и А.Котляревский писали о том, что в латинских источниках отмечалось, что Щецин был старшим городом в Поморье, мать и глава всех городов поморских (Pomeranorum matremque civitatum). Известно, что Щецин был крупнейшим сакральным центом на Южной Балтии, где на холме стоял храм одного из великих божеств Триглава.

Относительно фразы князя Олега сложилось мнение, что термин «мати» здесь следует понимать как «метрополия»⁷. При этом особенно не задумываются над тем, что греческое «metropolis» от meter мать + polis город существовало совершенно в ином историческом контексте. В Древней Греции – это название города-государства по отношению к основанным им поселениях в чужих землях или обозначение для государства, владевшего захваченными им землями. Вряд ли общепринятое понимание термина «метрополия» подходит к летописной истории объединения Новгорода и Киева.

Как известно из рассказа летописи, в 882 г. Вещий Олег выступает в поход и присоединяет к своим владениям Киев. «И съде Олег княжа в Киевъ, и рече Олегъ: ”Cе буди мати градомъ русьским”». Т. е. в данном историческом контексте городом-княжеством, захватившим Киев, выступает Новгород. Следовательно, Новгород и есть метрополия. С какой же стати новгородскому князю Олегу ставить всё с ног на голову и завоёванной земле давать статус владетеля, а Новгород объявлять колонизованной периферией? Историческая мысль явно отрывается от всякой логики. Совершенно очевидно, что термин «мати» имеет здесь другое значение. Но всё дело в том, что этим термином историческая наука практически не занималась, удовлетворившись подставкой в летописный контекст значения «метрополии».