Брезентовый парус, или Каникулы в Астрахани

– А пьёт он его каждый божий день… Традиция у них такая – утро тридцать первого числа и все последующие числа встречать с бутылкой «Жигулёвского»…, или какое они там пьют? – опять посмеивалась Ирина.

– Да ладно тебе, штоль! – возмутилась Марина. – Нормальный он парень. Трудолюбивый. Звёзд с неба не хватает… а только от сварки… да… Так что, Славик, извини – едь, пожалуйста, от греха подальше, к бабушке!

– Да ладно вам! Я же и так завтра собирался…

– А кто тебя знает?! Может, передумал… Здесь ведь яблоки собирать не надо и картошку сажать не придётся… Ты же у нас городской, с сознанием, определённым твоей средой… Так, кажется? – рассмеялась Марина. – Ладно. Мы там чайник поставили и тортик принесли. Пошли попьём и спать. Утро вечера мудрёнее.

– Мудренее!

– Не-а… мудрёнее.

Ночь за окном, а мы сидели на кухне и пили чай с тортом, принесённым сёстрами с прогулки. Затем мне постелили на полу, возле телевизора. Марина и Ирина смотрели телек, там оказывается антенна отсоединилась, а я провалился в сон.

Мне снилось как я, вновь и вновь, бросаю этого бугая то на тротуар, то на борцовский мат, и ликующие зрители машут мне руками, аплодируют… То я уже тореадор и пикой пронзаю мощного рогатого быка, мордой напоминающего Марининого друга. А Наташка, девочка из параллельного класса, подбегает ко мне и целует в щёку.

Вниз по Волге, туда, где лотосы цветут

– Славик, вставай! – сквозь сон донёсся до моего сознания голос Марины. – Полу-у-ундра!

– Блин, что случилось? – Подскочил я на постели.

– Тебе пора. Поторапливайся. Не забыл, что кто-то вчера очень тебя хотел видеть?

– Так шесть часов же… вон будильник… Ну, вы и садистки! Разве можно молодой организм так будить, да ещё в такое время?

– Подъём! Подъём! Раньше встанешь – раньше уедешь. И, конечно, раньше порадуешь бабушку. Вставай, Славик, вставай.

– Я пришёл к тебе с приветом рассказать, что солнце встало… – как всегда внесла свою лепту Ирина. – Что оно горячим светом по листам затрепетало… Викторина! Говори быстро —чьи это стихи?

– Тютчев?

– Грамотей. Фета от Тютчева не отличаешь! У меня пятёрка была за это стихотворение… Вот так-то, товарищ салага.

– Не обращай на Ирину внимание, Слава, это всё что она вынесла из школьной программы. Она книжки не любит читать.

– Ага, сейчас – я много чего помню из школьной программы. Память у меня просто великолепная. Например, помню…

– А вот примеров не надо. Достаточно – верим на слово! – остановила сестру Марина. – Славка, торопись, а то скоро другое солнце, но уже грозное, встанет и припрётся сюда.

Я нехотя поднялся с постели и хотел было её собрать, но меня вовремя остановили, сказав, чтоб быстренько шёл умываться, а постель уберут сами, так как они предчувствуют, что «солнце» уже движется к их дому.

Умывшись и позавтракав, я взял сумку и, наспех попрощавшись с кузинами, спустился вниз на улицу.

Астраханское солнечное утро. Совсем ещё не жаркое. Воробьиные стайки метались меж деревьев и домов. На улицах и улочках под ноги лезли голуби, собирая, видимо, семечки ночных гуляк. Мой путь лежал к Семнадцатой пристани, к ракетному причалу. Позади уже мост через набережную Первого мая. А вот уже и стены кремля, площадь Ленина… Разноголосые гудки клаксонов проносящихся мимо автомобилей. Визг и хохот стаек детишек, с утра пораньше мчавшихся куда-то по своим юным делам. Блеск трамвайных линий. Звонки и скрежет на остановках. Ещё немного, и я перехожу последнюю дорогу, отделяющую меня от прибрежного района. Гостиница «Волга» и… причалы.

На пристани суета! Вереницы прибывающих «Ракетами», «Метеорами» и всякими прочими транспортными средствами. Узелки, корзины, чемоданы и, конечно, рюкзаки туристов-рыболовов… На реке ветер закручивает барашки волн, громко шелестит стройными рядами деревьев на набережной, играет одеждой отъезжающих и прибывающих граждан, с особым радушным вниманием приставая к женщинам, стремясь задрать им юбки и сорвать шляпки и платки.

Несмотря на раннее утро, зал ожидания полон. У касс многоголосо и многолюдно. Все места в зале заняты мамами с детьми, бабульками и дедульками. Остальные курсируют по залу или на палубе, некоторые, облокотясь на перила, покуривают… Делают это они с особым чувством расстановки и видом значимости, задумчиво прищуривая то один, то другой глаз, церемонно стряхивая пепел сигарет в мутные воды Волги.

