Бремя Власти

Вот только наследников после себя они не оставили и престол перешел к королеве Анне, почившей в прошлом году. Но вся беда была даже не в этом, ведь претендентов оказалось двое, однако из-за принятия в тысяча семьсот первом году Акта об устроении католики исключались от английского престолонаследия. И после королевы Анны должны править потомки внучки Якова Первого Софии Ганноверской, то есть курфюрст Брауншвейг-Люнебургский Георг Первый, а не к Джеймсу Эдварду, принцу Уэльскому.

И вот с этим многие подданные были категорически не согласны! Особенно выделялись якобиты. К ним принадлежали большинство тори Англии и Шотландии, да еще почти всё дворянство горной Шотландии. Они противились слиянию Шотландии с Англией и в настоящее время ратовали за независимость Шотландии, готовые вспыхнуть при первой возможности.

Однако действовать открыто Баскаков и Брюс не могли. Дело даже не в аресте по прибытию, а в том, что Россия при всей своей силе оставалась страной сухопутной и те потуги, которые она делает на морях всего лишь детские шаги, чего нельзя сказать об Англии в силах которой перекрыть все водные артерии, а то и сколотить коалицию против. А этого допустить Алексей Первый не мог, по крайней мере если не будет уверен в целесообразности прямого конфликта с Георгом, о чем своих соратников и предупредил.

Первое время якобитов поддерживала Римско-католическая церковь и конечно же Франция, но увы после смерти Людовика Четырнадцатого поддержка прекратилась. Впрочем, стоит заметить — внешняя поддержка играла ограниченную роль в борьбе якобитов. В самой Британии католики были в меньшинстве, ну за исключением Ирландии, поэтому они не могли служить серьёзной базой движения.

В результате якобиты искали помощь на стороне. И порой удачно…

— Этот план убогий! Нельзя спешить, нужно лучше подготовиться, иначе все пойдет прахом. Ты же сам говорил об этом, Яков!

— Говорил, но когда это было? Считай пять месяцев прошло. Дальше откладывать нельзя — виги уже догадываются о восстании.

— Плевать на них, у якобитов людей больше, да и поддержка в Англии немалая, но оружия то не хватает, как и опытных полководцев. Кто будет воевать? Лорд Мар?

— Увы, но это так, — печально улыбнулся Брюс.

Ему импонировала горячность молодого помощника, нравилось наблюдать за резкими взволнованными движениями, вспоминать себя самого когда-то так же рьяно доказывавшего молодому царю необходимость создания математической и навигационных школ. Петр послушал, тем более и сам склонялся к подобной идее. Минуло два десятилетия и оказалось, что труд был не напрасен. Яков гордился своими заслугами, как впрочем и достижениями своих учеников.

Вот и Саша Баскаков, вроде бы навязанный сыном Петра в попутчики, незаметно стал учеником. Хотел ли Яков этого? Теперь по прошествии времени Брюс мог ответить положительно, не кривя душой. И как любой опытный наставник он придерживался своей методики обучения. Ведь главное дать ученику возможность проявить себя, пусть даже его выводы и неверны, важно показать ему перспективы, ну а после указать верное направление, чтоб направить океан энергии в нужное русло.

В последний месяц они много путешествовали, преимущественно по горам Шотландии, много общались, но еще больше слушали. И то что узнавали обсуждали, все чаще и чаще их выводы не сходились. Яков дал Александру возможность, ну а как он ей воспользуется решать самому Баскакову. Пока результат нулевой.

Этим вечером они отдыхали в деревушке в полсотни домов в сорока верстах от Куллодена. Двое подданных российского императора кушали лепешки, сыр и молодого барашка, запеченного в овощах. Здесь хоть и было маловато жителей, но тракт оказался оживленным, поэтому свой небольшой трактир имелся.

И для августа сие заведение оказалось неприлично пустым — Брюс с Баскаковым были единственными постояльцами.

Спор, начавшийся еще в дороге, они благоразумно продолжили у себя в комнате, предпочитая за ужином обсуждать только незначительные события или погоду.

— Пойми, Саша, — Яков погладил аккуратную бороду, появившуюся с момента путешествия по просторам Шотландии, — этот мир не так прост как тебе кажется. Не спорь, просто выслушай.

В Британии издавна противостоят друг другу две силы — тори и виги. Сейчас в силе виги, но их положение шаткое, потому как Англия под их правлением сделала хоть и нужные, но очень рискованные шаги.

— Это почему же? — удивился Баскаков. Раньше Яков подобного не говорил, предпочитая сначала слушать, а уж после критиковать.

— Вот представь — Шотландия независима от Англии.

— Она до недавнего времени таковой и была, — спокойно заметил Баскаков.

— Верно, но лишь отчасти. В то время шотландский парламент принял постановление, что после смерти королевы Анны на трон должен взойти Стюарт, обязательно протестант, и он не должен одновременно занимать английский трон, как было до этого.

— Англичане должны были возмутиться, вряд ли они отдали бы такой лакомый кус без боя.

— Правильно! Отдавать просторы Шотландии просто так никто не хотел, но в то время Англия воевала с Францией, пришлось пойти на уступки. А девять лет назад граф Аргайл — талантливый оратор сумел добиться от шотландцев дабы те приняли объединение с Англией, естественно получив свою долю пирога.

— Судя по увиденному мной, сей договор не по нраву народу, — потягивая густой темный эль, сказал Александр.

— Шотландцев притесняют. И оппозиция возлагает большие надежды на Джеймса Эдварда, и у якобитов немало шансов скинуть Георга. Если бы не одно 'но'…

— Какое? — насторожился Баскаков. Теперь он напоминал гончую, почуявшую след лисицы, казалось еще мгновение и замрет в стойке.

— Стюарт — католик.

Брюс довольно откинулся в кресле и замолчал. Сохранял тишину и его молодой товарищ. Хотя Александр не был усердным в молитвах, частенько забывал о службах, но при всем этом свято хранил в своем сердце православную веру. Да, когда-то давно на заре становления государства российского у народа было право выбора по какому пути пойти. Много крови и пота пролили люди, еще больше слез пролили, но в конце концов неказистая тропинка превратилась в широкий тракт по которому и гордо шествует Россия.

На секунду Александр представил себе, что на троне сидит католик или какой-нибудь муслим и его едва не вывернуло! Так противно, гадостно стало, того и гляди съеденное на полу окажется. В этом случае как бы не был плох Георг, но он для большинства свой, по крайней мере по вере, а это многое значит.

Давно, еще когда он только познакомился с молодым царевичем, зажегшим каждого соратника пламенем веры в великое будущее России, много разговаривали о том чего они хотят, а чего нет от той страны в которой будут жить потомки. Не смотря на молодость, все знали о чем говорили, ибо не чада неразумные были, а рано повзрослевшие мужи, как бы удивительно это не звучало.

О чем только не 'ломали копья', каких чудных идей не выдвигали, и кое-что особенное Александр запомнил на всю жизнь. Это была мысль самого царевича…

Человек может жить как ему хочется, но только до определенного момента, неизвестно когда он наступит, где найдет свою критическую точку. Вот только жизнь без Цели — скотское существование, а жизнь без Веры в сердце — болезнь, калечащая души не одного, а сотен. Всякое деяние лишь отображение нашей сути, нам уготовано много больше чем быть пасущейся тварью. Религия может многое дать, а может забрать, она — Сила с которой нужно считаться, только ей одной под силу вести миллионы в райские кущи или утопить свой народ в крови.