Британия в новое время (XVI-XVII вв.)
Шрифт:
Правительство отдало предпочтение гораздо более рискованной идее — расположить отдельные группы кораблей вдоль южного побережья Англии, чтобы иметь возможность отразить нападение в любом месте. Члены Совета настаивали на том, чтобы отправить небольшую эскадру к восточной части пролива для наблюдения за действиями Пармы. Лорд Говард Эффингем, командующий английским флотом, и Дрейк, встревоженные этим предложением, смогли предотвратить дальнейшее распыление сил лишь ценой огромных усилий. Рейд на испанское побережье был прекращен из-за поднявшегося сильного южного ветра. Английские корабли возвратились в Плимут, израсходовав припасы и потеряв часть экипажей из-за цинги. Англичане еще имели время, чтобы как следует обдумать свои действия и приготовиться к серьезным сражениям. «Армада» вышла из Тагуса 20 мая 1688 г., но тот же самый шторм, который заставил отступить Говарда и Дрейка, разбил и ее. Два судна водоизмещением в тысячу тонн остались без мачт. Их отвели для ремонта и переоснащения в Корунью, откуда они вышли только 12 июля. Вечером 19 июля известие о приближении «Армады» достигло Плимута. В ту же ночь английскому флоту
Если бы Медина-Сидония атаковал английские суда с подветренной стороны, когда они выходили из бухты 19 июля, Англию постигла бы катастрофа. Но он строго следовал полученным инструкциям, обязывавшим его пересечь пролив, соединиться с Пармой и переправить в Англию опытные войска, ожидавшие его в районе Дюнкерка. Доклад герцога в Мадрид демонстрирует, сколь мало он осознавал, что ему представлялась великолепная возможность разбить англичан. Рискованно маневрируя, английский флот зашел с наветренной стороны и в течение девяти дней висел на хвосте двигающейся по проливу «Армады», ведя огонь из дальнобойных орудий по неуклюжим испанским галионам. На помощь англичанам пришла погода. 23 июля ветер спал, и оба флота неподвижно застыли у Портленд-Билл. Испанцы попытались контратаковать противника, пустив в дело неаполитанские галеры, за веслами которых сидели сотни рабов, но Дрейк устремился к их главным силам, и, как доносил Говард Эффингем, «испанцы были принуждены уступить и сбиться в кучу, подобно овцам».
Следующее сражение произошло 25 июля неподалеку от острова Уайт. Испанцы, казалось, стремились захватить остров и превратить его в свою базу. Однако при окрепшем западном ветре англичане снова вытеснили их в море по направлению к Кале. Плавание по проливу стало для испанцев настоящим мучением. Пушки английских судов били по палубам галионов, деморализуя солдат. Гибло много испанских матросов. Сами англичане потерь почти не несли.
В этот момент Медина допустил фатальную ошибку, позволившую англичанам увеличить мощь своего флота: он стал на якорь в Кале. (Здесь герцог, не имевший представления о передвижениях Пармы, надеялся получить какие-то новости.) Английские корабли, находившиеся до того на восточной стороне пролива, соединились с главными силами. Военный совет, заседавший на флагманском корабле, вечером 28 июля принял решение атаковать испанцев. Началось решающее сражение. После наступления темноты восемь кораблей восточной эскадры, нагруженные взрывчаткой и выполнявшие роль брандеров [38] , подошли к испанскому флоту, стоявшему на якоре. Лежа на палубах, испанские моряки, должно быть, видели необычные огоньки, медленно приближающиеся к ним. Охваченные пламенем корабли медленно дрейфовали по направлению к замершей «Армаде». Внезапно воздух сотрясла серия взрывов. Испанские капитаны резали канаты и устремлялись в открытое море. В панике и суматохе столкновений было много. Одна из самых крупных галер, «Сан-Лоренцо», потеряла руль и была отнесена на берег бухты, где ее экипаж взяли в плен. Испанский флот двинулся в восточном направлении к Гравелину.
