Бриллиантовые яйца

Не нужно быть членом телевизионного клуба «Эрудит», чтобы осознать полный крах операции «Дорога в рай». Из «мерина» вылез четвёртый – красивый мужчина лет сорока с бледным холодным лицом. Вадик узнал Мамона.

Витька соображал плохо. Тем более, он многого не знал и не видел, и понять, что это Мамон, был не в состоянии.

А вот Олеся… Интуиция, женская. Это раз. А два – она ещё не верила в крах операции. Она не могла в это поверить, пока не сделала всё от себя зависящее.

– Я здесь! – она махнула Мамону рукой и зашагала к его машине.

Одну руку она держала в кармане брюк. Вадик остался на месте, к тому же его взял под руку услужливый «швейцар». Витька засеменил за своей королевой. Мамон вылез и замер на месте у пассажирской двери, держась за неё рукой.

Двое у машины глянули на босса – тот улыбнулся и покачал головой. Они расступились, но один из них обратил внимание на Олесину руку. Она слишком рано обозначила свои намерения. Счёт шёл на десятые доли секунды.

– Босс, берегитесь! – крикнул один из парней и метнулся к Олесе.

От неё до Мамона всего три шага – один хороший прыжок. На крик мгновенно среагировали остальные двое охранников. А у того, кто держал Вадика, пистолет и вовсе был готов к стрельбе.

Но Витька, Витька тоже среагировал на этот крик! Он шёл позади Олеси и успел обернуться, приняв боевую стойку.

Мамон видел, как рука Олеси медленно поднимается. И тут раздались выстрелы. Стрелял тот, кто держал Вадика. Он моментально оценил ситуацию, опасность и понял, что кричащий не успевает перехватить ни Олесю, ни Витьку.

Выстрелов было три, они не прогремели, а прохлопали – из-за глушителя на оружии. Витька оказался первым на линии огня – он прикрывал Олесю со спины. Но ведь он успел развернуться благодаря своей реакции и… принял удар лицом!

Как только Олеся услышала его вопль, она забыла о Мамоне и успела повернуться боком. Она увидела оседающего Витьку, и в тот же момент резкая боль выбила пистолет из её руки.

Вадик среагировал позже всех, потому что взвешивал аргументы «за» и «против». А надо ли ему это? После такого предательства он бы сам задушил эту тварь собственными руками! Наверно, за доли секунды он решил, что если спасёт её, то потом заставит раскаяться…

В общем, Вадик, вложив в удар всю свою злость, прыгнул и врезал стрелку ногой по морде. Тот, занимаясь пальбой, разумеется, не мог уберечься и повалился на землю, но пистолета не выронил.

Кричавший мамоновец перепрыгнул через тело Витьки и успел подхватить падающую на землю Олесю.

Мамон подобрал её пистолет – тот, конечно, не стоял на предохранителе.

Вадик успел пару раз врезать валяющемуся стрелку ногами в живот, пока тот не вспомнил, что он – каратист, а у Вадика связаны руки.

– Босс, с вами всё в порядке? – спросил другой.

– Она могла вас убить, – констатировал третий, беря пистолет Валентина из рук Мамона.

– Могла, – негромко ответил Мамон, глядя на тяжело дышащую, хрипящую девушку, которую поддерживал охранник.

Внезапно Мамон побагровел, будто всё происходящее до этого было фильмом, который резко прервался.

– Окажи ей помощь! – рявкнул он на одного телохранителя, – проверь, жив ли этот, – приказал он второму, кивнув на Витьку.

Затем Мамон подбежал к третьему и оттащил того от скорчившегося на земле Вадика.

– Я… это я стрелял! – хотел оправдаться парень, считающий, что спас боссу жизнь.

– Посмотри в кузове. Там должен быть Степанов! – приказал Мамон.

Олеся глядела на свою кровоточащую руку, и глаза медленно застилала туманная пелена. Сознание покидало её – навсегда ли, она не знала. Последнее, что она запомнила – стеклянные глаза Витьки и маску безумного спокойствия на его лице. Спокойствия от выполненного долга.

Глава 25. Кто виноват?

Чтобы второй раз подряд наступить на одни и те же грабли – для этого нужно либо очень этого хотеть, либо быть выдающимся человеком. Случай Мамона можно объяснить всё-таки вторым вариантом.

Верить в то, что Бегемот опять объехал его на хромой козе, Мамон не желал. Но прежде чем рвать и метать, он кое-как дождался контрольного звонка из Бельгии. Спокойно усидеть на месте он не мог и излизал себе все губы. Мистер Сайленс был краток:

– Товар прибыл.

– Вы в этом уверены?

– Конечно. Вся партия. А с предыдущей вопрос так и не улажен?

– Это дело одного-двух дней. У меня к вам вопрос немного личного характера. Но он может кое-что прояснить.

– Я вас слушаю.

– Ваш сын Эрик, я знаю, до сих пор участвует в автогонках?

– Он борется за звание чемпиона в международной «Формуле-3000». Какое это имеет отношение к делу?

– Пока не знаю, – Мамон пролистывал лежащую на столе тонюсенькую папку – досье на Виктора Иноземцева, – в 1997 году ваш сын, выступая в «Формуле-Рено», перешёл в английскую команду «Джим Перес Рейсинг», заменив там русского парня. Что послужило причиной этого перехода?

– Тогда у Джима была лучшая команда. Он потерял своего пилота в аварии. Срочно был нужен другой пилот. Из действующих гонщиков Перес взял наиболее талантливого – Эрика. Я естественно не возражал.

– Русский пилот Иноземцев был родственником Переса. Скажите, мистер Сайленс, вы помогали вашему сыну делать карьеру в автоспорте?

– Да, – бельгиец понял, что врать бесполезно.

– В некоторых газетах тогда прозвучали очень грязные намёки в ваш адрес. Эрик Сайленс рвёт контракт с одной командой, выплачивает неустойку и переходит на место чудом выжившего русского пилота. Начиная чемпионат в одной команде, Эрик завершает его в другой победой. И это при отсутствии главного соперника, лидера.

– Я понимаю, на что вы намекаете, – Сайленс был спокоен, – но вы должны понять, что верить вшивым журналюшкам – глупо. Это их хлеб, и у вас в стране такое происходит постоянно.

– Аварию Иноземцева на автодроме в Бельгии подстроили по вашему приказу. Это моё мнение. А пишут, что ослабленная рулевая тяга треснула, – перед Мамоном лежал старый выпуск итальянского «Автомотоспорта», с переводом, – этот случай сравнивают с катастрофой Айртона Сенны в 1994 году.

– Этого никто никогда не докажет, – сказал Сайленс.