Брестский мир: ловушка Ленина для кайзеровской Германии

С XVIII века Россия неизменно участвовала в различных международных анти-турецких коалициях. Строились планы отторжения от Османской империи европейских и левантийских территорий и создания там христианских государств под протекторатом тех или иных европейских держав. В XIX веке на Турции начали отрабатываться механизмы постепенной десуверенизации, включавшие реализацию принципа «самоопределения», «ограниченный контроль» и международную оккупацию, столь хорошо известные нам теперь по практике США и их союзников в разных частях мира. «Международное сообщество» неоднократно предписывало Турции проведение тех или иных реформ, постоянно вмешиваясь во внутренние дела этого государства. Ни одна европейская держава такого обращения с собой не потерпела бы! В создании подобных механизмов и распространении двойных стандартов в международной политике в XIX столетии самое активное и непосредственное участие принимала Российская империя.

Россия стала главной военной силой, сокрушившей могущество Турции в Европе. После русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Балканский полуостров покрылся сетью независимых национальных государств. Это было торжеством традиционной российской политики в «восточном вопросе», но оно обратилось в ее фиаско. Ни одно из освобожденных Россией государств не ориентировалось в своей внешней политике целиком и полностью на Россию. Все они лавировали между разными мировыми центрами силами, преследуя собственные выгоды и постоянно враждуя между собой.

Новые «варварские королевства» уже в 1885 году вступили в борьбу за передел имперского наследства (болгаро-сербская война). В 1912–1913 гг. разразились подряд две Балканские войны. В ходе первой Турция была почти лишена последних своих владений в Европе. В ходе второй бывшие союзники напали на Болгарию. Россия, поддержавшая анти-турецкую коалицию, оказалась не в состоянии быть арбитром для ее поссорившихся участников.

Выдающийся русский философ Константин Николаевич Леонтьев (1830–1891), долгое время проработавший русским консулом в балканской части Османской империи, предупреждал еще в 1875 г.: «Существование Турции … выгодно и нам, и большинству наших единоверцев на Балканах» 17 . Но нет пророка в своем Отечестве… Несложный геополитический анализ позволяет увидеть, что, в случае конфликта России одновременно с Германией и Австро-Венгрией, Турция, пока она обладала крупными владениями в Европе, могла быть самым ценным сухопутным союзником России. Другими словами, если бы Россия не изгнала Турцию из Европы, то Первая мировая война вообще могла бы не начаться. Или началась бы в иной геополитической комбинации, гораздо более благоприятной для России.

17

К.Н. Леонтьев. Византизм и славянство. В кн.: К.Н. Леонтьев. Поздняя осень России. М., 2000. С.154.

События начала ХХ века наглядно продемонстрировали ненужность векового стремления России «водрузить крест на св.Софии». Об истинном отношении православных «братушек» к России свидетельствует хотя бы то, что при получении в начале 1905 г. известия о взятии Порт-Артура японцами монастырская гора Афон была иллюминована 18 в честь этой победы языческой азиатской страны над православным Русским царством!… Но русское государственное руководство не могло или не хотело преодолеть вековую инерцию. Оно подошло к Первой мировой войне с теми же опровергнутыми жизнью догматическими установками о роли России в «восточном вопросе».

18

Ф.И. Успенский. Восточный вопрос и Великая европейская война. В кн: Ф.И. Успенский. История Византийской империи [Т.3]. Восточный вопрос. М., 1997. С.742.

Анти-османская позиция Петербурга побуждала Турцию к сближению с врагами России. Долгое время это была Англия, но в преддверии Первой мировой войны им стала Германия. Осенью 1913 года в Турцию прибыла большая группа германских военных советников во главе с генералом Лиманом фон Зандерсом, фактически назначенных на высокие посты в турецкой армии. Все эти шаги, хотя и вызывали формальные протесты Петербурга, воспринимались там явно с удовлетворением, так как участие Турции в войне против России позволяло последней захватить Константинополь на «законных» основаниях.

