Бродяга Гора
Шрифт:
— Превосходная идея, — сказал Тасдрон. — Теперь на нее будут обращать внимание лишь как на шлюху.
— Правда, ее могут узнать, — заметил я.
— Не думаю, — отмахнулся Тасдрон, — многие ли запоминают трактирных девок? А хоть и узнают — подумают, что она отправлена на улицу в наказание.
— Мне тоже так кажется, — согласился я.
Как правило, для горианских добытчиц такого рода работа являлась основной: некоторые мужчины содержали целый хлев девушек, которых посылали на улицы зарабатывать деньги, предлагая себя прохожим. Горе было рабыне, принесшей недостаточно монет: такую жестоко избивали, а могли даже убить.
— Ты поняла, что должна делать? — спросил я девушку.
— Да, господин, — сказала она. — Ты полностью объяснил, в чем моя задача.
— Смотри, «добытчица», не подведи! — пригрозил я.
— Пегги сделает все, что в ее силах, — прошептала рабыня.
— Это может сработать, — сказал Тасдрон, оглядывая ее, и перевел взгляд на Каллимаха. — Как думаешь?
— Вполне. Во всяком случае, будем надеяться.
— Она ведь хорошенькая, а? Что скажешь?
Пегги напряглась, едва осмеливаясь дышать. В этот миг она была потрясающе красива.
— Да, — буркнул Каллимах, — страшной ее не назовешь.
Взяв девушку за руку, трактирщик оттащил ее к задней двери.
— Господа приказывают Пегги отправиться на улицу, не надев даже та-теера? — спросила она, пока трактирщик возился с запором.
— Голая ты будешь выглядеть еще более завлекательно, — сказал я.
— Как будет угодно господину.
Тасдрон тем временем отпер дверь и снова взял ее за руку.
— Но что, если люди, увидевшие меня на улице в таком виде, захотят использовать меня как настоящую добытчицу? — спросила Пегги.
— Как это что? — промолвил я. — Позаботиться о том, чтобы они остались тобой довольны.
— Слушаюсь, господин, — прошептала она.
Тасдрон вытащил ее за руку в коридор и повлек к наружной двери. Колокольчик «добытчицы» призывно звенел на ее шее. Трактирщик отодвинул засов и вышвырнул девушку во тьму переулка. Бросив на нас последний взгляд, она, сопровождаемая мелодичным звоном, поспешила выполнять наше повеление. Тасдрон закрыл дверь и задвинул щеколду.
— Как ты думаешь, у нее получится? — спросил Каллимах Тасдрона, когда тот вернулся в комнату.
— Она рабыня, — сказал Тасдрон. — В ее интересах постараться как следует.
— Давайте поедим, — предложил я. — Давно уже хочется.
— И мне, — сказал Каллимах.
— И мне, — поддержал нас трактирщик.
26. ФЛОРЕНС И МАЙЛЗ ИЗ ВОНДА
— Флоренс! — воскликнул я.
— Господин! — отозвалась она с довольным видом.
— Это ты! — рассмеялся я.
— Да, это я, — сказала она.
— Как приятно тебя увидеть!
— Мужчине, несомненно, приятно видеть меня такой, какая я есть, — улыбнулась Флоренс.
Шел восемнадцатый час. Близилась горианская полночь. Мы с Тасдроном и Каллимахом поужинали в задней комнате, после чего я оставил своих собеседников и вышел в главную залу таверны. Тайная встреча намечалась на двадцатый час, и у меня было время прогуляться.
— Ты хорошо выглядишь, — заметил я.
— Мой хозяин об этом позаботился.
В таверне Тасдрона, как и во многих других,
вдоль одной стены тянулся ряд рабских колец, к которым хозяева могли привязать своих рабынь, в то время как сами выпивали и закусывали. Для посетителей это было очень удобно.— Какая ты красавица, — сказал я, присев рядом с ней.
— Спасибо, господин.
— Вижу, рабство пошло тебе на пользу.
— Да, господин, — ответила она тихонько.
Я мягко взял ее за подбородок и повернул к себе лицом.
— Должен сказать, что твое преображение просто невероятно.
— Ты просто не привык видеть меня в рабской тунике и ошейнике.
— Нет, — возразил я, опуская руку, — Перемена слишком сильна, чтобы ее можно было объяснить так просто.
— Да, господин, — улыбнулась Флоренс.
Я присмотрелся к ней в той манере, в какой обычно осматривает мужчина порабощенную женщину, в то время как она смущенно опустила голову. Одежда ее сводилась к минимуму, но это, разумеется, ничуть не портило Флоренс, а лишь подчеркивало ее привлекательность. Я сразу понял, что нынешний хозяин этой женщины гордится красотой своей рабыни и потому с удовольствием выставляет ее напоказ. Флоренс стояла на коленях, спиной к стене, с широко раздвинутыми ногами и поднятыми вверх руками. Сталь оков подчеркивала и оттеняла ее нежную, шелковистую кожу. Я с удовольствием обвел взглядом чувственные изгибы ее тела, красоту упругой высокой груди, манящую округлость бедер, выпуклость ягодиц, стройность икр и маленькие ступни. Как и подобает рабыне, она была босой.
— Ты поразительно красива, Флоренс, — повторил я.
— Спасибо, господин, — поблагодарила она.
— Особенно приятно любоваться тобой, когда ты прикована цепями к кольцу.
— Да, господин.
Обычно хозяин сажает рабыню на две цепи, ручную и ножную, когда находится в незнакомой обстановке и не совсем хорошо представляет, чего можно ожидать. В привычном окружении господа ограничиваются одной цепью, а то и просто приказывают рабыне сидеть под кольцом. Девушка сама держится за него и не выпустит до тех пор, пока не получит разрешения от хозяина. Случалось, рабынь насиловали возле таких колец, и они вели себя так же, как если бы были к ним прикованы: приказ господина способен удержать любую из них на месте не хуже, чем сталь или веревки.
— Твой хозяин всегда приковывает тебя в тавернах таким образом? — спросил я.
— Да, господин, — подтвердила Флоренс.
— Наверное, тебя не так-то просто украсть, — улыбнулся я.
— Да, господин, — улыбнулась Флоренс в ответ.
— Твой господин, должно быть, высоко тебя ценит.
— Я всего лишь рабыня, — с улыбкой промолвила она, опустив голову.
— А кто твой хозяин?
— Майлз из Вонда.
— Вообще-то я так и думал.
— Он купил меня на тайных торгах, состоявшихся в лагере работорговца Теналиона.
— И сколько он за тебя дал?
— Сто золотых монет, — ответила Флоренс, расцветая горделивой улыбкой.
— Тщеславная сучка! — рассмеялся я.
— Верно, — улыбнулась она.
— Здорово! — сказал я. — Самому-то мне, когда я продал тебя Теналиону, досталось всего десять серебряных монет.
— Мой господин дал за меня гораздо больше того, что я стою на самом деле.
— Майлз из Вонда наверняка думает иначе.
— Нет, — улыбнулась Флоренс.
— Ты счастлива?
Она подняла сияющие глаза.