Заняв очередь у кассы и глядя на суетящихся вокруг старушек, задумался: что им на старости лет дома не сидится? Попивали бы чаёк с малинкой, вели бы свои неторопливые разговоры, сидя на скамейках у подъездов домов или на лавочках во дворах… Нет же, торопятся, тащатся с узелками и авоськами, расталкивают граждан… Ну куда, куда вы? И сразу же услужливая память рисует образы. Декабрь. Снег за окном. А к нам в гости приехала бабушка Матрёна Даниловна из Баку. Выкладывает на кухонный стол заботливо упакованные гостинцы. В ярких блестящих обёртках – конфеты и шоколад, в серой оберточной бумаге – шербет. А вот и что-то круглое и тщательно закутанное газетной бумагой… Разворачивает один, другой… третий… А там яркие оранжевые плоды. Что это? Хурма… О! М-ммм… Хорошо помню этот сочный вяжущий вкус…

– Молодой человек! Вы билет брать будете?! – Пренеприятно ткнули меня в спину. Я стою возле окошка кассы, и кассир, крупная, ярко-рыжая тётя с каким-то кренделем на голове, вопросительно смотрит на меня сквозь проём окна кассы.

– Да, буду. Извините. Один до Мумры, на ближайший…

Протягиваю деньги в обмен на билет – маленькую серую картонку.

– Держите. Отправление в восемь ноль пять. Слушайте внимательно объявления на посадку. Сдачу… сдачу возьмите.

Благополучно приобретя билет до пункта назначения, решаю прогуляться по набережной – у меня аж почти час до отправления! На берегу, в густой кроне тополей, шум и гомон. Каркают, беснуются, что-то не поделив, вороны. Чирикающие воробьиные стайки ручейками перетекают с одного дерева на другое… И под всем этим беснованием и гвалтом, утопая в тени деревьев, скамьи с сидящими пассажирами. Люди пьют воду, наслаждаются мороженым или просто скользят взглядом по прохожим, реке и кронам деревьев.

Утренняя набережная особенно восхитительна. Стройные ряды высоченных деревьев прозрачной утренней тенью укрывают берег от висящего над крышами старинных домов солнца. В конце аллеи, у причалов для туристических лайнеров, возвышаются белые, сверкающие красавцы-корабли.

Напитки, мороженое, трапы, праздные пассажиры в шортах и сланцах… Все добродушны и слегка ленивы – жизнь прекрасна! Когда у тебя отпуск, можно быть счастливым и добрым. Можно быть ленивым… Можно неторопливо двигаться по трапу, неспешно покупать мороженое или воду. Прогуливаться по набережной или стоять у чугунных перил, фотографироваться… Всё можно, когда у тебя отпуск или, как у меня, каникулы. И всё возможно, когда у тебя достаточно денег для путешествия! А с этим у меня проблема. Мои возможности минимальны и равны сумме у меня в кармане. Я с завистью посматривал на эту праздную туристическую публику, на эти белые корабли, курсирующие меж волжскими городами, то вверх по течению, то скользя вниз, к Астрахани… И зов чего-то далёкого, неудержимо прекрасного просыпался во мне и звал на палубы этих лайнеров, чтобы слиться с толпами отдыхающих и отправиться в неведомое. Туда, где я никогда не был…

Услужливая же память мне тут же нарисовала большие каспийские, мрачно-зелёные волны, белый теплоход, держащий курс на Баку, и я, мелкий пацан, лет трёх-четырёх, стоящий у борта и заглядывающий в эту жуткую бездну меж волнами. Чей-то голос за спиной: «Осторожно стой здесь, не балуйся – можешь упасть. Иди лучше наверх, вот к этой белой трубе и смотри оттуда, сверху». Я, придерживаясь за поручни, затопал по крашенным металлическим ступеням на уровень выше, где и была эта самая труба. Напротив неё – окна капитанской рубки. Поднявшись наверх, я не успел оценить вид сверху, так как в трубе была открыта дверь-люк, и моё любопытство повлекло меня зайти и осмотреться в ней. Зайти я успел, а вот осмотреться – нет. Кто-то из шутников на капитанском мостике дал сигнал – труба неожиданно загудела… и помню, как испуганно сбегаю по ступеням обратно, под смех, несущийся из рубки…

Спросив время, я понял: пора не просто возвращаться, а бежать, так как посадка наверняка началась! И действительно, у причала шла погрузка на «Ракету». Пассажиры по трапу преодолевали полосу воды под ногами, меж пристанью и белым скоростным судном. «Ракета» приятно рокотала и подрагивала. Я оказался последним пассажиром, и за мной сразу же убрали трап. Судно медленно отходит от причала, делает манёвр. И вот уже рокот корабля сменяется равномерным гудением.

«Ракета» стремительно понеслась по волжским водам, периодически наскакивая на встречную волну проходящего мимо судна или же идущего впереди нас. На реке движение, хоть светофоры ставь! Буксиры, сухогрузы, тихоходные прогулочные «трамвайчики», встречные «Ракеты» и «Метеоры»… По берегам порты, причалы, дома… И всё утопает в зелени… Мне, после города, в котором каждый росток деревца или кустарника равен величайшей ценности, а берега морские пустынны и скалисты, вся эта роскошь зелени кажется чем-то невероятным и радующим глаз.