Бремя императора. Навстречу судьбе

– Лучше не надо! – поежился ар Инват. – Этого господина раньше времени встречать не стоит.

– Полностью с вами согласен! – рассмеялся император, исчезая в портале.

Лорд Дайар долго сидел и размышлял над событиями последних дней. Трудно, когда в жизни меняется все и сразу. Трудно. А самое неприятное, что придется выступить против человека, который до сих пор был очень и очень близок. Но выбора нет – сын и его счастье дороже.

В столице Даркасадара царила тихая паника. Броненосцы орков окружили огромный остров, но ничего не предпринимали, оставаясь в полумиле от берега. Они только дымили своими трубами, да изредка постреливали из пушек, если какой-нибудь корабль осмеливался высунуться из гавани. Нарушитель тут же поджимал хвост и улепетывал обратно под защиту портовых фортов. Но канониры фортов не решались стрелять в ответ, прекрасно понимая, что такое количество броненосцев легко превратит любой город в кучу щебня.

Народ бурлил, какие-то незаметные, юркие личности то тут, то там кричали, что толстая трусливая шавка обрекла их всех на погибель, что эта война никому не нужна, что скоро орки высадятся и всем придет конец. При появлении стражи они тут же скрывались в толпе. Как ни странно, ни одного подстрекателя поймать так и не удалось. Да стражники, сами относившиеся к своему повелителю с презрением, не очень-то и старались. Трусость касика была общеизвестной, и вызывала только тщательно скрываемую брезгливость.

В казармах тоже порой появлялись некие люди, угощающие всех желающих вином и рассказывающие, как хорошо жилось бы и служилось стражам, если бы новым касиком стал не жирный и трусливый как отец Эраук, а благородный Гарухак, прирожденный воин. В последнем никто не сомневался, слухи о рейде морской стражи против пиратов под предводительством касиани ходили издавна. Гарухак тогда показал себя толковым военачальником и многих удивил своей храбростью.

Дэкхебы [3] и утарги [4] самых влиятельных родов получали мешки с золотом от неких загадочных незнакомцев, утверждающих, что являются посланцами касиани. Они также заверяли, что Его высочество обещает не нарушать заветов прародителей, ценит заслуги уважаемых людей и сделает все, чтобы их интересы не пострадали. Золото, правда, убеждало куда лучше любых слов. Никто не понимал, откуда опальный наследник престола взял столько денег, но факт оставался фактом.

3

Дэкхеб – старейшина рода, нечто наподобие графа или князя.

4

Утарг – жрец, хранитель обычаев. Даркасадар – единственная страна мира, не принявшая веры в Единого Создателя и оставшаяся языческой.

Возмущенный беспримерной наглостью старшего сына касик приказал привести к нему Гарухака в цепях, но тот бесследно исчез. Поиски ничего не дали. А касиани продолжал действовать, причем действовать, игнорируя все писаные и неписаные правила. И это нравилось многим дэкхебам, не говоря уже об утаргах, которым трусость касика издавна стояла колом в горле – предки заповедали презирать трусов. Может, у Даркасадара впервые за множество поколений появится по-настоящему сильный правитель? Хотелось бы, надоело быть самыми слабыми и покорно исполнять волю любой из сопредельных стран.

Мало того, в города прекратился подвоз продуктов от союзников, а своих, в связи с прошлогодней засухой, не хватало. Орки не давали выходить в море рыбакам, потому даже свежая рыба исчезла с рынков. В народе, ощутившем угрозу голода, началось глухое брожение. Еще никто пока не кричал: «Гарухака на престол!», но до этого осталось совсем недолго, трезвомыслящие люди хорошо это понимали. Касик проиграл все, ввязавшись в войну на стороне Карвена.

Предстоящая оккупация вызывала ужас. А ее не миновать, имперцы отказались даже выслушать послов касика, прибывших просить о мире. Они без лишних слов отослали послов прочь, отдав им дохлую облезлую шавку и приказав передать ее лично в руки Тегухаку. Каждый придворный сразу понял смысл послания – с трусливой собакой разговора не будет. Многие после этого задумались, а не пора ли менять лошадей. И все больше и больше дэкхебов сходились на том, что пора.

