Британия в новое время (XVI-XVII вв.)

На севере маркизу Ньюкаслу приходилось действовать на два фронта, защищаясь как от шотландской армии, так и от парламентских сил, которыми командовали оба Ферфакса. Он был вынужден совершать вполне обычные в подобных условиях маневры. Весной Ньюкасл выступил на север против шотландцев, оставив лорда Белласиса отбиваться от «круглоголовых». Одиннадцатого апреля 1644 г. у Селби Ферфаксы взяли верх над Белласисом. В результате тыл Ньюкасла был открыт, и он уже не мог предпринимать активных действий. Укрывшись в Йорке, он был там осажден. В случае потери Йорка Карл безнадежно утратил бы позиции, завоеванные им на севере. Опасаясь такого поворота событий, король отправил принца Руперта со значительными силами кавалерии, чтобы снять блокаду и выручить своего верного сторонника, попавшего в беду. Руперт, получив по пути подкрепления, пробился в Ланкашир. Он освободил осажденный Лэтом-Хауз, который защищала графиня Дерби; Стокпорт подвергся разграблению; Болтон был взят штурмом. Первого июня к принцу присоединился лорд Горинг с 5 тысячами всадников. Вместе они взяли Ливерпуль.

Король написал Руперту письмо, содержащее следующие слова: «Если Йорк будет потерян, я стану меньше ценить мою корону, если только меня не поддержат ваш стремительный марш ко мне и чудесная победа на юге. Вот почему я приказываю вам выполнить ваш долг и призываю вас из любви, которую вы питаете ко мне, отложив все новые предприятия, в соответствии с вашим первоначальным намерением немедленно выступить со всеми вашими силами на выручку Йорку, а если он уже потерян, то незамедлительно идти в Вустер на помощь мне и моей армии. Без освобождения вами Йорка (или без движения на Вустер) все успехи, которых вы потом добъетесь, окажутся бесполезными для меня».

Руперта не нужно было уговаривать, и письмо короля он воспринял как приказ к сражению при первом же удобном случае.

«Клянусь Богом, — сказал Кольпеппер Карлу, когда узнал об отправленном письме, — с вами покончено, потому что с таким безапелляционным приказом он вступит в бой, как только это представится возможным». Так и случилось.

Руперт спас Йорк в самый последний момент — осаждающим уже удалось проделать в стенах города брешь, взорвав бочки с порохом. Шотландцы и «круглоголовые» вместе отступили в западном направлении, прикрыв Лидс и соединившись с отрядами из Восточной Англии под командованием лорда Манчестера и Кромвеля. Теперь объединенная пуританская армия насчитывала 20 тысяч пехотинцев и 7 тысяч всадников. Ее передовые посты стояли на вересковой пустоши Марстон-Мур. Руперт соединился с маркизом Ньюкаслом, и их объединенные силы достигали 11 тысяч пехотинцев и 7 тысяч всадников. Маркиз Ньюкасл выступал против сражения. Он считал, что военная ситуация на севере не настолько критическая; к тому же скоро ждали подхода подкреплений из Дарема. Ньюкасла раздражало, что Руперт командует им. Маркиз предпочел бы, чтобы принц ушел на юг на соединение с Карлом, но Руперт заявил, что у него есть письмо от короля с ясным приказом драться с врагом.

АНГЛИЯ ВО ВРЕМЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОИНЫ

«Пусть будет что будет, — сказал своим друзьям маркиз, — я не уклонюсь от боя, потому что у меня нет другой цели, как жить и умереть верным подданным Его Величества». Итак, роялистская армия последовала за неприятелем к Марстон-Муру и 2 июля оказалась вблизи лагеря противника. Мнения командующих разделились, но большинство в целом было против намерения Руперта дать сражение. Еще более сомнительной казалась им тактика принца. Оставив пехоту в центре, он разделил свои ударные кавалерийские части, вследствие чего потерял необходимый напор, столь часто приносивший ему удачу, из-за которого его кавалерия считалась непобедимой.

Весь день то лил дождь, то светило солнце. Обе армии стояли почти рядом. Руперт решил, что сам начнет сражение утром следующего дня, но в 6 часов вечера 2 июля подвергся нападению всех сил «круглоголовых». Королевская армия, хотя и подтянула свой арьергард, готовилась к ужину и не успела ни занять сколько-нибудь выгодной оборонительной позиции, ни приготовиться к наступлению. «Круглоголовые» имели численный перевес в пехоте почти вдвое. Всадники Кромвеля, закованные в тяжелые доспехи, представляли внушительную силу. (Их обе стороны прозвали «железнобокими».) Тем не менее роялисты проявили себя с самой лучшей стороны.

Кавалерия Горинга на левом фланге разгромила правое крыло «круглоголовых» и обрушилась на центр, где стояли шотландцы, которые беспорядочно отступили. Александр Лесли, теперь уже лорд Ливен, покинул поле боя, заявив, что все потеряно, и был арестован констеблем в десяти милях от Марстон-Мура. Победу «круглоголовым» обеспечил Кромвель, которому помогли остатки шотландских войск под командованием Дэвида Лесли. Впервые за все время гражданской войны доблестные, внушавшие врагу страх «кавалеры» встретились с равным себе противником.

«Мы выбили с поля боя всю кавалерию принца, — писал Кромвель. — Бог превратил их в жатву для наших сабель. Потом мы одолели всех, кто нам встретился».