Турецкие правители боялись войны и всячески старались ее избежать. Боялись России, которая больше двух веков неизменно била Турцию. 20 июля (2 августа) 1914 года военный министр и фактический правитель Турции Энвер-паша через посла России в Стамбуле М. Н. Гирса направил в Петербург формальное предложение военного союза! Естественно, при условии гарантирования обладания Константинополем и проливами Босфор и Дарданеллы (далее – просто Проливы) за Турцией. Но этих-то гарантий русское правительство не пожелало дать! Это был отказ, недвусмысленно показавший истинные намерения правящих кругов России в отношении Турции. Неудивительно, что уже через два дня был заключен германо-турецкий военный союз. У Энвер-паши просто не осталось иной возможности обеспечить безопасность Турции.

В Петербурге не скрывали ликования по этому поводу. Самыми рьяными вдохновителями захвата Проливов выступали либеральные круги. Особенно витийствовал вождь крупнейшей партии либеральной оппозиции – конституционно-демократической (кадетов) – П. Н. Милюков, которого за это даже прозвали «Милюков-Дарданелльский». Он доказывал, что без обладания Проливами российская экономика задохнется. Весь последующий ХХ век показал, что Россия может вполне успешно развиваться и без Проливов, что совсем «не нужен нам берег турецкий». Обладание Проливами было нужно для увеличения прибылей от экспорта зерна и других видов сырья, то есть компрадорской прослойке русской буржуазии.

Монархический историк Русского Зарубежья справедливо писал о чуждости этих целей элиты понятиям народа: «Целей войны народ не знал. Сами “господа”, по-видимому, на этот счет не сговорились. Одни путано “писали в книжку” про какие-то проливы – надо полагать, немецкие. Другие говорили что-то про славян … Какая была связь между всеми этими туманными и непонятными разговорами и необходимостью расставаться с жизнью в сыром полесском окопе – никто не мог себе уяснить» 19 .

19

А.А. Керсновский. Ук. соч. С.716.

Турцию, ценой отказа от намерения захватить Проливы, следовало удержать от вступления в войну, дабы не множить и без того немалое число врагов России. Предоставляя же Турции достаточно поводов для враждебности, русская власть, согласно известному афоризму, совершала «больше, чем преступление, – ошибку».

Ничуть, впрочем, не снимая ответственности с российской элиты того времени, справедливости ради нужно отметить и «вклад» наших союзников в провоцирование Турции. Для Франции и, особенно, Англии тоже казалось более выгодным иметь Турцию в числе открытых врагов. Это позволяло захватить владения Османской империи. Возможно, инцидент с немецкими крейсерами «Гебен» и «Бреслау» дает ключ к роли союзников в вовлечении Турции в войну.

В августе 1914 г., Германия, желая спасти от уничтожения английским флотом свои названные крейсера, которых начало войны застало в Средиземном море, продала их нейтральной пока Турции. Англичане имели полную возможность перехватить эти корабли на пути в Дарданеллы, однако по неизвестным причинам (на этот счет высказано немало нелестных для Англии предположений) не сделали этого. Как знать, быть может, не получив эти первоклассные крейсера с опытными немецкими командами, Турция бы все-таки не решилась напасть на Россию. А так – 16 (29) октября 1914 г. новые «турецкие» корабли без объявления войны бомбардировали русские черноморские порты.

Присоединение Турции к врагам России существенно ухудшало стратегическую обстановку для нашей страны. Последний прямой путь для связи с западными союзниками – через Проливы в Средиземное море – оказался перехвачен. Между тем, значение этого пути для военного снабжения России было громадным.

Россия, как показывала практика, не могла воевать без материальной помощи со стороны союзников. Из 60 тысяч пулеметов, состоявших на вооружении Русской армии в 1914–1917 гг., 32 тысячи были произведены за границей. Две трети снарядов, выпущенных русскими артиллеристами по врагу, тоже были иностранного производства 20 . Потребности Русской армии в автомобильном транспорте приходилось удовлетворять почти целиком за счет внешних поставок, при этом явно недостаточных. Не хватало России и собственных пушек, винтовок, патронов, противогазов, медикаментов, перевязочных материалов.

20

А.М. Зайончковский. Первая мировая война. СПб., 2000. С.836.; А.И. Уткин. Забытая трагедия. Россия в Первой мировой войне. Смоленск, 2000. С.23-24.