38
Брандер — судно, нагруженное горючими и взрывчатыми веществами. Брандеры поджигали и направляли по ветру или по течению на неприятельские суда. — Прим. ред.
Медина отправил гонцов к Парме, сообщая о своем прибытии, и к восходу солнца 29 июля уже находился в дюнкеркской бухте, недалеко от песчаных дюн Гравелина, ожидая обнаружить там войска Пармы, готовые к погрузке на суда. Но на горизонте не было видно ни единого паруса. Армия Пармы и «Армада» не встретились. Пока Медина ожидал, прилив в бухте пошел на убыль. Между тем выйти в море можно было только во время прилива и при благоприятном ветре, но ни того ни другого не было. Испанцам ничего не оставалось делать, как повернуться лицом к неприятелю. Бой, длившийся восемь часов, был настолько ожесточенным, что корабли сблизились и смешались. В донесении английскому правительству кратко сообщалось: «Говард повредил множество судов, потопил трех и посадил на мель четверых или пятерых испанцев». У англичан кончились боеприпасы, и, если бы не это, вряд ли хоть один испанский корабль смог уйти. Сам Эффингем не вполне сознавал величие своей победы. «Сила их удивительно крепка, — писал он вечером в день битвы, — но мы понемногу их пощипываем».
Истерзанная «Армада» двинулась теперь в северном направлении. Единственной целью испанцев было добраться до дома. Долгое путешествие вокруг Шотландии оказалось ужасным. Испанцы то и дело наталкивались на небольшие английские корабли, следовавшие их курсом, однако обе стороны истощили свои боеприпасы.
Обратное плавание «Армады» доказало профессионализм испанских моряков. Несмотря на бурное море, они сумели оторваться от преследователей. Английские суда испытывали недостаток продовольствия и боеприпасов, моряки высказывали сильное недовольство экипировкой. Англичане были вынуждены повернуть на юг, к портам в проливе. Помогла испанцам и погода. Западный ветер, унесший два галиона к берегам Норвегии, где их ждала неизбежная гибель, вскоре переменился. Как записал Медина, «мы прошли острова к северу от Шотландии и плывем сейчас к Испании с северо-восточным ветром». Испанцам пришлось приблизиться к западному берегу Ирландии для пополнения запасов воды. (К этому времени лошадей и мулов уже выбросили за борт, чтобы избавиться от лишних ртов.) Решение пристать к ирландскому берегу оказалось ошибочным,
более того, гибельным. Испанские корабли, уже потрепанные английской артиллерией, были разбиты осенними штормами. На берег выбросило семнадцать судов. Поиски воды обошлись испанцам более чем в 5 тысяч жизней. Тем не менее шестидесяти пяти кораблям, примерно половине флота, отправившегося в поход, удалось достичь в октябре испанских портов.Английский флот потерял всего лишь около сотни человек; ни один корабль не потонул. Но Эффингем, Хокинс и многие капитаны были разочарованы. Последние тридцать лет англичане считали, что превосходят своих противников. Теперь вдруг выяснилось, что английскому противостоит гораздо больший флот, чем они предполагали, а их собственные суда оказались плохо оснащены. Боеприпасы закончились в самый решающий момент. Пушки, установленные на торговых судах, часто били мимо цели, и половина вражеского флота сумела уйти. В общем, хвастать было нечем. Всеми моряками владело недовольство.
Для простого народа, да и не только для него, поражение «Армады» явилось чудом. На протяжении тридцати лет Англия постоянно испытывала угрозу со стороны Испании. Теперь она могла вздохнуть свободно. Англичан охватила волна религиозного чувства. На одной из медалей, отчеканенных в честь победы, выбиты такие слова: «Afflavit Deus et dissipantur» — «Бог подул — и они рассеялись».