Битва при Марстон-Муре стала самым крупным и самым кровопролитным сражением гражданской войны. Пощады не давали никому — полегло 4 тысячи человек. Солдаты Ньюкасла бились до конца и пали, не отступив ни на шаг. Преследование роялистов прекратилось только с наступлением ночи. Для короля Марстон-Мур стал катастрофой. Его северная армия была разбита, а Север потерян. Кавалерию Руперта больше не считали непобедимой. Удрученный маркиз Ньюкасл оставил армию. Руперт, относясь к поражению более спокойно, собрал остатки своих войск и благополучно увел ее на юг, к Шрусбери.

Однако на юге король имел успех, что позволяло смягчить впечатление от катастрофы у Марстон-Мура. Карл неожиданно для многих обнаружил полководческие способности. Ему начали нравиться лагерная жизнь и военные заботы. Французский посол Сабран, имевший с ним долгую беседу в походе, дал ему высокую оценку: «Он рассудителен и предусмотрителен, никогда не позволяет себе опрометчивых действий, хотя и находится в опасном положении; сам отдает все приказы, как важные, так и незначительные, не подписывает ничего, не прочитав, и всегда, пеший или верхом, возглавляет свои войска». К маю Карл сумел собрать лишь 10 тысяч человек, тогда как его противники, Эссекс и Уоллер, имели каждый столько же. Король полагался на то, что неприязненные отношения между этими генералами предоставят ему возможность разбить их поодиночке. Однако они вместе двинулись на Оксфорд. Город был плохо подготовлен для осады, продовольствия не хватало, и содержать армию роялистов и собственный гарнизон ему было не под силу. Не только в парламенте, но и среди ближайшего окружения Карла полагали, что короля захватят в Оксфорде и вынудят капитулировать. Тем не менее Карл, позаботившись об обороне города, продемонстрировал свое умение искусно маневрировать и, избежав встречи с идущими на соединение армиями «круглоголовых», прибыл в Вустер.

Как и предвидел Карл, командирам «круглоголовых» пришлось разделить свои силы. Уоллер выступил против короля, медленно двигавшегося в северном направлении, тогда как Эссекс вторгся в западные графства, остававшиеся верными короне.

Повернув из Вустера на восток, король, доказав, что его не устрашило поражение при Марстон-Муре, 6 июля нанес сильный удар Уоллеру у Кропреди-Бридж. Уоллер был разбит и потерял всю свою артиллерию. В августе Карл неожиданно устремился на запад с намерением ударить в тыл Эссексу. Тот к тому времени уже добился некоторых успехов, сняв осаду с Лайма и Плимута, но в сельской местности, настроенной к «круглоголовым» откровенно враждебно, он не встречал поддержки. Наступление короля стало для Эссекса неожиданным. Уступая противнику в численности, отрезанный от тыла, он отказался сдаться и ушел со своими офицерами в Плимут. Эссекс приказал кавалерии пробиваться из окружения, в то время как остальная часть армии была брошена на произвол судьбы. Вся пехота и артиллерия, общей численностью 8 тысяч человек, капитулировала 2 сентября 1644 г. около Лостуитела, в Корнуолле.

Близилась зима, но боевые действия не ослабевали. «Кавалеры», не терявшие присутствия духа из-за численного преимущества «круглоголовых» и уже не имея перевеса в большей части страны, защищались в каждом графстве, где сохраняли за собой хоть какой-то опорный пункт. Главные силы парламента были брошены теперь против короля. Войска Манчестера и Уоллера подкрепил Кромвель. Король маневрировал между укрепленными городами, прикрывавшими Уэльс и запад Англии, еще остававшимися под контролем роялистов. Главным из них был Оксфорд. Двадцать седьмого октября 1644 г. армии противников встретились вновь у Ньюбери. Здесь второе сражение также закончилось вничью, после чего роялисты отступили. Лишь в конце ноября военные действия прекратились. Карл с триумфом возвратился в Оксфорд. Кампания 1644 г. стала его замечательным военным достижением. Перед лицом врага, в два-три раза превосходящего его силы как в пехоте, так и в артиллерии, он, почти не имея денег и не получая никаких поставок, сумел сохранить свою армию.

* * *

Кромвель покинул армию, возвратясь к своим парламентским обязанностям. Его расхождения с шотландцами и противодействие пресвитерианскому единообразию уже вносили разлад в политику «круглоголовых». Теперь Кромвель яростно обрушился на методы войны, которых придерживались высокородные генералы Эссекс и Манчестер, а также на их безволие и неумение воевать. Эссекс уже дискредитировал себя неудачей при Лостуителе, но Кромвель обвинил и Манчестера, проигравшего второе сражение под Ньюбери из-за медлительности и недостатка воли к победе. Он сам жаждал командовать войсками и не сомневался в своих способностях, но шел к цели осторожно. В то время как Кромвель настаивал на перестройке парламентской армии по новому образцу, опробованному им в восточных графствах, его сторонники в палате общин предлагали принять так называемый «Акт о самоотречении», который исключал бы из военной службы членов обеих палат. Немногие оставшиеся в Вестминстере лорды достаточно хорошо понимали, что это — атака на их руководство ведением войны, если не на социальный порядок. Но несомненная военная выгода в случае принятия подобного предложения была очевидна, и ни лорды, ни шотландцы, уже опасавшиеся Кромвеля, не смогли этому помешать. Эссекс и Манчестер, сражавшиеся с королем с самого начала гражданской войны, набиравшие полки и со всей искренностью служившие парламенту, были уволены. В дальнейшем они уже не играли никакой существенной роли.