Бремя феодала
Шрифт:
— Хорошо. — Я поднял руку. — Кто за то, чтобы отложить данный вопрос, и вернуться к нему в спокойной обстановке после войны? При этом, сеньоры, обращаю внимание, что после Феррейроса начнётся набег степняков, и мы срочно поедем туда. Это надолго. Прошу поднять руки!
Почти все подняли руки. А кто не поднял, огляделся на всех и тоже присоединился.
— Отлично. Тогда, с вашего позволения, я продолжу по текущему положению дел, а оно у нас тоже не мёд.
Встал, отодвинул стул, собрался с мыслями.
— Сеньоры, у нас есть в графстве такой город, Феррейрос. Сто пятьдесят лет назад по примеру Магдалены и Аквилеи он объявил себя коммуной и вышел из состава графства, став вассалом короля. И это прискорбно потому, что город расположен рядом с пусть и бедными, но железными
— Всё бы ничего, — продолжил я, — мы с Феррейросом вроде как в нормальных отношениях. Были. Но совсем недавно, месяц назад, этот город приборзел. И начал колотить понты по беспределу. — Я вновь пишу как рождает воображение попаданца, но ирония в том, что тут всем этим словам есть собственные сленговые обозначения. И связаны отнюдь не с криминалом, а с рыцарским достоинством и бытом благородных, кои и есть настоящие братки/хозяева этого времени. — А именно, город стал требовать того, что ему не по статусу, нагибая меня, вашего покорного слугу, раком, как какую-то беспутную дворовую девку у сеновала.
Гул. Смешки. Снова гул, недовольный. Сеньор — священное понятие. Сеньор может быть уродом, но это не основание не уважать его. Ты дерёшься за титул, за статус сеньора, а не за конкретного человека. Личность значит очень много, но и статус нельзя недооценивать. За своего сеньора тут принято рвать… Если он не дерьмо и не намерен спускать обиды, конечно. А я демонстрирую, что не намерен.
— За базар, сеньоры, надо отвечать! — подвёл черту я, озвучивая очевидное. — Феррейрос хотел поиметь не меня. Он хотел нажиться на строительстве дороги, виа, цель которой не просто коммерческая — вывоз хлеба на север. А сугубо военная — переброска из Овьедо и Альмери войск во время прорывов. Он хочет нажиться на нашей общей безопасности, сеньоры!
Снова гул. Я не мешал — КВНщики научили ждать зал и молчать, пока он не просмеётся/прошумится/прохлопается. А мужики возмущались искренне — безопасность здесь, в Приграничье, это сакральное понятие. Мы все повязаны. Зеленокожие уроды (они не зеленокожие, но у меня штамп в голове от наших книжек) харчат всех одинаково, и рыцарей, и пахарей. Никто не хочет быть съеденным. А купчишки-то с гнильцой, понимаешь! Я же не останавливался и продолжал нагнетать:
— Сеньоры буржуи в Феррейросе оборзели настолько, что требуют денег СЕБЕ от тех, кто на свои строит дорогу для обеспечения ИХ безопасности! — Кажется, меня опять затрясло. Как бы не сорваться и не полыхнуть — камзол жалко. — Я должен на свои строить дорогу, которая защитит и их в том числе, которая, давайте не будем юлить и говорить начистоту, защитит ВСЕХ — и вас, и других баронов, и жителей графства, и тех, кто по ту сторону Кривого ручья! Я согласен, я — граф, это моя обязанность — и я строю. На свои, отдав долю от дороги купцам, чтобы строить быстрее. Но при этом за эту дорогу я должен платить ИМ, этим зажравшимся скотам! Прикрывающимся статусом королевского города ради собственного обогащения! Понимаете, какие это сучьи отродья?
Всё, финиш. Гнев. Крики. Ор. Мат. Люди здесь простые, к телевизорам не привыкли. К выступлению ораторов на митингах тоже — нет здесь ни ораторов, ни митингующих. А потому такие простые, но доходчивые слова вызывают крайне бурную реакцию. Я заготовил ещё немало слов, чтобы воинов пробрало, но, оказалось, это не нужно. Достаточно и того, что уже произнёс.
Я, как информационный технолог, только что вынес Феррейросу смертный приговор. Ибо теперь сарафанное радио, а оно тут работает будь здоров, в своём информационном веке я его сильно недооценивал, всем-всем разнесёт, какие торгаши из этого города моральные уроды. И, как там у Ильфа и Петрова: «Их будут бить, возможно даже ногами». 3,14здить, короче, будут выходцев из Феррейроса, вот что будет в ближайшее время! Даже если они просто приедут по делам. Даже если городской магистрат мгновенно с моим появлением под стенами даст отступные и откатит назад, чего он делать точно не будет. Тут люди не злопамятные,
просто злые, и у них память хорошая.В общем, информационная подготовка к атаке на город проведена. Да здравствует двадцать первый век!