Елизавета и ее флотоводцы знали, какова доля правды в этих словах. «Армада» действительно пострадала в битве, но именно погода деморализовала ее и обратила в бегство. И все же поражение испанцев имело огромное значение. Английские моряки могли праздновать победу: несмотря на ограниченность средств и недостаток кораблей, новая тактика, предложенная Хокинсом, принесла успех. Весь народ переполняла гордость.
Глава X. ГЛОРИАНА
Разгром «Армады» позволил Елизавете преодолеть очередной внутренний кризис. Англия выдержала атаку со стороны могущественной Испании и вышла из противоборства с ней одной из сильнейших европейских держав. Англичане осознали собственное величие, и последние годы правления Елизаветы стали временем национального подъема. К личности королевы было приковано всеобщее внимание. В 1589 г. появились первые три части книги Эдмунда Спенсера «Королева фей», где Елизавета прославлялась под именем Глорианы. Как поэты, так и придворные воздавали должное своей правительнице, ставшей символом величия нации. Она занимала английский престол уже тридцать лет, и за это время выросло новое поколение, которое не знало правителей, кроме нее, и было воспитано в духе патриотизма.
Успехи англичан в морской войне открыли широкие возможности для рискованных экспедиций, сулящих обретение богатства и славы. В 1589 г. Ричард Хэклут [39] опубликовал свою великолепную книгу «Важнейшие плавания, путешествия и открытия, сделанные английской нацией» — сборник рассказов о плаваниях английских моряков. Этот труд, в котором автор заявил, что английский народ, исследуя самые дальние уголки земного шара, «превзошел все нации и народы земли», стал выражением духа того времени.
39
Ричард Хэклут (1553–1616 гг.) — известный английский географ, ввел использование глобуса в школах. — Прим. ред.
В последние годы правления Елизаветы было положено начало одному весьма важному предприятию. Раньше англичане уже пытались найти путь на Восток вокруг мыса Доброй Надежды или через обширные пространства Ближнего Востока. Итогом этих экспедиций стало основание в 1600 г. Ост-Индской компании — небольшого предприятия с капиталом в 72 тысячи фунтов стерлингов, сначала едва сводящего концы с концами. Постепенно оно разбогатело, и первоначальный капитал принес вкладчикам невероятные дивиденды.
Политические выгоды, которые корона получила от деятельности Ост-Индской компании, также оказались весьма значительными: британские колониальные владения в Индии, создававшиеся на протяжении последующих трех столетий, обязаны своим рождением грамоте, дарованной в 1600 г. королевой Елизаветой группе лондонских купцов и финансистов.
При дворе стареющей королевы выдвинулись новые люди, молодые и энергичные, которые постоянно донимали свою госпожу просьбами разрешить им проявить себя в том или ином деле. 1590-е гг. отмечены нападениями на испанцев и их союзников по всему миру — англичане предпринимали экспедиции к Кадису, к Азорам, в Карибское море, в Нидерланды и к северным берегам Франции на помощь гугенотам, но, весьма стесненные в средствах, значительных успехов не добились. Война с Испанией, официально так и не объявленная, затянулась и легла тяжким бременем не только на плечи Елизаветы, но и ее преемника Якова I. Политика английского правительства состояла в том, чтобы досаждать врагу везде, где это возможно, и, поддерживая протестантские силы в Нидерландах и Франции, не допускать действий Испании против собственной страны. В то же время Англия внимательно следила за тем, чтобы испанцы не захватили порты в Нормандии и Бретани, которые они могли бы использовать в качестве баз вторжения. Англичане действовали настойчиво и последовательно, хотя и не всегда так масштабно, как того хотели, и имели успех: как голландцы, так и французские гугеноты одержали победу. Своим триумфом Генрих Наваррский, защитник протестантской веры и наследник французского престола, обязан не только победам на полях сражений, но и обращению в католичество. Париж, как сказал Генрих, действительно стоил мессы. Его решение положило конец религиозным войнам во Франции и устранило возможность занятия французского престола испанским ставленником, что представляло потенциальную угрозу для Англии. Голландцы также начали брать верх над испанцами. Англия наконец добилась относительной безопасности.