Бро

Заиграла знакомая мелодия. Марлен быстро отшагнул к столику, цепляя пальцами телефон.

— Алё?

— Привет, Игнатий! — ответил веселый мужской голос. — Твой заказ исполнен!

Осокин не сразу вспомнил о записке Вагина, и «затупил»:

— Э-э… М-м… А-а!

— Бэ! — рассмеялась трубка. — В общем, права твоя родня! Оба образца — твои. Ну-у… Или у тебя есть близнец, с которым тебя коварно разлучили в детстве!

— Ага! — фыркнул Марлен. — Мне только индийских страстей не хватало. С танцами!

— И я о том же! — хохотнули на том конце провода. — Короче, я тебе скинул результаты на почту. Пока!

— Пока… — обронил Осокин, и торопливо добавил: — Спасибо!

— Сочтемся!

Марлен медленно положил увесистую плашку телефона на столик.

— Что там? — выпрямилась Алена-Марина.

— Пришли результаты ДНК-экспертизы… Сейчас, я распечатаю.

Клик-клик. Войти в почту. Клик-клик. Выделить письмо. «Скачать». Клик. «Загрузки». Клик-клик. «Печать»…

Принтер ожил. Загудел, взвизгивая, и выкатил несколько листков с убористым текстом.

— «Биологические образцы идентичны на 99,99 процента», — забубнил Осокин, вчитываясь в генетическую заумь.

— Так вы с ним двойники! — охнула Алена, и захлопала в ладоши. — Нет, лучше так — братья! Да?

Марлен молча кивнул, шагнул к зеркалу, шлепая босыми ногами. Глянув на растерянное отражение, он перетянул рот кривой усмешкой:

— Привет, бро!

Там же, позже

Я покачнулся, ловя краем глаза гаснущие багровые сполохи, мотнул головой, и утвердился на ослабших ногах. Мой длинный и худой организм стоял перед зеркалом, стыдливо повязанный полотенцем, а Марина вставала с кресла, запахивая халат.

— Марина? — мой голос звучал неуверенно.

Девушка нежно засмеялась, и подбежала ко мне, обнимая и тиская.

— Я это, я!

Принтер коротко брякнул, и моим вниманием завладели распечатки, белевшие на ворсистом коврике. Подняв один из листков, я вздрогнул, и похватал их все, суетливо водя глазами, выискивая нужный ответ.

— Вот! — крикнул я. — ДНК-экспертиза! Доказательство, которого тебе не хватало! Маринка, мы с ним совершенно одинаковые!

Марина мигом отобрала у меня бумаги, а я скалился, наблюдая за движением ее зрачков — слабая улыбка всё больше смягчала пухлые губки.

— Ничего себе… — пробормотала девушка. — Это что же… Я права, что ли? И всё то скопище дурацких идей и логических подвыповывертов, что взбрело в мою голову — истинно?

— Истинно, истинно говорю вам! — заплясал я, хватая за руки Марину.

Халатик распахнулся, да и полотенце мое свалилось, но подружка словно и не замечала житейских пустяков.

— Но если всё сходится, тогда… — соображала она, прижимаясь ко мне и машинально поглаживая по плечам. — Тогда надо действовать! Понимаешь?

— Понимаю, — заулыбался я.

— Ты не улыбайся, давай, — строго сказала Марина. — Нам нужно быть готовыми к перемещению во времени! И не инфы, а материальных объектов!

— Наших тушек, — перевел я с серьезным выражением лица.

— Нужно завершить все дела, тебе — уволиться, а мне забрать документы из универа… — тем же озабоченным тоном продолжала девушка, словно не слыша меня. — Ну, или взять академку, хотя бы… Я продам тетину дачу, а ты — квартиру. Накупим советских рублей…

— …Ноутбуков, флешек, запчастей… — подхватил я. — Закачаем кучу инфы…

— Да-да-да! Терпеть не могу твоих «попаданцев», но я просто не представляю, как мы докажем свое иновременное происхождение безо всех этих гаджетов!

— Ну, и гад же ты! — произнес я раздельно, глядя на комп, а затем подхватил Марину на руки. — Прости, конечно, но сейчас я больше всего хочу лапать и целовать один хорошенький материальный объект!

Я уложил девушку на разложенный диван, и она стала красиво извиваться, высвобождаясь из халата.

— Ты бессовестный и безответственный тип, — Марина раскинула руки и ноги, изображая витрувианского человека, — но я все равно тебя люблю!

Суббота, 14 мая 2022 года. День

Москва, Ленинградский проспект

Сумасшедшая неделя!

Хоть Марина и ворчала на меня порой, виня в безалаберности, по натуре я человек хозяйственный и домовитый, лишенный легкомыслия. Девушки считали эту черту скучной — им подавай лихого, готового на безумства! Ага, щаз-з…

И вот настали дни, когда я испытал ужас и восторг, пьянящую свободу и блаженство на краю. С легкой улыбкой расставаясь с тем, что старательно копил годами, я тратил деньги, и вовсе смеясь.

Новейшие, навороченные «буки» с ворохом запчастей и прибамбасов сутками жужжали, впитывая инфу из Сети. История, техника, чертежи и карты, научные труды и документальные фильмы — все просачивалось в блоки памяти, складывая гиги «послезнания».

Ну, это еще ладно. А советские дензнаки? Я за день скупил тысячи две у коллекционеров, здорово переплатив, пока мне не шепнули адресок некоего Старьевщика. Это был пьяненький дедок, плешивый и вечно хихикавший, словно окружающее постоянно веселило его.

Когда Гайдар и прочие бестолочи курочили народное хозяйство СССР, дедку поручили уничтожить конфискованные финансы — три огромные фанерные ящика, набитые пачками денег.

Ящики он добросовестно спалил, вместе с парой миллиардов рублей, но мешочек НЗ припас. Деньги этому Плюшкину так и не пригодились, а тут я! Купил оптом тысяч триста советских сотенных, пятидесяток, четвертных и червонцев.

Рассчитываюсь с дедком — и ёжусь. А вдруг не угадала Маринка? Закинет нас в этот самый временной поток номер один, а всё, что нажито непосильным трудом, всё останется в номере втором!

Ёжусь, главное, а в душе, пусть и нервическая, но бесшабашность. Когда еще испытаешь такую великолепную распущенность в мыслях?

* * *

…Огромные сумки казались мне двухпудовыми гирями. Хоть и подкачал меня Марлен, но за пару недель мясо не нарастет. Вниз я сунул литературу, вроде справочников по Бэйсику и Турбо-Паскалю, на книжную продукцию уложил ноутбуки, лэптопы и прочие вершины технологии, а сверху втиснул всякий дефицит. Вроде джинсов или кросовок.