Бремя Воина

Ашанг долго смотрел на появившиеся символы, потом зашипел, видно, смысл послания дошел до него. Средний палец трехпалой кисти вновь лег на клавиатуру:

«Прошлое известно, – ответил он. – Я – насекомое. Эволюция Форкар-Сиана – это постепенное развитие индивидуумов из среды общественного разума. Наследство эволюции – общая, пополняемая в течение жизни генетическая память. Каждый вновь рожденный Ашанг обладает памятью муравейника».

Герман с трудом, но все же смог понять, что имеет в виду насекомое. А поняв, вдруг ужаснулся тому, что сделал.

Получается, оказав помощь Ашангу, он возродил расу форкарсиан? Злейших врагов человечества?

Его рука не успела метнуться к оружию – Ашанг оказался проворнее: одной конечностью он прижал Германа, а другой продолжал стучать по клавишам:

«Нет смысла снова убивать друг друга. Ты спас меня, я спасу тебя. Я помню то, о чем не знают Омни. – Он торопился, ошибался в символах, но все же продолжал, несмотря на отчаянное, нарастающее сопротивление Германа, пытавшегося вырваться из его воистину железной хватки. – Последние данные, полученные перед взрывом системы Форкар-Сиан, говорили о том, что наши разведчики обнаружили резерв человечества – несколько запущенных в глубокий космос крионических платформ с генетическим материалом на борту. Там не только люди, воин, там вся твоя сгоревшая Земля: ее флора и фауна в замороженном состоянии».

Рука Германа, напряженная до предела, вдруг обмякла. Он смотрел на дисплей и не мог решить: кто из них более сумасшедший – он или Ашанг?

В это было трудно, невозможно поверить, – но как хотелось, чтобы криво набранные понятия Омни были истолкованы верно…

Возрождение Земли и Человечества – это, по мнению Германа, стоило любых жертв… но казалось слишком уж сказочным, чтобы обернуться правдой.

* * *

– Герман?! – Джордан оторопел, увидев молодого воина, возникшего в дверях, будто призрак.

– Да, это я, – отняв руку от косяка, ответил Герман. Он сделал шаг в комнату, не отрывая своего взгляда от искалеченного лица человека, которого всегда чтил.

– Я рад, что ты выжил.

– Зато я не знаю, радоваться ли мне? – не скрывая своих чувств, произнес Герман.

Он взял стул, приставил его к постели Джордана, сел и резким, порывистым движением достал из внутреннего кармана одежды тот самый покоробленный по краям стереоснимок светловолосого существа.

– Кто это? – спросил он.

Веко Джордана несколько раз дернулось.

Он вдруг отвернул голову, глядя в узкую, застекленную прорезь окна-бойницы.

– Ты хочешь знать ответы, которые не нужны Джоргу… – не поворачивая головы, тихо произнес он. – Некоторые знания несовместимы с исполнением Долга Чести…

Герман оглянулся. Ашанг, затаившийся подле дверного проема в густой тени, едва заметно кивнул. Значит, он подтверждает… Ну что ж… Настала пора испытать, насколько качественна генетическая память насекомого…

– Я отдал все свои долги, адмирал Джордан Хигкс, – внезапно произнес Герман.

Старый изувеченный Джорг вздрогнул всем телом, будто его ударил разряд тока, затем медленно повернулся.

– Я правильно произнес твое полное имя, отец?

Единственный глаз Джордана смотрел на Германа так, будто на краю постели сидел не хорошо известный ему юноша, а призрак, внезапно восставший из праха.

– Я спрашиваю тебя, ты Джордан Хигкс, адмирал Военно-космических сил Земли?

Губы старика задрожали.

– Да, – ответил он. – Но откуда…

Герман сделал жест, и Ашанг вышел из тени.

Увидев живого форкарсианина, Джордан побледнел еще больше, потом резким, никак не ожидаемым от старика движением выхватил из-под подушки автоматический пистолет, но его выстрел лишь выбил кусок камня из свода узкой комнаты – Герман ждал этого движения и перехватил руку отца, прежде чем тот успел прицелиться.

– Сегодня не будет никаких смертей. Можешь не опасаться, отец, Ашанг жив по моей воле, и он…

– Они уничтожили Землю!.. – На губах Джордана вдруг выступила пена. Казалось, что старика сейчас хватит удар.

– А в ответ по твоему приказу было нарушено гравитационное равновесие двойной звезды Форкар-Сиан, и цивилизация на планетах этой системы также погибла, – спокойно продолжил Герман.

– Да! Я действовал по воле и от имени человечества!

– Несомненно. А потом, когда обломки наших цивилизаций расползлись в вакууме, пришли добрые Омни и предложили тебе – одному из немногих выживших – служить им в качестве цепного пса, за определенную плату?

– Этой платой была и твоя жизнь, не забывай, Герман!

– Я помню. Я отдал свой Долг Чести. И теперь хочу пойти новой дорогой.

– Ты стал защитником Ашангов? ТЫ – ВОИН ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ РАСЫ?!

– Да. Я понял, в чем состоит настоящее бремя воина, отец. В моем сердце по-прежнему нет двух дорог, но та тропинка, по которой меня вели Омни, закончилась. Он прав, – Герман кивнул в сторону Ашанга. – Серокожий перехитрил сам себя.

– Что ты намерен делать?

Герман отрицательно покачал головой:

– Этого тебе не стоит знать, отец. Я не хочу, чтобы Омни получили удовольствие сломать тебя во второй раз. Ты – мужественный Джорг и прошел свой путь до конца. Я никогда ни в чем не упрекну тебя, даже в мыслях. Ты прошел свой путь воина, отец, дав жизнь трем сотням рабов, и в конце концов один из них освободился. Я знаю технику Омни, знаю их хитрость и цинизм. Ты ничего не скажешь им обо мне, потому что не будешь этого знать.

Джордан некоторое время молчал, а потом кивнул.

Герман отпустил наконец его руку.

– Я пришел сюда, чтобы увидеть тебя и получить подтверждение словам Ашанга от единственного человека, который может это сделать. Наши цивилизации действительно стравили между собой?

– Я не знаю этого наверняка, – вздохнув, ответил Джордан. – Омни дьявольски хитры, а я был всего лишь солдатом, исполняющим волю Всемирного Правительства, но, когда война с Ашангами вспыхнула, многие говорили то же самое, что и ты, но что-либо изменить уже не мог никто.

– Рука, занесенная для удара, редко останавливается на полпути, – согласившись, кивнул Герман. – Скажи, отец, открой мне последнее, о чем я не знаю: как продолжался человеческий род в естественных условиях? Почему младенцы появляются среди нас лишь по воле Омни?