Бриллианты твоих глаз

— Немедленно замолчите! — завизжала баронесса, видя, что дело оборачивается против нее.

— К тому же вы не настолько самоотверженны, чтобы вступать в схватку с грабителем ради спасения чужих бриллиантов, — невозмутимо продолжал Джеймс. — Зато жадность — более сильное чувство, и вы решили урвать кусочек. И не смотрите на меня так оскорбленно. Если бы не сигнализация, мы бы сейчас мчались отсюда вместе...

Леонарда поникла.

— Хотя вы были достаточно глупы, чтобы предполагать, что я отдам вам половину моих алмазов, в смелости вам не откажешь. Мои комплименты, баронесса.

— А теперь вы, моя очаровательная Изабель. — Джеймс повернулся к Мэгги, и насмешливый блеск в его глазах погас. — Я действительно влюбился в вас. Но вы не так просты, как кажетесь, не так ли, моя малышка? Я сочинил для вас неплохую историю, Изабель, но мои труды, кажется, пропали зря...

Джеймс не мог не заметить выражение облегчения, которое появилось на лице Мэгги после его слов. Только теперь она окончательно поверила в то, что его вариант древней легенды — полный абсурд.

— Но я все равно не понимаю, чем мог вас прельстить мой братец, — продолжал Джеймс, глядя на Берти с нескрываемой ненавистью. — Хотя, возможно, вы решили таким образом найти свой путь к алмазам...

С этими словами Джеймс медленно поднял отмычку, которую все еще сжимал в руках, и с любопытством посмотрел на нее, потом на девушку, потом снова на отмычку. Мэгги вжалась в стенку, триумфальная улыбка на лице Джеймса не оставляла сомнений в том, что он не замедлит сообщить всем о том, где именно он обнаружил эти великолепные инструменты...

Спасение пришло неожиданно. Кэтрин прекрасно поняла, какое разоблачение готовит Джеймс, и немедленно вмешалась.

— Джеймс, вам лучше успокоиться, — мягко произнесла она. — Не переживайте, иначе это может плохо закончиться...

Как Кэтрин и ожидала, ее слова произвели прямо противоположный эффект. Вместо того чтобы прийти в себя, Джеймс разозлился еще больше, только на этот раз объектом его злобы стала Кэтрин, а не Мэгги.

— Ценный совет, доктор Уильямс. Надеюсь, я имею право называть вас так хотя бы сейчас? По-моему, всем пора узнать, что с нами под одной крышей проживает величайший психиатр всех времен, призванный сюда, чтобы защитить мир от безумца Джеймса Аркрофта.

— Психиатр? — воскликнул Берти. Судя по его изумленному лицу, он даже не догадывался об этом.

— Перестань паясничать, Джеймс, — сурово вмешалась леди Элизабет, хотя по удивлению, мелькнувшему в ее глазах, было ясно, что она не знала о том, что Джеймс подозревает о роли Кэтрин. — Совсем необязательно объявлять об этом во всеуслышание.

— Необязательно? — расхохотался Джеймс. — Бабушка, ты неподражаема. Как долго ты рассчитывала скрывать ото всех, что считаешь своего младшего внука безумным? Или ты ждала, когда я совершу преступление и задушу кого-нибудь? Например, нашу деву с хрустальными глазами...

И Джеймс в мгновение ока очутился рядом с Мэгги. Девушка в ужасе отшатнулась. Он криво усмехнулся.

— Теперь вы боитесь меня, мисс Алмеду, а ведь когда-то я целовал ваши губы, и вам это нравилось...

Джеймс двумя пальцами взял Мэгги за подбородок и ласково глянул в ее расширившиеся от страха глаза. Девушка никак не могла поверить в то, что все ужасы последних недель были лишь игрой человека, который, судя по его словам, неравнодушен к ней...

— Оставь Изабель в покое! — Голос Берти был резок, как удар хлыста.

Лицо Джеймса потемнело.

— Ты только и делаешь, что командуешь мной! — Джеймс повернулся к брату, сжимая кулаки. — Ты лишил меня моей доли алмазов, ты отобрал у меня единственную женщину, которая мне нравится, я ненавижу тебя, Бертрам Аркрофт, и я счастлив, что сумел хотя бы на несколько дней заставить Изабель поверить в то, что ты сумасшедший и хочешь ее убить!

Берти метнул на Мэгги вопросительный взгляд, и его лицо исказилось от боли. Виноватое выражение в глазах девушки ясно подтвердило слова Джеймса.

Во время этого диалога никто не обращал внимания на Кэтрин Уильямс. А она не теряла времени зря. За эти несколько минут она успела шепнуть что-то Грейвсону, тот незаметно исчез, потом так же незаметно появился, протянув ей что-то. Кэтрин зажала полученный предмет в руке и осторожно приблизилась к Джеймсу, который продолжал выкрикивать оскорбления в адрес Берти. Затем одним резким движением Кэтрин обхватила шею Джеймса, и Мэгги увидела, как в ее руках блеснул маленький шприц.

— Что это? — крикнул Джеймс и обернулся, зажав место укола рукой. Но лекарство уже начало действовать, и он не смог договорить. Постоял несколько минут с бессмысленным выражением лица, а потом начал оседать на пол.

Грейвсон и Берти одновременно бросились к нему и успели подхватить обмякшее тело у самой земли. Джеймс мирно спал.

— Его нужно отнести в комнату, — распорядилась Кэтрин. — Грейвсон, пусть за ним присмотрят. Он пережил небольшое потрясение, и ему нужен хороший отдых, — пояснила она окружающим.

Дворецкий почтительно склонил голову, показывая, что выполнит все в точности. В сторону леди Элизабет он даже не глянул. Мэгги сама едва осмелилась перевести глаза на пожилую леди. Как та отнесется к тому, что столько посторонних стали свидетелями этой безобразной сцены? Впрочем, девушка могла не опасаться. Леди Элизабет не замечала никого вокруг. Ее скорбный взгляд был устремлен на распростертое тело внука, и сердце Мэгги сжала острая жалость.

— Видите, Элизабет, к чему привела ваша чрезмерная осторожность. Джеймс обо всем догадался, и это восстановило его против вас. Кто знает, что он мог совершить, чтобы доказать вам, что он как раз тот самый безумец, которым вы его считаете, — негромко произнесла Кэтрин, уловив взгляд леди Элизабет, которым та проводила Грейвсона.

Дворецкий без видимых усилий поднял Джеймса и вынес из комнаты.

— Да, да, — рассеянно бормотала леди Элизабет. — Вы правы, Кэтрин. Я думала, он болен, а он просто... вор. Неблагодарный...

Она была так очевидно растеряна, что Мэгги ободряюще дотронулась до плеча старой леди. Та повернулась к девушке, и ее глаза вспыхнули ненавистью.

— А все вы виноваты! — выкрикнула она злобно. — Как только вы появились в нашем доме, он стал сам не свой!

Мэгги отшатнулась. Неужели она не понимает, что все началось гораздо раньше?

— Не смей так говорить об Изабель, — резко проговорил Берти. В его тоне не осталось и следа от сыновней почтительности, с которой он обычно обращался к бабушке. — Джеймсу давно была нужна хорошенькая встряска, а твое попустительство лишь поощряло его пороки.