Бремя Крузенштерна

При других обстоятельства, Лену уже душил бы приступ смеха, слыша как Вася что-то мямлит в ответ, но сейчас она напряженно ждала, что Любаша или Вася наконец воскликнет, что-то вроде: "А это, что за тип?!" Но вместо этого, Люба, повысив голос, объявила:

– - Так вот, Василий Семенович, к сожалению Леночке сейчас нездоровится... тепмература поднялась и... ее кажется тошнит.

Отлично! Любаша просто молодец. Лена юркнула в ванну и прикрыв дверь, включила воду. Мимо двери ванной прошел Вася, бормоча, что-то о том, что Лене может быть, нужна помощь и вдруг у нее что-нибудь серьезное, но Любаша решительно пресекла его попытки остаться, громко заверив его, что Лене сейчас необходим покой и сон и что у бедняжки даже нет сил попращаться с ним. Лене представилось, как Любаша при этом буквально выталкивает его за дверь в тычки и, чуть не прыснула от смеха, но образ вломившегося в ее квартиру типа, которого не замечал никто, кроме нее, держало в постоянном напряжении.

Она все гадала в комнате он сейчас или нет и если, выйдя из ванной, она не обнаружит его, не означает ли это, что с ее психикой не все в порядке. Склонившись над раковиной, Лена поплескала в лицо холодной водой. Она испытывала одновременно два противоречивых чувства: ей нетерпелось войти в комнату, чтобы подтвердить или опровергнуть подозрения насчет своей ненормальности и, в то же время стиаршилась этого шага. Вытерая лицо полотенцем, Лена вдруг вспомнила о Мисюсь и опустившись на колени, заглянула под ванну. Так и есть. Под ней, в темноте, сверкнули два огромных глаза.

– - Мисюсь, - позвала Лена.
– Вылезай! Мне и без того страшно.

Но Мисюсь, как Лена ее ни упрашивала, ни за что не хотела вылезать из-под ванны. Девушка поднялась с колен, немного постояла прислушиваясь и, наконец, решившись, прошла в комнату. Видение не исчезло, продолжая сидеть на диване на том же самом месте. Тогда остановившись перед ним, Лена принялась изучать свое видение. В свою очередь, видение не сводило с нее темных, пронзительных глаз.

Выглядело оно как мужчина лет пятидесяти с черными широкими бровями и густой бородой, но при этом на голове его не имелось ни волоска и было совершенно гладким. Надменное властное лицо с крупными чертами выдавало сильную волю и привычку повелевать. Такому человеку невозможно было не подчиниться.

Одежды незванного гостя: длинный плащ, водолазка и брюки было черным. Еще Лене бросились в глаза его, скрюченные артритом, пальцы. Ладони незнакомца сложенные одна на другую, покоились на искусно вырезанном, из бледного камня, набалдашнике трости. Узловатый указательный палец украшал перстень с необычным крупным черным камнем, в глубине которого играли багровые искорки.

– - Я был уверен, что меня увидите только вы, - произнесло видение низким голосом.

– - Почему?
– с боязливой осторожностью спросила Лена, украдкой ущипнув себя за бедро, после чего уже решительно потребовала ответа: - Что все это значит?

– - То, что сидело рядом со мной, полагаю, был ваш жених?
– не отвечая на ее вопросы, растянуло губы в язвительной улыбке видение, после чего покачало головой.
– Жалкий выбор.

– - Не ваше дело, - разозлилась Лена.

Мало того, что этот тип вломился в ее квартиру, так еще позволяет себе влезать в ее личную жизнь со своим мнением о котором его, кстати, никто не спрашивал.

– - Вы незаконно проникли в мою квартиру и я звоню в милицию!

– - О, разумеется, - кивнул незнакомец улыбнувшись, всем своим видом показывая, что слова Лены тронули его мало.
– И я не собираюсь, даже, препятствовать вам в этом. Только, что они увидят, когда придут сюда? Я навел морок, и стражи порядка, как и ваш жених, и та разбитная бабенка, которую вы призвали на помощь, не увидят меня. Вас накажут за ложь и, может быть, после объявят сумасшедшей.

– - Что вам от меня нужно?

