Брон

Он уже шагнул на лестницу, намереваясь вернуться в свою комнату, но забеспокоился о Бекке. Она не была крупной женщиной, и воспоминание о фильме, который он смотрел, заставило его вернуться. Она могла выпить достаточно, чтобы ужасно заболеть, и он хотел убедиться, что она здорова.

Он пошёл на звуки рок-музыки и через арку заглянул в гостиную. Бекка сидела за барной стойкой с бутылкой и крошечным стаканом, стоящими перед нею. Она словно почувствовала его присутствие и повернулась

По адресованной ему широкой улыбке и слишком яркому цвету голубых глаз он понял, что она выпила слишком много. Она неуклюже ему помахала.

– Привет, красавчик. Хочешь выпить?

Бекка говорила немного неразборчиво и его шокировало то, как она его назвала.

– Меня зовут Брон. Я не знаю ни одного Вида, кто выбрал это имя.

Ее плечи затряслись от смеха и она фыркнула.

– Я знаю, как тебя зовут. Ты симпатичный, но ты и сам это знаешь, верно?

Она считает его привлекательным. Этот факт лишил его дара речи.

Она похлопала по ближайшему к ней стулу.

– Хочешь выпить? Теперь уже не обжигает.

Он осторожно зашел в комнату.

– Я не пью алкоголь, но спасибо за предложение. Сколько ты уже выпила?

– Не знаю.
– Она поерзала на стуле и чуть не упала.
– Недостаточно. Я все еще в сознании.

– Употребление алкоголя опьяняет тебя, замедляет реакции и делает нелогичной.

Бекка рассмеялась.

– Ты такой милый.

Брон поднял брови. Так его ещё никто не называл. Обычно использовали "жестокий", "ублюдок" и другие подобные слова, ни одно из которых не подразумевало под собой подобное определение. Он начал беспокоиться о её психическом состоянии.

– Возможно, тебе стоит лечь в кровать и поспать. Я слышал выражение, что утро вечера мудренее.

– Ещё рано.
– Она похлопала по ближайшему к ней стулу.
– Иди сюда. Я не кусаюсь.

– Ты разве не боишься, что кусаюсь я?
– Он не удержался, и приоткрыл рот, демонстрируя клыки. Брон не мог понять, почему она его не боится, в отличие от всех остальных человеческих женщин.

– Неа.
– Она снова похлопала по стулу.
– Подойди ближе.
– Бекка прищурилась.
– Ты выглядишь немного размыто.
– Она хихикнула.
– Я пью редко, но когда я делаю это, обалденный мальчик, то делаю как следует.

Он никогда прежде не слышал подобную фразу, и приблизился к Бекке с опаской. Это была плохая идея, ему стоило пойти в свою комнату, но беспокойство за неё вынуждало остаться здесь. Нужно, чтобы кто-то за ней присмотрел.

Её пары больше не было рядом, чтобы приглядеть за ней, и отец с ней не живёт. Значит, придётся ему проследить, чтобы с ней ничего не приключилось, пока она так беззащитна.

Брон сел на стул, который, по его мнению, стоял слишком близко к ней, и понадеялся, что ее не стошнит, как тех женщин из фильмов.

– Я не понимаю, зачем ты намеренно делаешь это со своим телом.

– Ты имеешь в виду калории?
– Она глянула вниз.
– Я могла бы похудеть. На работе я провожу слишком много времени, сидя на заднице, но ведь мне больше не нужно на кого-либо производить впечатление.

– Калории?

– Ну, знаешь, у меня есть некоторый лишний вес.

Он внимательно осмотрел ее тело.

– Ты маленькая. Ты не можешь много весить.

– Я вешу сто шестьдесят фунтов.
– Бекка засмеялась, но затем прикрыла рот ладонью, хихикнула, и опустила руку.

– Я обычно лгу.
– Она наклонилась к нему ближе.
– Я говорю, что вешу на двадцать фунтов меньше, чем на самом деле.

– Зачем тебе это делать?

– Лгать?
– Она положила ладонь ему на грудь.
– Все женщины так делают. Мы лжём о нашем весе, возрасте и сексуальном опыте.

Брон снова не мог ничего понять, и старался не замечать манящее тепло ее ладони, которое ощущал через тонкий хлопок футболки.

– Зачем ты это делаешь?

– Хочешь знать о людях? Они лгут. Мы порой трусливые ублюдки и суки. Если мы открываем рты, значит жди какой-нибудь ерунды. В моем случае, я терпеть не могу признаваться, что спала всего с двумя мужчинами. Это звучит жалко. И я лгу про свой возраст, потому что подхожу к страшной цифре. Тридцать. Для женщины это плохо. Что касается веса, то мы носим одежду, скрывающую жировые складки.

– Жировые складки?

– Такие лишние маленькие неприглядные выпуклости.

Брон окинул взглядом ее тело, задержав взгляд на груди, и нахмурился, когда снова поднял глаза.

– В тебе нет ничего неприглядного.

Она потянулась к нему свободной рукой, и он позволил взять свою руку и подтянуть к её талии.

– Сожми.

Он осторожно сделал, как она сказала, и был поражен тем, насколько мягкой она ощущалась сквозь одежду, какой податливой была кожа. Бекка улыбнулась ему.

– Чувствуешь? Спасательный круг. У меня он есть.

Он разжал пальцы.

– Ты на ощупь замечательная.

– Но выглядит так себе.
– Она погладила его грудь.
– Ты такой милый. Надеюсь, парни из папиной команды тебя не испортят. Мужчины бывают по-настоящему лживыми придурками, но ты не такой.

– Я честный.

Бекка прищурилась и облизала губы - розовый язык скользнул по нижней губе, и она прижала ладонь к его сердцу.

– Оставайся таким.

– Мне не нравится обманывать.

– Как и мне.
– Она отодвинулась от него, убрала руку и, глубоко вдохнув, потянулась к бару.
– Но это необходимо.

– Я не понимаю. Тебе нужно хранить какую-то тайну?

Она схватила рюмку, выпила ее содержимое, и, скривившись, поставила рюмку на стойку.

– Больше не жжет, но на вкус как дерьмо.

Брон вдохнул, но учуял лишь мерзкий запах алкоголя, и ничего, что могло бы по вкусу напоминать экскременты.

– Не пей это.

– Это помогает.
– Она окинула взглядом бар.
– Иногда я хочу кое-что забыть, а когда мне больно, алкоголь помогает встряхнуться.

Брон забеспокоился.

– Тебе нужна медицинская помощь?
– Он наклонился ближе и снова вдохнул, пытаясь лучше изучить её аромат. Она пахла клубникой, овсянкой и стиральным порошком, но никакого следа болезни он не учуял.

Бекка с улыбкой посмотрела на него.

– Что ты делаешь?

– Ты не пахнешь как люди, которые принимают лекарства. Пот из их пор имеет химический запах. Ты болеешь?

– Нет. Просто у меня ужасный вкус по части мужчин, и отец сводит меня с ума. Думаю, что дедушка оставил мне этот дом, а иначе я никогда не стала бы разговаривать с папой. Мы не ладим.