Бродяга

Доктор разводит руками.

– Богами? Док, вы в это верите?

Врач несколько мгновений смотрит на него пристальным взглядом, затем неопределенно поводит плечами.

– С моей профессией можно поверить не только в это. Ну, если не хочешь думать о богах, давай перефразируем и скажем так… Ты смог подключиться к единому информационному полю вселенной, насколько я знаю, про него сейчас даже в школах рассказывают.

– Рассказывают, да только бред это все…

Ему на миг становится смешно. Неужели этот врач всерьез верит в такие вещи? Он с трудом сдерживает рвущуюся на лицо улыбку и, натягивая рубашку, добавляет:

– Пока идут только разработки нужных аппаратов, причем давно уже идут. А вообще, об этом поле известно еще с двадцатого века. В двадцать втором его существование доказали математически, а в двадцать четвертом предпринимались попытки его считать, только до сих пор все это из разряда «возможно».

– Понятно. – Доктор почему-то смеется. – Ну, тогда у тебя это просто на нервной почве и от богатой фантазии. Так устраивает?

Тихий шелест травы позади заставил его вынырнуть из омута воспоминаний и резко обернуться – никого. Усмехнувшись, он скрестил руки на груди и бросил в никуда:

– Ветрено сегодня.

– Да. – Голос Невидимки послышался откуда-то из-за правого плеча. – Здесь это редкость, но цветам полезно. В такие дни их семена улетают на много километров.

Кир обернулся и, проследив глазами за взмывающими в небо огоньками, понимающе кивнул.

– Красиво… – Он пару мгновений помолчал, затем, вздохнув, спросил: – Можно вопрос?

– Конечно.

– Почему я постоянно оказываюсь здесь? Что это за место? Это сон или явь?

– Тут целых три вопроса. Впрочем, на два последних я не могу тебе дать ответа, извини. – В голосе Невидимки почему-то слышны нотки грусти. – А вот насчет первого… Загляни в себя и поймешь. Думаю, ответ известен тебе самому.

Кир несколько минут стоял молча, подставляя лицо налетающим порывам ветра, затем тяжело вздохнул и пробормотал тихим голосом:

– Я вновь запутался, потерялся. Не знаю, что делать. Чувствую, что команда распадается, и ничего не могу с этим поделать, не могу понять…

– А что тут понимать. – Невидимка вздыхает. – Нити ваших жизней переплелись в плотный клубок, но все же их судьба не твоя судьба. Пришло время каждому из вас идти своей дорогой. Ты просто должен это понять.

– Я понимаю… Думал об этом. Но что я должен сделать, как поступить?

– Тебе решать, Искатель, только тебе. – Голос Невидимки стал удаляться. – Тут я тебе не советчик, я ведь всего лишь голос во сне… бесплотный голос. Решай. Время пришло.

Кир вздрогнул и, открыв глаза, перевернулся на спину. Несколько минут он смотрел на змеящиеся по потолку световые линии, светящиеся бледно-голубым светом, затем резко сел.

* * *

Рик сидел в кресле, со скучающим видом выслушивая обмен любезностями между Активи и Кианой, пока слабый писк эйпера не привлек его внимания.

– Слушаю.

– Рик, ты еще на корабле?

– Да, капитан.

– Тогда, прежде чем отправляться, загляни ко мне на пару минут, обсудим все тонкости. А то Намар кое в чем прав: слишком мы уж рискуем. Надо, чтобы все задуманное прошло гладко.

– Уже бегу, кэп. – Давор поднялся и, проходя мимо разговаривающего с девочками актера, бросил: – Полчаса.

Активи скосил на него глаза и коротко кивнул.

Глава 11

Красная лампочка на пульте пару раз мигнула, а в наушнике коротко пискнул сигнал вызова, заставивший диспетчера спешно щелкнуть тумблером приема.

– Башня слушает.

– Это «Атранс», проверку прошел, разрешите начать подготовку к старту?

– Принято, «Атранс», ждите. – Он нажал на кнопку ожидания и, развернув кресло, вопросительно посмотрел на стоявшего позади офицера МеКТоКа.

Тот поднес руку к уху, в котором был вставлен наушник рации, бросив усталый взгляд на ожидавшего его решения диспетчера, отошел к двери. Пару минут он полушепотом о чем-то говорил своему «невидимому» собеседнику, затем вернулся на прежнее место и коротко кивнул:

– Пусть взлетает.

Диспетчер послушно отжал кнопку удержания вызова.

– «Атранс», взлет разрешен. Горизонт чист. У поверхности ветер умеренный. На двенадцати тысячах возможны сильные порывы до двадцати пяти локов в секунду. Открываю тридцатиминутное окно.

Он нагнулся над встроенным в пульт большим экраном и специальным стилусом сделал на нем необходимые пометки, тут же отправленные всем воздушным бортам, находящимся вблизи космопорта. Вложив стилус в магнитный захват на подлокотнике кресла, он раздраженно покосился на мековца и уставился на экран радара, испещренный разноцветными линиями и движущимися по ним и между ними синими треугольниками.

Неожиданно в наушниках пронзительно защелкал сигнал предупреждения о возможной опасности, заставивший диспетчера сперва непонимающе посмотреть на экран, а затем вновь схватиться за стилус. Судорожно ткнув им в появившуюся невесть откуда новую метку, пылающую ярко-красным цветом, он пододвинул усик микрофона ко рту.

– Неизвестный борт, это башня Центрального, назовите себя.

В наушниках раздался лишь какой-то хаотичный шум.

– Борт, вы находитесь в зоне взлета, прошу немедленно покинуть ее. Борт, слышите меня.

– Не огу поврежд… двигатели, нужна срочная пос…ка. Дайте пел… на свобод…ую площадку. – Голос в наушниках едва прерывался сквозь пронзительный треск помех.

Диспетчер коротко выругался и, сорвав наушники, повернулся к сидевшему за соседним пультом напарнику.

– Тикс, у нас черезвычайка. Отведу его на десятую. Вызывай команды.

Тот, кого назвали Тиксом, бросил взгляд на свой монитор и, понимающе кивнув, спешно защелкал тумблерами, что-то забормотав в свой микрофон.

– Что-то случилось? – холодно поинтересовался мековец, заставив диспетчера нервно поморщиться.