– - Книгу.

– - Что?
– не поняла Лена.
– Какую книгу?

– - Мне нужна книга, которую вы сегодня держали в руках.

– - Ну, знаете ли...
– развела руками Лена, не зная смеяться ей или возмущаться. Ее вдруг осенило -- человек который сидел сейчас перед ней, на ее диване, сам был сумасшедий. Поэтому она терпеливо и медленно, чтобы достучаться до его сознания, принялась объяснять ему: - Через мои руки за день проходят столько книг... Знаете, приходите завтра в библиотеку, и там объясните мне или покажете какая книга вам нужна. Но приходить ко мне домой за книгами не нужно. Здесь у меня не пункт выдачи.

– - Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, - выслушав ее, спокойно заявил Чернобородый.
– Ты выдала себя уже тем, что увидела меня через морок, а это значит, что Кора открылась тебе, - и вдруг воскликнул, как человек, которого покидает самообладание когда дело коснулось наболевшего: - Какая чудовищная несправедливость! Попасть в руки какому-то ничтожеству, прячась от меня, словно я какое-то грязный тупой раб. Ее магия до сих пор витает над тобой, а ведь ты даже не сознаешь, что к тебе попало, - сокрушался он не скрывая злой досады, затем отчеканил со скрытой угрозой: - Мне нужна книга.

– - Я не понимаю всего этого бреда, что вы мне здесь наговорили, да и не хочу понимать, и требую чтобы вы немедленно ушли отсюда немедленно, - Лена нервничала все больше, по мере того как крепло ее подозрение в том, что перед нею какой-то ненормальный.

Незнакомец вдруг резко встал, напугав ее еще больше.

– - Ней смей говорить со мной подобным тоном! Ты понятия не имеешь кто перед тобой!
– он надвигался на нее и в полутьме комнаты его глаза вдруг полыхнули неестественным, нечеловеческим огнем.

Девушка в ужасе пятилась от него, не в силах отвести взгляда от его горящего взора. Зрачки незнакомца разгорались багровым накалом, буравили, прожигая ее мозг, причиняя невыносимую головную боль.

– - Прекратите... пожалуйста...
– прохрипела Лена, сжимая голову руками.

Ноги ее подкосились и она упала на колени. Ее мучитель встал над нею.

– - Надеюсь, ты усвоила урок и больше не проявишь своеволия. Завтра я буду ждать тебя здесь, в этой твоей убогой конуре. Ты принесешь книгу сюда и отдашь ее мне. Завтра! Запомни это хорошенько. Завтра...

От слез, лившихся непереставая и ослепительной вспышки боли, Лена ничего не видела. Больше всего на свете сейчас она хотела одного, чтобы это прекратилось. Ведь когда-нибудь, настанет конец ее мучениям. Но боль нарастала, становясь все тяжелее и непереносимее, пока не достигла своего пика, когда Лене показалось, что ей разносит голову на мелкие куски и, повалившись на пол, она потеряла сознание.

Что-то влажное коснулось ее лица, потом еще раз и еще. Лена постепенно приходила в себя. Голова раскалывалась так, что даже поднять веки и то было больно. Но это было только отголоском того мучения, что ей пришлось испытать. Не дай бог, чтобы такое повторилось еще раз. Она просто не переживет этого. Что-то влажное и шерщавое опять коснулось ее щеки и Лена со стоном открыла глаза.

– - Ох, Мисюсь, - простонала она жалобно.

Довольная, от того что хозяйка наконец-то пришла в себя, кошка мурлыча принялась месить лапками по ее груди.

– - Отстань... Ох, как же мне плохо...
– жаловалась Лена, пытаясь подняться и принять сидячее положение.

Перед глазами все кружилось, ее знобило, руки и ноги дрожали от противной слабости. Наконец, спихнув с себя мурлыкавшую Мисюсь, ей удалось с трудом подняться и она, опираясь о стену, побрела на кухню. Пересиливая головокружение и тошноту, поставила чайник на газ, - благо там, кажется, плескалось немного воды, - достала из холодильника пакет молока и наполнила им кошачью миску, возле которой уже крутилась, нетерпеливо мяукая, Мисюсь.