Бредущие сквозь Лабиринт

Двигаться и дышать стало совсем трудно. Как сказала Полина, действительно побледневшая, и всё время держащаяся за сердце, «если не придём хоть куда-то через полчаса, дальше вам придётся меня нести».

Нести не пришлось.

Через десять минут они получили по шарику, (кажется, гречишному) и напились.

– Слушайте, а вы очень удачно придумали. – Рахель плюхнулась снова на пол, и привольно раскинулась – ну не дать ни взять – морская звезда! Если б Керк не был уверен, что ничего у него не работает уже лет пятнадцать, он мог бы подумать, что давно забытые инстинкты, мысли и желания снова начинают будоражить его воображение! – Если б мы не получили еду там, внизу, одолеть двойной подъём мне лично вряд ли удалось бы.

– А я думаю, что удалось бы. – Полина тоже, как во время прошлой ночёвки, расположилась по другую сторону «их» мужчины, – Но – утомлёнными до жути! То есть, чёртовы паршивцы получили бы как раз то, что хотели: наши страдания и усталость!

А сейчас, если вы не возражаете, хотелось бы снова полежать, отдохнуть. Ноги уже не дрожат – я просто их не чувствую. Может… Удастся заснуть?

– Согласен. Рахель?

– Да. Плевать нам на условности типа день-ночь-сутки… Лучше ориентироваться по нашему состоянию: в состоянии мы двигаться дальше, или нет!

– Ну вот и отлично. Будем надеяться, что отдохнув и выспавшись, мы уже будем иметь мышцы потренированней…

Проснувшись, они поприветствовали друг друга, словно старые друзья, или одноклассники. Даже не раздумывая двинулись теперь во второй лестничный пролёт, ведущий вниз. Вот и очередной зал с «завтраком».

Шарик, который Керк только теперь надумал рассмотреть попристальней, оказался абсолютно монолитным, ни намёка на зёрнышки или какие другие неоднородности ни снаружи ни внутри не имел, но явственно отдавал чем-то бобовым – фасолью, что ли?

– Похоже на фасоль. – Полина фыркнула, – У меня с неё всегда… Пучит.

– Да, я тоже думаю, что это – фасоль. Хочется верить только, что мы не испортим местную воздухоочистительную установку.

– Ну, это – вряд ли, – Керк доел последний фрагмент-кусочек шарика, – Похоже, здесь свободно могло бы «приключаться» несколько сотен человек. Или – не человек.

– В смысле – не-человек?

– Я вот что думаю. Если этот лабиринт и правда построили наши зелёные друзья, то – вряд ли только для нас. Возможно, они испытывали, и ещё будут испытывать в нём и представителей других разумных рас космоса.

– Других?

– Да, быть может, совершенно на нас непохожих – скажем, рептилоидов, инсектоидов, осьминогов каких… Но – разумных.

– Это что же: получается, что мы сейчас – на космическом корабле, который путешествует между галактиками в поисках кого бы ещё проверить на «разумность»?

– Это – вряд ли. Похоже, сооружение это куда крупней, чем нам казалось вначале. И расположено где-то – стационарно. Вероятней всего, это нас к нему доставили. В состоянии анабиоза. Ну, или чёртовы инопланетяне додумались до нуль-транспортировки. Ну то есть – мгновенного переноса через пространство. Как в фильме «Звёздные врата».

Два недоумённых взгляда и сердитое переглядывание между его партнёршами сказали ему, что особого багажа фантастики в арсенале «фильмографии» их памяти нет.

Пришлось рассказать содержание фильма.

– Я очень рада, конечно, за передовую внеземную технологию, – Рахель сделала такое лицо, что Керк понял, что на самом деле думает женщина о внеземной технологии, – Но как это может сказаться на нас? Нас… После эксперимента – отпустят? Вернут назад?

– Не знаю. И должен сказать честно: если и вернут, то – «обеспамяченными».

– Да …рен с ним, я согласна и на это – лишь бы вернули!

Керк долго и внимательно смотрел в глаза напарницы. Та первой опустила взгляд.

Керк сказал:

– Вот именно. Никто нас там особенно не ждёт. И если мы с вами навсегда сгинем, никто там, дома, как мы уже поняли, и не почешется. А нам самим…

Разве здесь так уж плохо? Или… Скучно?

Рахель вдруг рассмеялась:

– Когда вы так говорите, я начинаю осознавать, что, вроде, и правда – то, что с нами случилось – не так уж страшно. В конце-концов, неспроста же нас выбрали! То есть – это нам даётся этакий уникальный шанс, показать чёртовым монстрикам, что человеческий интеллект кое-чего стоит, даже когда человек далеко не в… Скажем так: расцвете лет!

– Вы – рационалистка.

– Как и Полина, – короткий взгляд, и обмен невесёлыми улыбками между его женщинами сказали Керку, что если и будут разногласия между ними, то – не сейчас. Женщины «вычислили», да и «нутром чуют», как это ощущение обзывала недоброй памяти Агнетта, что пока им всем, и правда, выгодней сотрудничать! – Вы это знали уже тогда, когда мы потопали с вами внутрь, оставив «принципиальную» идиотку в первом зале.

– Ваша правда. Собственно, я просто избавил нас да и телеаудиторию, – Керк ткнул пальцем в очередную чёрную точку в углу потолка зала, – от той части «шоу», где предполагались «разборки», грызня, и бессмысленные обвинения-оскорбления. Но вы правы, дорогие партнёрши: здесь нужно действовать не только командой, но и последовательно и логично и методично. То есть это – пока.

– Почему – «пока»?

– Потому что пока нам дают самые обычные задания – по элементарной логике. Но я думаю, что скоро пойдут и посложней. Скажем, на ориентирование. В настоящем лабиринте. Плоскостном, или даже объёмном. Вот там-то нам и понадобится, как никогда, слаженность действий и взаимопомощь.

– Но… Почему?

– Потому что обследовать многочисленные разветвления и тупики придётся, возможно, поодиночке, а между собой – перекрикиваться!

Перекрикиваться им и правда – пришлось. Потому что подъём по очередной лестнице привёл в зал, где кроме лотка с рычагом и пипками с водой имелось и с десяток ниш-коридорчиков. От тоннелей они отличались тем, что были куда уже – примерно два метра, при прежней высоте в три – и самые длинные оканчивались вроде как тупиками на расстоянии не более двадцати шагов от входа.

– Готов поспорить на свою импотенцию, что тупиком оканчивается каждое второе такое ответвление.

– Почему – каждое второе?

– Потому что мы – действуем как один человек. Если б нас было, скажем, четверо, или – две независимые команды, тупиков было бы тридцать три процента. Чтоб мы, соответственно, искали выход дольше. Поэтому давайте действовать, как я уже предлагал. Только не нужно сразу забираться далеко в глубину – неизвестно, как здесь с акустикой.

– Ладно. Только вначале всё равно давайте посидим и отдохнём. Ноги… Сейчас полегче, конечно… Но всё равно гудят.

С акустикой в коридорах-ходах всё оказалось в порядке.

Керк стоял напротив первых двух ответвлений, попеременно заглядывая то туда, то сюда, и внимательно вслушиваясь в обычную равнодушно-звенящую тишину. Напарницы уже скрылись за «углами»: одной пришлось повернуть налево, другой – направо.

Первой высказалась Рахель, двигавшаяся в первом, левом, ответвлении:

– Тут всего шесть колен-поворотов. Коротких – уже дошла до конца. Упёрлась в глухую стену.