— Сеньоры, теперь к делу. — В голове шумело — вино у сеньориты баронессы в погребах, оказывается, отличное. Обсудив экономику, обсудив предстоящую военную реформу графства, сделав выводы, насколько экономика и военная реформа взаимосвязаны, мы с баронами окончательно поняли друг друга и, наконец, расслабились. На улице начало темнеть. Воины Йорика, наверное, всё-всё уже растрепали нашим, воинское братство это свято, особенно когда все поняли, что они и мы не враги и кровь проливать никто не будет. Ну, про хирды и перемены, конечно. Наши пока не готовы такое слышать. Ладно, завтра попробую решить дело миром до того, как полыхнёт. Соберу всех во время завтрака и сразу после оного промою мозги и расставлю все точки.
— Рикардо, давай я первый спрошу? — улыбнулся Ковильяна. — До меня из дома доходят слухи о Феррейросе. Что у тебя проблемы с этим городом.
— Да, — согласился я. — К сожалению. Они захотели меня поиметь. А я не шлюха с набережной Старого Города Аквилеи. А потому хотел к вам обратиться. Так-то оно получается, что мобилизовал я вас для того, чтобы поставить на место Магдалену. А заодно решить проблему с разбойниками на десятилетие вперёд. И как бы теперь должен распустить вас по домам. Но получается, что мне снова нужно войско, и я снова готов призвать вас. Естественно, не за бесплатно.
— Но, как понимаю, — нахмурился Мерида, — и платить нам ты не сможешь. Нечем тебе, несмотря на успехи в несвятой святой. А значит… Снова добыча?
— Ага. — Я просиял. — Феррейрос должен ответить за базар. И я намерен заставить его платить. Много платить. Столько, сколько смогу с него выдоить. А доить буду по-крупному, серьёзно, не считаясь с его статусом королевского вассала.
— Это опасно! — покачала головой вроде разомлевшая, но мгновенно собравшаяся, когда заговорили о серьёзном, Ингрид. — Король может не простить.
Поймал себя на мысли, что мне нравится, что она уже мысленно здесь, с нами, на равных. Мгновенно приняла на себя статус баронессы, как будто всю жизнь ею была.
— Потому я и хочу спросить вас. Готовы ли вы? — усмехнулся я. — Добычу обещаю. Гадом буду, и своё я с них отобью, и вас не обижу! Но осложнения с королём также гарантирую.
Сеньоры молчали. Думали. И торопить не стоит.
— С одной стороны, король вряд ли пришлёт сюда сейчас сильное войско, — продолжил я излагать мысли. — Да и должок у меня к нему, он это понимает. Но пару-тройку сотен своей гвардии, чтобы попугать — наверняка отправит. И если мы перед ними прогнёмся — быть беде. Готовы ли вы идти до конца на таких условиях?
— А если не прогнёмся? — икнул Ворон. — А они того… В бой полезут?
— А вот для этого у нас должно быть численное преимущество. Нас должно быть больше. Но! — поднял я палец вверх. — Численность не главное. Эти выродки должны увидеть в наших глазах готовность разметать их по степи! Это и только это не даст им вступить в бой. Остальное от лукавого.
— Экий ты… — заметила Ингрид. — Всё знаешь о мотивации людей.
— Так учился на это! — вырвалось у меня.
— А вот теперь подробнее! — напрягся Мерида, довольно сверкая глазами — прикоснулся к тайне. Я про себя выругался, но решил не развивать тему и лишь отмахнулся от Хлодвига.
— Плевать. Сеньоры, план такой. Я со своей сотней и Йориком с людьми баронессы еду в Тахо. Двух сотен хватит. Вы вчетвером снимаетесь с лагеря вместе с нами и едете в Феррейрос. Быстро, без обозов, дам пергаменты для старост на моей территории, чтобы отсыпали зерно со спецскладов. И как только подъезжаете, молча, не говоря ни слова, никого ни о чём не предупреждая, берёте под контроль все трое ворот города, напротив которых намертво окапываетесь. Копаете рвы, ставите рогатки и ежи.
— Рикардо, я, надеюсь, ты не заставишь нас их штурмовать? Город и ворота? — на всякий случай спросил Алькатрас.