Бригада
Шрифт:
– Володя, нужно. Парни не поймут.
Я взял стакан, и стараясь не вдыхать, опрокинул горькое содержимое в рот двумя большими глотками.
– Вот это наш человек!– восторженно выкрикнул лысоватый мужик, сидящий напротив меня.
Я вяло закусил огурцом, в голове у меня непривычно зашумело.
– А вы слышали за Кузьмича, из бригады Зайца? – опрокинув стакан, спросил Селиван.– Кузьмич решил машину поменять, пошел на двойную вахту, два месяца дома не был, в Тихорецке жилы рвал. Так вот, приезжает домой – а там в коридоре туфли сорок шестого размера и сумка стоит. Он сначала думал,
Мужики загоготали:
– И что Кузьмич?
– А что ему, тут же развернулся, и на третью вахту поехал.
Я постарался привстать, и тут у меня перед глазами все поплыло, резко начал приближаться пол с квадратным линолеумом, но меня успели подхватить, и отнести на кровать. « Народец нынче хилый пошел»,– слышал я уже в полузабытье чей-то голос.
Чуть свет меня разбудили, мы попили чай.
– Нужно затариться продуктами с утра, начнем с горного плато, а там придется дня три ночевать в горах,– командовал Селиван.
Бригадир обучил меня правильному заполнению документации, первый день я мотался с водителем к заказчику, сверял схемы, оформлял наряды. Потом « Уазик» отозвали на другой участок, у нас остался «ГАЗ-66» , а я остался с бригадой на объекте. Мужики в это время долбили скальный грунт, под колодцы и кабельные траншеи.
– А что, не бывает экскаватора? – спросил я у своего земляка, Сереги Зайцева.
– Бывает. Но редко,– и немногословный Серега продолжил долбить горный пласт кувалдой.
– А рабочий день сколько продолжается?– поинтересовался я у Селивана.
– Рабочий день – световой день, ты же на вахте, и зарплата у нас от выработки.
Мне было определенно трудно понять, в каком горниле закалились эти суровые парни, не знающие отдыха, выносливые как степные верблюды, и сильные как африканские слоны. Я решил помочь, и пару часов помахал кувалдой, а наутро еле встал, будто меня самого били этой кувалдой. А ведь они были на десять-двадцать лет старше меня.
« Все дело в привычке»– объяснил мне всезнающий Селиван.
Жили мы несколько дней в горах, готовили на плите с небольшим газовым баллоном, спали на рундуках в будке машины. Вечерами, под шумящими деревьями и яркими звездами я чувствовал опьяняющее чувство от близости с природой, гармонией с окружающей средой. Наверное, так собирались охотники и войны возле костров и десять тысяч, и пятьсот лет назад, деля свою добычу и трофеи. Мужики немного выпивали за ужином, и травили свои нехитрые байки.
– Вы же знаете, я в Ростовском Мореходном учился. Лет пять по Дону на сухогрузах ходил.– Петрович любил вспомнить былое.– А в середине девяностых устроился через однокашника на судно, в загранплавание.
– Куда плавали? – спросил лысый сварщик Павловский.
– Это гавно по трубам плавает,– обиженно вытянул губы Петрович,– а моряки ходят. В Валенсии помню, в Испании случай был. Мы там разгружались в порту, и мне трубой ногу придавило. Капитан вызвал медиков, а у нас очень серьезная медицинская страховка была, в любом городе Европы котировалась. Меня привезли в больницу.
Положили в большую палату, кондиционер, телевизор, все дела. Врачи вокруг меня бегают, кровь из пальчика взяли, давление померили. Потом корзину с фруктами принесли. Лежу я как царь, балдею. После обеда заходит бабенка, такая чернявенькая, сисястая:– Ви есть сеньор Филатов, русска?
Я ей киваю, он самый.
– Вам нужно сделать это… отсос.
Я опешил.
– Что и это в страховку входит?
Она такая серьезная стоит и головой машет. Я думаю ладно, им виднее.
Снял штаны. Она мне:
– Весь раздеться, и на живот.
Я разделся, лег, а сам оглядываюсь, смотрю, чтобы никакой заподлянки не было. А она натянула перчаточки, вытащила из кармана маленькие такие ваккумные баночки, мажет мне спину мазью и баночки ставит. Не знаю, как это с ногой связано, но через три дня я был как новенький. Даже грешным делом хотел другую ногу повредить, чтобы с Паолой, так ее звали, поближе познакомиться, но судно уходило, и меня выписали…
Мужики потихоньку начали расходиться, у костра остался один Павловский.
Утром я встал часа в четыре, по нужде, и увидел, что у потухшего костра так же сидит сварщик Павловский. Он сидел и смотрел в одну точку, как -будто не замечая никого вокруг.
– Лучше не трогай его сейчас,– похлопал меня по плечу Селиван.
– А что с ним?– признаться, я был очень удивлен.
– Он сейчас блуждает где-то в космосе. Медитация. Это его нормальное состояние после литра. Еще может по-английски бормотать.
– Камон, май френд,– вскоре услышал я бормотание странного сварщика.
– Саныч, ты не волнуйся. К шести часам он вернется к нам…
К концу недели нам привезли металлический колодец, мы установили его на трубу, проложили кабель, установили датчики, и наконец, выехали вниз, к поселку. Никогда не испытывал чувства, когда хотелось искупаться, больше чем поесть. После четырех дней, проведенных на горе, мы остановились возле горной речки, и все побежали в воду. Вода была освежающе-прохладная. Вдоволь накупавшись, мы поехали на свою базу, в поселок.
Глава 2
В поселке, возле дома нас уже ждала «Газель» с барабанами кабеля. Я расписался в накладной у водителя.
Пожилой водитель показал, что нам нужно выгрузить:
– Да, и самое главное, вот вам усиление – шеф прислал.
Из кабины вылез белобрысый небольшой паренек в джинсовом костюме.
– Добрый день. Студент Виктор Павлов, закреплен в вашу бригаду – для прохождения производственной практики.
Он прошел и поздоровался со всеми за руку.
– Ну что, студент Павлов, переодевайся, и на разгрузку, – Селиван показал ему на « Газель».
Вечером, опрокинув стакан водки, за вступление в монтажное братство, студент занюхал коркой хлеба, и вытер губы тыльной стороной ладони. В отличие от меня у него чувствовался опыт и сноровка в этом деле:
– А что, мужики, телочки-то в поселке имеются?
– Да тут одни мужики да старухи,– мрачно сказал Серега.
– А кого же шпилить будем?
Толян, водитель внимательно посмотрел на студента: