Бриллианты леди
Шрифт:
Разве моя выдержка не стоит аплодисментов? Спокойно швырять на стол прямо перед толпой экспертов ожерелье, которое стоит миллион, как будто это дешевенькая как-у-меня-ее-много бижутерия? Разве это не гениальный
— Конечно, конечно, конечно! — выдохнула она, ее глаза блестели. — А потом?
— Потом я думал, что шалость наконец удалась, но таможеннику пришла внезапная идея, что надо бы посмотреть еще раз на то ожерелье, что лежало в штурманской. Что ж, я повел его в штурманскую, прихватив оценщика, подошел к шкафчику, сунул в него руку, в которой было спрятано фальшивое ожерелье, а потом вроде как вытащил его оттуда и отдал проверять третий раз — получилось что-то вроде импровизации. Что-то много внимания они уделили этой кучке прессованных блестяшек! Кстати, я привез его вам.
Я вытащил ожерелье из кармана и положил на стол.
Миссис Эрнли встала и подошла к небольшому письменному столу. Через мгновение я заметил, что она выписывает чек: вероятно, это была моя доля.
Я подошел к ней и накрыл чековую книжку ладонью.
— Милая леди, — сказал я ей, — не нужно никакой оплаты за то, что я сделал. Наша деловая договоренность кончилась
тогда, когда вы подменили ожерелья… Но чисто из любопытства — какая там сумма?— Взгляните! — сказала миссис Эрнли, и я убрал руку и посмотрел. Сто тысяч долларов.
— Очень рад! — отозвался я. — Думаю, вы преотлично заклеймили все дурное, что было в вас. Уверен, вы будете одной из немногих женщин, о которых я хорошего мнения. Но я не могу принять этот чек, милая леди. Если хотите сделать мне приятное, отдайте его матросскому ночлежному дому. Они очень нуждаются в деньгах, я знаю.
Потом я попрощался и ушел, хотя миссис Эрнли уговаривала меня остаться и показывала лучшую из возможных сторон, которые можно найти в женщине.
— Какой вы странный, капитан Го, — сказала она, когда я улыбнулся ей, стоя в дверях.
— Может быть! — ответил я. — Все люди кажутся странными, когда поглубже заглядываешь к ним в душу.
Но когда я вышел на улицу, то не мог перестать думать о том, насколько верными обычно оказываются мои представления о женщине. Ее поступки подчиняются или безумной подлости, или столь же безумной щедрости.
И я думаю, что старик Адам не зря забыл поставить стабилизатор!