Бредовый суп

Вышли эти дед с внуком. И я, как увидел дедулю, так у меня внутри что-то звякнуло. Потому что вспомнилось мне много всякого в тот момент.

Лет дедуле было за восемьдесят, но был он вполне крепкий такой. Да и внук его уже, наверное, третий десяток разменял. Поставил внук на стол небольшой улей, и дедуля начал: “Вот мы продаем пчел. Вот в таких ульяшках. Вот это дно. Корпус. Крышка-нахлобучка. Все деревянное. А внутри три рамки. А вощина на них не из воска, а из пластмассы. А вот это – кормушка. Кормушка тоже из пластмассы. Мы любим пластмассу. Вот так мы это дело и продаем. Вопросы будут?”

Ну и тут сразу кто-то из зала: “А кормушка из чего сделана?” И пока дед переспрашивал, что, мол, и что, внук сказал, что кормушка сделана из пластмассы. И дед подтвердил, что мол, да, из пластмассы.

“А что вы им даете?” – спросили из зала. И дед опять стал переспрашивать, а внук сказал, что они наливают в кормушки сахарную воду. И опять дед подтвердил, что, мол, да, сахарную воду.

– Это сахарный сироп, что ли? – спросила Маринка.

– Да, сахарный сироп. Ну и из зала вопросы посыпались один за другим: и как сахар разводить надо, и в какой пропорции, и теплой ли водой. И опять спросили, из чего кормушка сделана. И дед уверенно ответил, что сделана она из пластмассы.

Опять стали спрашивать про пропорции, и опять кто-то спросил: “А кормушка деревянная?” И опять дед сказал, что кормушка из пластмассы, и стал показывать, что они кладут в сахарную воду, чтобы пчела не тонула. И кто-то спросил недоверчиво: “Не тонут?” И внук ответил, что нет, мол, не тонут. А дед вдруг сказал грустно: “Тонут немножко”. И все в зале стали смеяться и повторять: “Тонут немножко, тонут немножко, тонут немножко”.

И опять из зала: “А кормушка…” – “Деревянная”, – сказал дед. “Пластмассовая”, – поправил внук. “Ой, конечно, пластмассовая, пластмассовая”, – сказал дед.

– Значит, смеешься над своим братом-пчеловодом? – спросила Маринка.

– Да, немножко. Смеюсь немножко.

– А кормушка?

– Деревянная, – сказал я.

Мы поехали в Делфт. Я попросил Маринку посмотреть в ее путеводителях, можно ли в Делфте попасть на какую-нибудь керамическую фабрику. И Маринка сказала, что попасть на фабрику, конечно, можно и что нам там даже покажут, как они делают свой знаменитый фаянс. И я уже представил себе, что мы увидим, как они составляют и замешивают глину, делают посуду, покрывают ее эмалью, загружают печи и всякое такое еще себе вообразил. Но в действительности все оказалось гораздо скучнее, и ничего особенного нам там не показали. Интереснее было просто пойти в любой магазин, где стоял совершенно изумительный фаянс. Бело-синий, бело-сине-зеленый, красноватый, черный. И все это было необыкновенно здорово.

Мы наткнулись на какой-то красивый храм с витражами. Маринка пошла посмотреть, что там внутри, а я сел за столик в кафе напротив, заказал себе пива и любовался на витражи, но только снаружи. И думал о том, как уютно сидеть вот так, одному, далеко от дома, без телефона и компьютера, пить пиво и думать, о чем хочешь. И я торопился насладиться своим одиночеством, потому что я знал, что это замечательное чувство свободы через десять минут пройдет.

Вечером мы вернулись в отель. Потом пошли в индонезийский ресторан и заказали обед на двоих. Маринка выбирала только не острое. А я уже ел все подряд. Во рту у меня горел огонь, и я тушил его рисом и холодной водой.

Мы, видимо, понравились хозяйке ресторана, и она все время помогала нашему официанту. Я спросил у нее, куда исчезли mussels.

– Все mussels отравлены, – сказала хозяйка, – и их опасно есть.

– А мы и не знали, – сказал я.

– Да, и не только mussels, а вообще всю морскую пищу. Очень опасно есть сейчас.

– Потому что лето необычно жаркое?

– Да, – сказала хозяйка. – Откуда вы?

– Живем в Нью-Джерси.

– А работаете в Нью-Йорке?

– Да, – сказала я.

– Мы тоже жили в Нью-Джерси, а потом переехали в Кливленд.

И мы узнали, что она держала там свой ресторан, но потом ее сын поехал учиться в Европу, и она отправилась за ним.

Когда мы уходили, я сказал ей, что впервые за все наше путешествие я почувствовал себя, как дома.

Когда мы вышли из ресторана, Маринка сказала мне, что она считает неправильным быть в Амстердаме и не зайти в “Coffee Shop”. И мы зашли в первый же “Coffee Shop”, который мы увидели.

Нас посадили за какой-то небольшой деревянный столик. И Маринка пошла выяснять, что там можно было бы покурить. К нам привязался какой-то молодой долговязый парень. Сначала он сказал, что траву надо разжевать хорошенько, и сам стал громко смеяться своей шутке. Когда он насладился достаточно этим, он стал объяснять нам, как выпотрошить табак, смешать его с травой и потом набить все обратно в сигарету. И наконец, когда Маринка благополучно справилась со всем, он стал выяснять, откуда мы, и почему я не курю траву. И Маринка сказала ему, что мне, наверное, придется менять работу, и потом долго и терпеливо рассказывала, какие мы проходим тесты, когда приходим на новое место. И парень смотрел на меня вполне сочувственно.

Г л а в а 15

– Ну, как у вас? – спросил я.

– Плохо, – сказал Даня. – Юрий Алексеевич соку дал.

К нам подошел Юрий Алексеевич.

– Все-таки это был Блэквуд, – сказал он.

– Блэквуд после ОСВ в трефах?

– Ну и что?

– А то, что вы слили все, что могли, – сказал Даня.

– Почему вы не разблокировались в пиках во второй сдаче? – спросил Кузьма.

– А как я мог разблокироваться? – сказал Юрий Алексеевич.

– А вы подумайте, – сказал Даня.

– А ему нечем думать, – сказал Кузьма. – Не надо было ставить его на последнюю игру.

– Какой же вы, Кузьма, – сказал Юрий Алексеевич, – не очень все-таки корректный человек. Ну просто хам.

– Какой же вы, Юрий Алексеевич, – сказал Кузьма, – не очень все-таки умный человек. Ну просто кретин.

Одноклассник

Амстердам, 13 августа 1997 года

Еще с вечера мы заказали завтрак в номер. Вернее, завтрак заказал только я. Потому что Маринка, когда увидела, что я отметил в меню, сказала, что этого вполне хватит на двоих. Я не был согласен с ней вечером, но утром, когда завтрак принесли, я понял, что был неправ. А принесли нам довольно внушительного размера кофейник, стакан апельсинового сока, половинку свежего грейпфрута, кувшин молока, cereal, йогурт, компот из инжира, омлет с беконом, дикими грибами и помидорами, блины с сиропом, bagel, creаm cheese, много маленьких вишневых и клубничных danish, ржаной хлеб с орешками и полным-полно баночек с джемами.