Тегухак вел себя, будто ничего особенного и не происходило. Пировал, пил, днями не выбирался из гарема, требовал падать перед ним ниц и называть сияющим владыкой, попирающим небо. Любимый сын, Эраук, не отставал от отца, поглощая изысканные яства в три глотки. Он так разжирел, что едва мог передвигаться самостоятельно, и огромную тушу носили на роскошных носилках восемь рабов. Видя это и слыша визгливый, бабский голос Эраука, брезгливо морщились даже привычные ко всему дворцовые утарги. И это их будущий касик?! Невольно вспоминался подтянутый, умеренный во всем Гарухак. Странно, но Тегухак не обращал на нехорошие взгляды придворных никакого внимания, продолжая вести себя по-прежнему. Правда после того, как послы передали ему дохлую шавку, впал в истерику и два дня визжал, как резаный, трясясь от ужаса. Зрелище было на редкость неприглядным.

– У нас все готово, – подошел к Гарухаку эльдар. – Пора начинать.

– Благодарю! – улыбнулся касиани в ответ, нервно комкая в левой руке перчатки. – Знаете, до сих пор никогда не верил, что столь наглое поведение может привести к нужному результату, но…

– Привело! – хохотнул рыцарь престола, создавая портал. – Не стоит удивляться, у вас здесь соскучились по твердой руке. Порядка людям хочется, надоел им бардак. Прошу, Ваше высочество.

Оглянувшись на давших ему клятву верности старших офицеров Морской Стражи, Гарухак вздохнул. Ну, вот и пришло время узнать, правильно ли он поступил, приняв помощь императора. Не было ли это ошибкой. На площадях городов Даркасадара люди скандировали его имя, кричали, что из жирных туш Тегухака с Эрауком давно пора мыло варить. Хорошо работают агенты имперской тайной стражи, на изумление. Страна находится на грани бунта, и остановить этот бунт может только его, Гарухака, восхождение на престол, мир с империей и срочные поставки продовольствия из Элиана. Его величество Сантиар заверил, что груженые пшеницей транспортные ландеры стоят на якоре за линией броненосцев и ждут только приказа, чтобы войти в даркасадарские порты.

Касиани решительно ступил в портал, оказавшись в тронном зале Даркатского дворца. Именно сегодня утарги должны были выдвинуть касику раат. [5] Выдвинут ли? Осмелятся ли? Тегухак-то, конечно, трус, но за власть держится цепко. Он вполне может отдать приказ казнить наглых священнослужителей. Хотя вряд ли стража рискнет тронуть высших утаргов страны, это ведь навлечет проклятие на весь род.

Вдали раздался грохот – орки по договоренности с императором начали массированный обстрел береговых фортов. Собравшиеся в тронном зале люди встревоженно загудели – никому не требовалось объяснять, что значит этот грохот. Имперцы с орками пошли на штурм. Это конец! Конец всему.

5

Раат – требование отречения касику, нарушившему обычаи предков.

– Благородные дэкхебы и утарги! – выступил вперед Гарухак, сопровождаемый офицерами Морской Стражи.

– Вы осмелились появиться здесь?! – в ярости взревел касик, попытавшись встать с трона, но не смог, был слишком толст. – Стража, схватить предателя!

– Не спешите! – с насмешкой бросил касиани. – Хочу сообщить, что по примеру Его величества я отправил к элианцам послов. Моих они, в отличие от послов касика, выслушали и даже ответили. Желает ли благородное собрание, чтобы я сообщил о сказанном мне имперцами?

– Да! – выступил вперед глава одного из самых богатых и знатных родов Даркасадара, дэкхеб Савихак. – Прошу вас, Ваше высочество!

Его поддержали почти все дэкхебы и утарги в зале, касик вынужден был смириться, только возмущенно зашипел. Под его ногами Гарухак увидел скомканный и изорванный пергамент. Ясно, отцу все-таки предъявили раат, но он отказался принимать его. Жаль, придется действовать жестче.

– Мне было передано, что страны под названием Даркасадар больше не будет, – заговорил Гарухак. – Нашу территорию поделят между собой Элиан и Оркограр, население продадут в рабство в Нартагаль. Император Сантиар – это вам не Маран, он ничего и никому прощать не намерен. Если…

Благородное собрание загудело, потрясенное страшной новостью. Касик побелел и опал на троне, как будто из него выпустили воздух. Мало кто обратил внимание на последнее из сказанных касиани слов. Однако верховный утарг обратил.

– Если что? – выступил он вперед.

– Если у нас не появится по-настоящему сильный владыка, способный держать данное им слово, не склоняясь под каждым дуновением ветра. С таким владыкой станут говорить. С трусливой толстой шавкой – нет. Приношу свои извинения Его величеству, это не мои слова, это слова имперского эльдара. Кстати, в случае аннексии Даркасадара всю нашу знать, начиная с касика и его сыновей, ждет казнь.